Лукавая улыбка вновь заиграла в уголках его губ.
– А вы – мое.
Зарождающийся день расцветил небо светло-голубой пастелью. Этот джентльмен, по-видимому, столь же строго придерживался правил приличия, как и ее сводная сестра. Его невозможно было заставить сделать то, что, на его взгляд, не соответствовало принятым нормам.
Кэтрин прожила в сельской местности всю свою жизнь, и в номерах «Таймс» и других изданиях она читала о строгих правилах поведения в лондонском обществе. Она понимала, что ей ничего не остается делать, как сесть на лошадь и позволить незнакомцу проводить ее к экипажу. Ей оставалось лишь надеяться, что Виктория не будет считать репутацию Кэтрин погубленной оттого, что она разговаривала с этим незнакомым джентльменом.
– Ну что ж, хорошо, если это единственная возможность отправиться в путь немедленно, мне придется вам уступить.
Он поклонился:
– Благодарю.
Она протянула ему руку в перчатке.
Чуть дольше, чем было необходимо, они смотрели друг другу в глаза, и Кэтрин почувствовала, что ее дыхание вдруг участилось. Необъяснимый жар полыхнул у нее в груди и, поднявшись, опалил щеки.
Он не принял ее руку, вместо этого его ладони уверенно легли на ее талию. Руки мужчины были полны успокаивающей силы. По телу Кэтрин пробежала приятная дрожь, и, покорившись обстоятельствам, она положила свои руки на его широкие твердые плечи.
Мужчина уверенно обнял ее и, подняв, усадил в седло. Черная бархатная юбка Кэтрин плотно обернулась вокруг ее ног, когда она пыталась усесться в мужское седло. Незнакомец неторопливо взял поводья, собираясь укоротить их, чтобы всаднице было удобнее.
Кэтрин посмотрела вниз и увидела руку в черной перчатке, держащую ослабленные полоски кожи. В ее душе возник соблазн. Может, стоит попытаться?
Не долго думая, она опустила руку и вырвала у него поводья.
В его темных глазах мелькнуло изумление, но девушка, отбросив последние сомнения, каблуком ударила лошадь по лоснящемуся боку и пронеслась мимо него.
Кэтрин не оборачивалась, стараясь крепче держаться в неудобном седле, и расстояние между ней и незнакомцем быстро увеличивалось.
«У нее было лицо ангела, язык злючки и натура воришки».
Джон Уикнем-Тикнем-Файнз, пятый граф Чатуин, стоял среди деревьев Гайд-парка, пытаясь прийти в себя от изумления.
Его лошадь с сидевшей на ней леди давно скрылась из виду.
Он слишком много пил и слишком мало закусывал, чтобы сейчас чувствовать себя хорошо. Кроме того, всю эту ночь он провел с друзьями за карточным столом. Ему не следовало участвовать в этой бешеной скачке, соревнуясь с маркизом.
– Проклятие! – только и смог прошептать он, глубоко вдыхая холодный воздух.
Кто она такая, дьявол побери! И что, в конце концов, она делала здесь в такую рань?
Она была такой открытой, смелой и… освежающей.
Освежающей? Что за дурацкие мысли? Она похитила его лошадь!
Разве может быть освежающей разбойница с большой дороги?
Раздражение мешало ему думать, но непроизвольная улыбка смягчала выражение его лица. Очаровательная, загадочная конокрадка. Кто бы мог представить себе такое!
Будь он проклят, а ведь она с первой секунды заинтересовала его.
Он почти врезался в эту амазонку и, как истинный джентльмен, всячески пытался загладить свою вину, а она обвела его вокруг пальца, как не удавалось еще никому.
Он громко рассмеялся, в изумлении покачав головой.
У какой молодой леди достанет дерзости похитить лошадь прямо из-под носа мужчины? Очевидно, у той, которая не боится быть пойманной или не страшится быть наказанной, если ее задержат.
И, несомненно, у той, которой не известно, кто именно перед ней.
Она была прелестна: голубые глаза, изящный носик и полные красивые губы, буквально созданные для поцелуев. Да, для нежных и сладких, долгих и страстных поцелуев, которые доставляют огромное наслаждение. Неожиданно сильное желание пронзило его, и граф сконфузился, словно юноша.
Ни одной женщине не удавалось поставить его в тупик, а этой удалось. Она открыто смотрела ему в глаза и, в конце концов, ускакала на его лошади, словно на своей собственной.
Может, она околдовала его? Он покачал головой.
Нет.
Да.
Возможно, его беспечность объясняется большим количеством вина, выпитым в течение ночи. Возможно, он просто устал и поэтому не мог ясно мыслить: действительно, этой ночью он почти не спал, да еще эта безумная попытка догнать быструю лошадь Уэстерленда. Любое объяснение устраивало его больше, чем мысль о том, что его очаровал златовласый ангел, похитивший его лошадь.
Как он может быть очарован ею?
Джон никак не мог поверить, что он и в самом деле позволил какой-то молодой особе провести себя. Он покачал головой и вновь хмыкнул. Судя по ее речи и платью, она была леди, но тогда почему она оказалась в парке в столь неурочный час?
Одна?
Может быть, она чья-то жена, любовница или просто озорная девчонка?
Что-то подсказывало ему, что ей мало подходит роль любовницы. Да, она держалась раскованно, даже смело, но в ее поведении он почувствовал ту чистоту, какой не бывает у куртизанок. Она не смотрела на него так, как смотрит женщина, познавшая интимную близость.
А уж Джон хорошо разбирался в подобных вещах.
Она так заинтересовала его не только потому, что похитила его лошадь. Ее дерзкие ответы пробудили в нем чувства, не похожие на те, какие он испытывал к другим женщинам. Но еще более поразительным было то, что он, казалось, не произвел на нее ни малейшего впечатления. Это, несомненно, отличало ее от большинства знакомых ему молодых леди.
Не важно, по какой причине она оказалась в парке, главное, что эта девушка не хотела, чтобы о ней кто-то узнал, иначе она позволила бы ему проводить ее. Она упомянула, что у нее неотложное дело, однако в ней не чувствовалось никакого страха. Но ведь что-то заставило ее взять его лошадь, и это буквально очаровало его. Джону захотелось узнать о ней побольше – разумеется, после того, как он вернет своего коня. Эта маленькая леди, наверное, и в самом деле превосходная наездница, как она утверждала, раз сумела справиться с его жеребцом. Генерал был не слишком-то покладистым животным, и он, как правило, не принимал незнакомых всадников. Да, она явно умела обращаться с лошадьми.
До сих пор еще не находилось такой леди, которую Джон не мог бы моментально очаровать. Но на эту не подействовало его обаяние.
Единственное, что вызвало ее интерес, – это его Генерал.
Она была довольно самонадеянна и, вероятно, прекрасно могла позаботиться о себе сама. Раньше ни одна женщина не могла застать его врасплох. Озорная улыбка вновь появилась на его губах. В отличие от всех других молодых леди, с которыми он знакомился в течение многих лет, эта легко добилась того, чтобы Джон постарался узнать о ней побольше.
