Тетка Мейтера удивленно посмотрела на нее:
— С вами все в порядке, дорогая?
— Просто хочется подышать свежим воздухом. Здесь очень душно.
Тетка Мейтера стала копаться в своих вещах.
— Вам не нужна нюхательная соль? Эллис, помоги мне.
— Нет-нет. — Бет открыла дверь и поспешила выйти, когда тетя Мейтера принялась выговаривать своей компаньонке. — Мне сейчас станет лучше.
К счастью, на внешней галерее никого не было. Сопрано пользовалась популярностью, и публика оставалась на своих местах, в ожидании наблюдая за ней.
Бет торопливо шла по галерее, когда услышала, что певица снова запела. В глазах Бет все затуманилось, а записка в ее перчатке жгла ее руку.
Чего хотел лорд Йен, написав ей такую записку? Он был эксцентричен, как сказал Мейтер, — это могло быть объяснением? Но если обвинения, упомянутые в записке, были измышлениями сумасшедшего, то почему лорд Йен предложил Бет встретиться с его братом? Герцог Килморган был одним из самых богатых и могущественных людей в Британии, — и он с какого-то 1300 года был пэром Шотландии, а его отца сделала пэром Англии сама королева Виктория.
С какой стати человек, занимающий такое высокое положение, стал бы заботиться о таких никчемных существах, как Бет Экерли и Линдон Мейтер? Разумеется, оба они не заслуживали внимания герцога.
Нет. Записка была весьма странной. Должно быть, это ложь, выдумки.
И все же… Бет подумала о том, что временами она ловила на себе взгляд Мейтера, выражавший уверенность, что он совершает что-то задуманное. Выросшая в Ист-Энде, да еще с таким отцом, какой был у нее, Бет обладала способностью определять мошенника еще за десять шагов. Были ли такие признаки у Линдона Мейтера, а она просто предпочитала не замечать их?
Но нет, это не могло быть правдой. Она хорошо узнала Мейтера, когда была компаньонкой у старой миссис Баррингтон. Они с миссис Баррингтон посещали его в доме на Парк-лейн, и он сопровождал их в своей карете на музыкальные вечера. Он всегда обращался с ней в высшей степени вежливо, чего, несомненно, заслуживала компаньонка богатой старой леди, а после смерти миссис Баррингтон сделал Бет предложение.
«После того как я получила богатое наследство миссис Баррингтон», — напомнил ей скептическим тоном ее внутренний голос.
А что подразумевал лорд Йен под «сладостями»? И что означало: «он просил их обращаться с ним, как с рабом»?
Корсет из китового уса неожиданно стал тесен, затрудняя дыхание, когда воздух был ей просто необходим. Черные точки проплывали перед ее глазами, и она выставила вперед руку, чтобы не упасть.
Сильная рука схватила ее за локоть.
— Осторожно, — услышала она голос с шотландским акцентом. — Пойдемте со мной.
Бет не успела ни задохнуться, ни отказаться, а лорд Йен уже тащил ее по галерее, наполовину неся на руках, наполовину волоча за собой. Он распахнул бархатную драпировку на двери и втолкнул Бет внутрь.
Бет увидела, что оказалась в другой ложе, завешанной коврами и пропахшей сигарным дымом. Бет закашлялась.
— Мне бы немного воды.
Лорд Йен толкнул ее в большое удобное кресло, охотно принявшее ее в свою мягкую бархатную глубину. Она схватила холодный хрустальный бокал, который он протянул ей, и с жадностью выпила его содержимое.
Она ахнула, когда почувствовала, что пьет не воду, а виски — напиток обжигал ее желудок. И ее зрение прояснилось.
Когда зрение полностью вернулось к ней, Бет поняла, что сидит в ложе, из которой находившаяся внизу сцена была прекрасно видна. Судя по обзору, Бет предположила, что это, должно быть, ложа герцога Килморгана. Она была роскошно отделана, обставлена удобной мебелью, газовыми рожками и полированными инкрустированными столиками. Но кроме Бет и лорда Йена, в ложе никого не было.
Йен взял у нее бокал и сел рядом с ней — близко, слишком близко к ней. Он приложил к губам то место бокала, к которому прикасались губы Бет, когда она делала последний глоток, и допил оставшееся виски. На его нижней губе остались капли виски, и неожиданно Бет захотелось слизнуть их.
Чтобы отвлечься от подобных мыслей, она вынула из перчатки записку.
— Что вы хотели этим сказать, милорд?
Йен даже не взглянул на листок.
— Только то, что сказал.
— Все это весьма мрачно… и удручающе — эти обвинения…
Выражение лица Йена показывало, что ему совершенно безразлично, насколько мрачны и удручающи они были.
— Мейтер мерзавец, и вы хорошо сделаете, если избавитесь от него.
Бет скомкала записку и попыталась привести в порядок мысли. А это было нелегко, когда Йен Маккензи сидел всего в полуфуте от нее, и от его присутствия она чуть не падала со стула. С каждым вдохом она вбирала в себя запах виски, сигар и мужской силы, к чему явно не привыкла.
— Я слышала, что коллекционеры завидуют друг другу, доходя до безумия, — произнесла она.
— Мейтер не коллекционер.
— Разве? Я видела его фарфор. Он хранит его в запертой комнате и даже слугам не позволяет чистить его.
— Его коллекция гроша ломаного не стоит. Он не может отличить настоящую вещь от подделки.
Йен смотрел на нее горящим тяжелым взглядом. Бет передвинулась.
— Милорд, я три месяца как помолвлена с сэром Линдоном, и никто из его знакомых не упоминал о каких-либо странностях в его поведении.
— Он держит в тайне свои извращенческие поступки.
— Но не скрывает их от вас? Почему вам позволено знать о них?
— Он думал произвести ими впечатление на моего брата.
— Господи, а почему такие вещи должны произвести впечатление на герцога?
Йен пожал плечами и задел плечо Бет. Он сидел слишком близко, но пока что Бет не хватало сил пересесть на другой стул.
— А вы так и ходите с заранее приготовленными письмами, на случай если они потребуются? — спросила Бет.
Он посмотрел на нее, но тут же отвел глаза.
— Я написал его сегодня перед тем, как прийти сюда, рассчитывая встретить вас, поскольку подумал, что вы заслуживаете спасения.
— Я должна чувствовать себя польщенной?
— Мейтер слепой идиот и видит только полученное вами наследство.
То же самое сказал ей ее тихий внутренний голос.
— Мейтеру не нужны мои деньги, — возразила она. — У него есть собственное состояние. Дом на Парк-лейн. Большое имение в Суффолке и еще что-то.
— У него много долгов, поэтому он и продал мне чашу.
Бет не знала, какую чашу, но почувствовала себя униженной. Она была очень осторожна, когда предложения так и посыпались на нее после смерти миссис Баррингтон — она любила посмеяться над тем, как молодая вдова, только что получившая большое наследство, должно быть, если чуть изменить фразу Джейн Остин, искала мужа.
