Джослин рассмеялась:
— Со временем все его недостатки, столь метко подмеченные тобой, исчезнут сами собой.
— Но я не люблю его.
Лицо матери омрачилось.
— Да, понимаю.
Но тут занавесь при входе в приемный зал отдернулась, и на пороге возникла фигура отца. Изольда подняла глаза, сейчас она смотрела на него не как на родителя, а как на доблестного мужчину, которого любила ее мать.
Пусть Изольда часто ссорилась с ним, но правда состояла в том, что она желала себе мужа, похожего на отца. Пусть он будет таким же сильным, надежным и внимательным. Уверенным в себе, даже немного самонадеянным, но справедливым. Кроме того, страстным и нежным.
Неожиданно она поняла: ей нечего бояться отца.
— Он упрям, а я еще упрямее, — шепнула она на ухо матери и встала навстречу приближающемуся Рэндольфу.
«Как она права, как верно подметила!» — отметила про себя Джослин, глядя на свою гордую и бесстрашную дочь, в которой так удивительно соединились английская надменность и уэльское упрямство. Только настоящий мужчина мог совладать с таким твердым характером. Беднягу Мортимера никак нельзя было причислить к подобному типу, да и остальные претенденты на руку ее дочери мало подходили на роль ее мужа.
Джослин машинально коснулась связки ключей, висевших у нее на поясе. Мужем Изольды, по ее мнению, должен был стать мужественный и сильный уроженец Уэльса. А Рэнд выбрал для нее слабовольного англичанина. Скорее всего правильное решение лежало где-то посередине. Наверное, Изольде следует самой искать себе мужа или надеяться на то, что будущий супруг сам найдет ее.
— Сколько их? — буркнул Рис, пока Лайнус помогал ему приладить забрало.
— В турнире участвуют шестнадцать рыцарей. Это означает…
С озабоченным видом великан-оруженосец начал что-то подсчитывать на пальцах. Рис поморщился: увы, Лайнус не был силен в математике.
— Восемь поединков, — вмешался в разговор Гэнди. — Затем четыре, потом два…
— Восемь, четыре, два… — как эхо повторил его слова Лайнус.
— Боже мой, неужели эхо приняло человеческий облик? — усмехнулся насмешник Гэнди.
— Оставь беднягу в покое, — пришел на выручку Лайнусу вошедший в шатер Тилло.
— Если он бедняга, тогда я невинный младенец.
— Ты карлик и к тому же очень злой на язык, — отрезал Тилло.
— А ты — старая перечница, — бросил Гэнди.
— Эй, повежливее, друзья, — заметил добродушно Лайнус, нисколько не обижаясь на остроты в свой адрес.
Рис надел нагрудник через голову. Иногда его свита раздражала его. Карлик Гэнди с острым, как жало, языком — когда-то он спас его от наказания плетьми. Верзила Лайнус — его он выкупил из рабства. Что касается старика Тилло, тот умирал с голоду, но даже после того, как отъелся как следует, наотрез отказался покинуть нового господина. Как бы там ни было, эта странная троица заменяла Рису семью. Когда другие рыцари насмехались над его неказистыми с виду и скромно одетыми помощниками, Рис в глубине души клялся отомстить надменным английским чурбанам, поэтому к турнирным противникам был вдвойне беспощаден.
Не обращая внимания на перепалку слуг, Рис обратился к Тилло:
— Судя по всему, у тебя есть новости. Иначе ты бы не вернулся так рано.
— Повсюду говорят о том, что коронация через две недели, — грустно промолвил тот, присаживаясь на скамью. — Там соберутся могущественные лорды со всей страны.
— Вот как? — как можно спокойнее отозвался Рис. — Значит, там будут лорды и с наших валлийских полей?
— Безусловно. Именно об этом я хотел известить моего господина. Юный Генрих хочет собрать всех влиятельных лордов и принять от них присягу в верности. Мне кажется, что новый король, хотя он еще совсем мальчик, будет править Англией железной рукой. Скорее всего простой люд вздохнет свободнее под его владычеством. Безвременье слабого короля Стефана, кажется, уходит в прошлое.
— Вряд ли это придется по нраву жителям моего родного Уэльса, — буркнул Рис.
Сильная центральная власть ограничила бы своеволие баронов и угрожала осуществлению задуманного им плана, тогда как слабый король больше устраивал Риса.
Он надел боевые рукавицы из толстой кожи, затем взял обеими руками шлем.
— Кажется, пора ехать в Уэльс, — себе под нос шепнул Рис, — больше медлить нельзя.
Однако стоявший рядом Гэнди все расслышал, и его глаза заблестели от возбуждения.
— Неужели? В ненавидимый тобой замок Роузклифф?!
Рис вынул меч и задумчиво оглядел его остро заточенный конец.
— Да, именно туда. Но сперва мне придется утереть нос этим хвастунишкам. Каждый английский рыцарь, с которым я буду сражаться на турнире, окажется поверженным. Клянусь в этом!
Бедная Изольда! Впрочем, виной всему было ее же собственное упрямство. Нашла коса на камень — что-либо поправлять было поздно. Увы, нет в жизни справедливости.
Отец поставил ее перед выбором, во всяком случае, он так считал. Но Изольда не видела никакой разницы; по сути, ей пришлось выбирать из двух зол меньшее. Ехать в Лондон, чтобы дать согласие на брак с Мортимером, или остаться в Уэльсе, тем самым оскорбив своего предполагаемого жениха молчаливым отказом.
Несмотря на все ее просьбы и мольбы, отец был непреклонен: она выйдет за Мортимера, каким бы неподходящим и невзрачным тот ни выглядел в ее глазах. Он уже отказал трем претендентам на ее руку, причем все они были благородными юношами из знатных семей, — и все из-за ее строптивости. Но на этот раз он не позволит морочить голову ни себе, ни юному Хэльярду и его могущественному отцу. Три дня перед отъездом родителей в Лондон Изольда и отец почти не разговаривали друг с другом, но и теперь ей не хотелось верить, что тот силой заставит ее выйти замуж.
Джослин не вмешивалась в ссору между отцом и дочерью, хотя втихомолку посоветовала Изольде твердо стоять на своем ради своего счастья и не бояться отцовского гнева. Девушка решила не отступать.
— Я лучше уйду в монастырь, чем соглашусь на этот брак, — сказала она отцу, когда он, вдев ногу в стремя, вскочил на своего любимого коня. Скрестив на груди руки, она смело взглянула ему в лицо. — Я сдержу обещание, отец.
Недовольная гримаса скользнула по лицу Рэндольфа.
— Такого ли послушания ожидает церковь от своих детей? Если ты не желаешь покориться воле земного отца, то вряд ли захочешь покориться воле Отца Небесного.
Он отвернулся и послал лошадь вперед. Если бы не теплый взгляд и ободряющая улыбка Джослин, то Изольда расплакалась бы от обиды. Зачем отцу понадобилось так ее унижать?
