Перемахнув через живую изгородь - последнее препятствие на пути к свободе - всадник устремился на север.
Вперед, Дьяун! (9), - подбодрил он своего черного жеребца, наклонившись к его чуткому уху. – Посмотрим, какие еще неприятности мы сможем найти на своем пути. Ведь мы же их наверняка найдем?
______________________________
Примечания переводчика:
Генрих II Плантагенет по прозвищу Короткий Плащ, 23-й король Англии (5 марта 1133 г. — 6 июля 1189 г.), первый английский король из династии Плантагенетов, коронован 19 декабря 1154 г. Название Плантагенеты произошло от того, что отец Генриха II — Жоффруа Красивый — украшал свой шлем веткой Дрока (лат. planta genista).
В виду наличия различных вариантов произношения гэльских и прочих имен, все имена персонажей романа даются в авторской транскрипции, если таковая оговорена автором.
Гент- город во Фландрии, (современной Бельгии), в описываемые в романе времена являлся вторым по величине городом Европы, уступая только Парижу.
Piety – «благочестие» (англ.)
Сюрко («supertunic», «surcote») - европейская верхняя одежда IX-XIV вв., одевавшаяся поверх туники. Развилась из прямоугольного куска ткани с прорезью для головы и рук, позднее стала Т-образной формы, доходила до лодыжек, а затем превратилась в просторный плащ, похожий по покрою на пончо, без рукавов, длиной чуть ниже колена, с разрезами в передней и задней части, часто украшенный гербом владельца.
Здесь в оригинале игра слов, звучащих одинаково: "tale" - рассказ, сказка, история (англ.), "tail" - одно из значений этого слова - "задняя часть" (англ.)
Киртл - облегающее женское платье IX-XV вв., обычно имеющее шнуровку, с коротким или длинным рукавом и юбкой, расклешенной от бедра.
Raison d’être – «смысл жизни» (фр.)
Дьяун (Deamhan) - на языке шотланских кельтов (гэльском), которым во времена, описанные в романе, пользовалось население Северо-Шотландского нагорья, означает «демон».
Глава 2
Килгаригон, Шотландия, три недели спустя.
Локлан Мак-Аллистер был, по мнению большинства, человеком дела и разумным мужчиной. Вождю клана (9) и полагалось быть именно таким.
Но это…
За двадцать восемь лет своей жизни он еще не сталкивался ни с чем подобным.
Где это видано: ни одна женщина в Килгаригоне не будет готовить пищу своему мужчине и не разделит с ним ложе до тех пор, пока он, их лэрд (10) не согласится прекратить вражду с Робби Мак-Дугласом!
Мак-Аллистер всё еще не мог прийти в себя от такого безрассудного требования. Воистину, женщины сошли с ума. Все сразу. Но сильнее всех свихнулась Мэгги инген Блэр (11).
Он уже готов пойти и задушить бабью предводительницу собственными руками.
И он был далеко не единственным, кто жаждал это сделать. Снисходительность мужчин клана быстро истощалась, и до Мак-Аллистера уже доходили слухи о том, что его горцы собираются разобраться с этой девчонкой своими силами.
Каждое утро он опасался, что обнаружит ее несчастный разлагающийся трупик, прибитый гвоздями к дверям его цитадели (12) или свисающий с крепостной стены.
Вождь раздраженно окинул взглядом чистый, богато украшенный зал своего замка.
Его младший брат Ювин, расположившись за столом, раскраивал ножом кусок мяса, который несколько минут назад голодный лэрд самостоятельно попытался поджарить.
Лучше бы он посолил и зажарил свои кожаные сапоги. Определенно, подошвы получились бы на вкус не хуже, чем эта говядина.
Если бы не серьезность положения, Локлан бы рассмеялся при виде Ювина, пытающегося пристроить длинные ноги так, чтобы они не торчали из-под стола. Немного было в клане мужчин, чей рост приближался бы к росту брата, в котором было целых шесть с половиной футов (13). И хотя Ювин было сухопар, тело его было настолько мускулистым, что при взгляде на него даже самые крепкие воины судорожно сглатывали от испуга.
Но гораздо больше, чем размеры, в Ювине пугал его суровый нрав. Улыбался он нечасто. Собственно говоря, он полностью избегал общества большинства людей и очень редко выбирался из пещеры в холмах, которую называл своим домом.
Однако, не смотря на угрюмость, Ювин обладал способностью зрить в корень и называть вещи своими именами. Именно по этой причине лэрд и вызвал младшего брата, прервав его отшельническое уединение.
- Что же мне делать? – обратился он к Ювину, пытающемуся разжевать мясо. Тот старательно работал челюстями и больше напоминал в этот момент корову, которая перетирает зубами жвачку, чем того воина, каким знал его Локлан.
Кое-как проглотив полупережеванную говядину, гигант философски ответил:
- Учись стряпать сам, если не хочешь протянуть ноги с голодухи.
- Ювин! – прорычал Локлан. – Я серьезно!
- Так и я тоже, - пробурчал в ответ здоровяк, отталкивая деревянный поднос с остатками мяса.
Он сделал огромный глоток эля (14), чтобы перебить мерзкий вкус обугленной говядины во рту и заявил:
- Тебе нельзя и дальше питаться такой дрянью, а то не дотянешь и до следующей недели.
- Ювин… - начал Локлан.
Но тот, не обратив внимания на предостерегающий тон брата, перебил:
- По-моему, эту проблему очень даже легко решить.
Локлан замер:
- И как?
- Идешь на церковный двор и вытаскиваешь оттуда эту самую Мэгги инген Блэр, вскинув на плечо. А затем заставляешь ее приготовить нам что-нибудь по-настоящему съедобное.
Вождь шумно вздохнул:
- Думаешь, мне самому такое не приходило в голову? Но ведь она же находится на священной земле, неприкосновенность которой я не могу нарушить.
Ювин медленно поднялся из-за стола:
- Тогда это сделаю я. Скорее в аду покроется льдом трон Сатаны, чем я позволю еще хоть одной женщине сделать из меня посмешище.
- Это верно, - прервал разговор знакомый голос. – Чтобы насмехаться над тобой, Господь послал на Землю меня.
Локлан обернулся и увидел самого младшего своего брата, Брейдена. Тот стоял в дверях зала с растрепанными, словно от быстрой скачки, волосами, небрежно перекинутым через левое плечо черно-зеленым пледом (15), и проказливым, как всегда, взглядом.
Первый раз за последние две недели предводитель клана рассмеялся и, пересекая комнату, чтобы как следует поприветствовать своего вечно странствующего и непочтительного братца, воскликнул:
- Ну-ну, вот и вернулся к нам блудный сын!
Он приблизился к Брейдену и вдруг заметил за его спиной человека, молчаливо стоявшего в тени. Лэрд остановился как вкопанный, с застывшей на лице улыбкой.
