И так они продолжали встречаться, но тайно, словно непослушные подростки. Такие отношения претили Гевину. А Элис умоляла не встречаться с отцом, дать ей возможность самой переубедить его.
Гевин опять прислушался. Но вокруг было тихо. Сегодня утром он узнал, что Элис выходит замуж за этого слизняка, Эдмунда Чатворта, заплатившего королю огромную пошлину за то, чтобы его не призывали на войну. Это не мужчина, он не заслуживает графского титула. Гевин не мог смириться с тем, что Элис станет женой такого ничтожества.
Внезапно все его чувства обострились — он услышал приглушенный стук копыт по сырой земле. Спустя мгновение он был подле Элис и держал ее в своих объятиях.
— Гевин, — прошептала она, — мой любимый Гевин.
Она приникла к нему как бы в поисках защиты от свалившегося на нее несчастья. Казалось, страх перед будущим полностью сломил ее.
Гевин попытался отстранить Элис, чтобы заглянуть в глаза, но она так крепко прижалась к нему, что он не осмелился это сделать. Он ощутил влагу на шее, и ярость, владевшая им в течение всего дня, исчезла. Он принялся нашептывать ей ласковые слова и гладить ее по голове.
— Расскажи мне, в чем дело? Что тебя так расстроило?
Она отодвинулась от него и подняла лицо, уверенная, что ночной мрак скроет тот факт, что ее глаза не покраснели от слез.
— Это слишком ужасно, — дрожащим голосом произнесла она. — Я не вынесу этого. Гевин напрягся.
— Значит, это правда?
Элис очень деликатно потянула носом, коснулась пальчиком уголка глаза и взглянула на него через полуприкрытые веки.
— Моего отца невозможно переубедить. Я даже отказалась есть, чтобы вынудить его передумать, но он заставил одну из служанок… Нет, я не буду рассказывать, что они делали со мной. Он сказал, что… О Гевин, я не могу повторить его слова.
Она почувствовала, как Гевин стал подобен натянутой струне.
— Я пойду к нему и…
— Нет! — в панике вскричала Элис и схватила его за руку. — Ты не должен! Я хочу сказать… — Она опустила руки и прикрыла глаза. — Я хочу сказать, что это дело решенное. Брачный договор уже подписан и засвидетельствован. Никто не может ничего изменить. Даже если отец согласится не выдавать меня за Чатворта, ему все равно придется выплатить ему мое приданое.
— Я сам заплачу, — решительно произнес Гевин.
Элис удивленно посмотрела на него. Ее глаза опять наполнились слезами.
— Это ничего не изменит. Отец не позволит мне стать твоей женой. Ты же знаешь об этом. О Гевин, что мне делать? От меня требуют, чтобы я вышла замуж за того, кого не люблю. — Полный отчаяния взгляд Элис заставил Гевина еще крепче прижать ее к себе. — Разве я смогу пережить то, что мне придется потерять тебя, любимый мой? — прошептала она. — В тебе смысл моей жизни. Я… я умру, если потеряю тебя.
— Не говори этого! Как ты можешь потерять меня? Ты же знаешь, что я тоже люблю тебя. При этих словах Элис воспряла духом.
— Значит, ты любишь меня? По-настоящему? И если твоя любовь подвергнется испытанию, я могу быть уверена в тебе?
Гевин нахмурился.
— Испытанию?
Элис улыбнулась сквозь слезы.
— Даже если я выйду за Эдмунда, ты все равно будешь любить меня?
— Выйдешь замуж! — вскричал он и отодвинул ее от себя. — Ты действительно собираешься стать его женой?
— Разве у меня есть выбор? — Они молчали. Гевин пристально смотрел на Элис, которая стояла опустив глаза. — Тогда я исчезну. Скроюсь от тебя. Тебе больше не придется смотреть на меня.
Она уже успела дойти до привязанной к дереву лошади, когда Гевин догнал ее. Он грубо обхватил ее, нашел ее губы и впился в них яростным поцелуем. Больше не было сказано ни слова, они были просто не нужны. Тела действовали независимо от сознания, прекрасно понимая друг друга даже тогда, когда между влюбленными не было согласия. Юная дама, скромная и застенчивая, уступила место сгоравшей от страсти женщине — той Элис, которую Гевин так хорошо знал. Ее руки судорожно срывали с него одежду.
Она гортанно засмеялась, когда он предстал пред ней обнаженным. Благодаря многолетним тренировкам его мускулистое тело было твердым как камень. Он на целую голову был выше Элис, которая и сама была достаточно высокой. У него были широкие плечи, заросшая густыми волосами грудь, стройные бедра и плоский живот. Из-за того, что ему приходилось носить тяжелые доспехи, его ноги налились силой и казались отлитыми из металла.
Элис отступила на шаг. Она пожирала его глазами, втягивая при этом воздух сквозь сжатые зубы. Ее руки как клещи вцепились в его плечи.
Гевин притянул ее к себе, приник поцелуем к крохотным губкам, которые широко открылись ему навстречу. Ее язык проник в его рот. Он крепче сжал Элис, возбуждаясь от того, что их тела разделяет ткань ее платья. Он целовал ее шею, плечи. Впереди была вся ночь, и он собирался посвятить ее любви.
— Нет! — нетерпеливо воскликнула Элис и отстранилась. Она скинула и отбросила в сторону накидку, совершенно не задумываясь о том, что может повредить дорогую вещь. Потом убрала руки Гевина с пряжки пояса. — Ты действуешь слишком медленно, — без обиняков заявила она.
Гевин нахмурился, но по мере того как с Элис слетала одежда, нарастающее возбуждение подавляло все другие чувства. Она хотела его так же, как он ее. И что особенного в том, что она с нетерпением ждет, когда их обнаженные тела соприкоснутся?
У Гевина было желание немного поласкать Элис, но она быстро опрокинула его на себя и заставила войти в себя. И ему стало не до любовной игры и поцелуев. Под ним лежала Элис, и она изнемогала от страсти. Ее голос звучал хрипло, когда она давала ему указания, а руки крепко держали его за бедра, когда она направляла его движения, заставляя входить все глубже. Гевин испугался, что он делает ей больно, но она, казалось, только радовалась, ощущая в своем теле его мощные толчки.
— Сейчас! Сейчас! — закричала она и победно застонала.
Сразу же после этого она выбралась из-под него и откатилась подальше. Она не раз объясняла это тем, что ее начинали одолевать сомнения, вполне естественные для незамужней женщины. Гевину же доставило бы большое удовольствие, если бы она некоторое время оставалась спокойно лежать под ним, чтобы он мог насладиться ее телом или еще раз войти в нее. Он не спешил бы, он бы медленно погружался в любовную игру. Гевин старался не обращать внимания на чувство опустошенности, возникавшее после их соития, как будто ему дали попробовать лакомство и тут же отобрали его.
— Я должна идти, — сказала Элен и села. Начался сложный процесс одевания. Гевину нравилось наблюдать, как она натягивает чулки на стройные ноги. Во всяком случае это позволяло хоть в некоторой степени компенсировать ощущение неудовлетворенности. Внезапно он вспомнил, что в скором времени другой мужчина получит право дотрагиваться до нее.
