– Кто бы это мог быть? – заметила Фенела и взглянула на Нэнни.
– Я открою, дорогая, – откликнулась Нэнни, привстав со стула.
Вот тут-то Фенела и услышала голос Саймона, выкрикивающего ее имя так, что оно эхом катилось по коридору, заполняя столовую с ее низким потолком.
– Фенела! Фенела!! Да где же ты?!!
Все в маленьком холле, от пола до невысокого дубового потолка, казалось карликовым по сравнению с личностью Саймона Прентиса.
В голубом мундире Военно-воздушных сил он выглядел настоящим великаном, а яркие краски лица еще больше разгорелись от возбуждения, так что вся его фигура выступала с чисто плакатной живостью на фоне скромной домашней обстановки.
Фенела поспешно бросилась целовать отца, но, заметив, что он не один, с упавшим сердцем приняла у Саймона вещи незнакомки.
«Все как обычно! – подумала про себя девушка, оглядывая его спутницу. – Немного постарше, чем обычно».
– Как поживаешь, моя милая? – осведомился Саймон.
Свой приветственный поцелуй дочери он сопроводил смачным шлепком чуть пониже спины, после чего стащил с головы фуражку и снял тяжелый китель. Бросив все на первый же попавшийся стул, громогласно вопросил:
– Ну, а как насчет ленча?!
– Но папа! – в отчаянии воскликнула Фенела. – Ты же никогда не предупреждаешь заранее о своем приезде!
– Не предупреждаю заранее! Как это – не предупреждаю?! – возразил Саймон. – Я же телеграмму послал… Во всяком случае, оставил на этот счет указания секретарше. И не говори, что она этого не сделала!
– Папа, ты как ей эти указания оставил, а? – поинтересовалась Фенела. – Может, просто подумал это сделать…
Саймон взъерошил свои волосы.
– Черт возьми, а ведь верно! Это я забыл…
– Ты безнадежен, – заключила Фенела с видом человека, который вовсе не обвиняет, а скорее просто констатирует общеизвестный факт. И обернулась к незнакомке:
– Боюсь, мы не очень-то любезно вас встретили.
– Илейн, это моя дочь Фенела, – без особых церемоний представил Саймон.
Фенела, пожимая мягкую, слегка безвольную ладонь гостьи, подумала: «Она мне совсем не нравится – интересно, с чего бы это?»
Кем бы ни была Илейн, одно бросалось в глаза сразу же – ее внешняя привлекательность. Цвет густых рыжих волос, стриженных а-ля паж, резко выделялся на фоне изящного черного бархатного беретика.
Худая по нынешней моде, она еще больше подчеркивала стройную фигуру при помощи туго обтягивающих жакета и юбки. Помимо этого лицо ее, как не преминула заметить Фенела, относилось к тому типу, какими обычно восхищаются большинство художников, – резко выраженные черты с выразительными глазами и слегка припухлым ртом.
– Лучше приготовь-ка пока коктейль, папа, – предложила Фенела, – а я пойду посмотрю, что там еще осталось для ленча. Дети едят запеканку, но тебе, я думаю, она не понравится.
– Упаси бог! – с благочестивой гримасой изрек Саймон.
– Что ж, тогда я пойду в кладовую, но ничего особенного не обещаю – учти! Даже и не надейтесь.
– А я бы хотела сначала помыться, – сказала Илейн.
– Пойдемте, я покажу вам ванную, – предложила Фенела. – Наверх, пожалуйста.
Девушка пошла впереди, Илейн следовала за ней в гнетущей, как показалось Фенеле, тишине.
«Интересно, кто она? – гадала девушка. – Надеюсь, Саймон будет ее писать, а то денег уже совсем нет!»
– Боюсь, ночевать вам придется в моей комнате, – произнесла она вслух при приближении к двери в спальню. – Сразу после ленча я вынесу свои вещи. Мы живем здесь довольно тесно, и хотя снаружи дом кажется большим, на самом деле он страшно мал.
Илейн с пренебрежительной гримаской шагнула к зеркалу на простом дубовом туалетном столике.
– Вы что же, здесь все время живете? – осведомилась она. – Наверное, тоска ужасная, да?
– Я привыкла, – ответила Фенела. – А вот вам, пожалуй, здесь действительно покажется слишком уж спокойно.
Девушка вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.
«Она – одна из худших, – молча решила Фенела, спускаясь по лестнице. – Надеюсь, на этот раз папа в отпуск ненадолго. Такие вещи очень плохо влияют на My».
Фенела поспешила в кухню к буфету и достала с верхней полки заветную баночку дорогих мясных консервов из языка, припрятанную на такой случай. Приготовление салата заняло у нее не более пяти минут.
К счастью, Нэнни уже начистила немного моркови детям, и Фенела воспользовалась ею, добавив свекловицы и шинкованной капусты, пока блюдо не приобрело весьма аппетитный вид.
Весьма кстати под рукой оказались три яйца, собранные ею сегодня рано утром из-под несушек, – получился прелестный омлет, к которому оставалось добавить немного сыра и зелени, причем именно так, как больше всего – уж она-то знала! – любил ее отец.
Фенела пробежала через коридор к мастерской. Саймон и Илейн потягивали коктейль перед только что разожженным камином.
– Ленч готов, вот, пожалуйста, – весело объявила Фенела, – и поспешите, потому что омлет испортится, если его держать слишком долго…
«Саймон в хорошем настроении», – подумала Фенела, наблюдая, как отец направляется к столовой, мурлыча себе под нос какую-то мелодию, и в походке его чувствуется особенный, свойственный ему одному жизнерадостный ритм.
Пока вновь прибывшие ели, девушка поставила вариться кофе и убрала наверх чемоданы, оставленные в холле. Она обратила внимание на саквояж Илейн – из дорогой кожи, с золотыми тиснеными инициалами.
Когда кофе сварился, она отнесла его в мастерскую и сервировала на маленьком подносе возле камина. Как она и ожидала, после первой же выпитой чашечки ее отец объявил, что пойдет наверх переодеться.
Фенела выждала минут пять, а потом поднялась следом и постучала в дверь спальни.
– Войдите! – раздалось изнутри.
При появлении дочери Саймон проронил: «Ах это ты…» – с легким разочарованием в голосе, как будто ожидал увидеть кого-то другого.
– Ты способен хоть минутку посвятить делам? – поинтересовалась Фенела.
– Нет, не способен, – категорически отрезал Саймон. – И если ты собираешься просить денег, моя девочка, то лучше не старайся понапрасну.
– Но папа, мне же нужно!
Саймон наморщил брови и смерил ее взглядом.
– Ну что ты все заладила: «папа» да «папа»? – ни с того ни с сего заявил он. – Это заставляет меня чувствовать себя стовосьмидесятилетним стариком. Нельзя ли как-нибудь посовременнее, что ли, – «Саймон», например? Это и к My относится.
– Но это так неестественно! – возразила Фенела. – Мы же всегда звали тебя папой…
– Да знаю я, знаю! Но при этом чувствую себя чертовски старым. Неприятно, понимаешь?
