Изабел протянула датчанину еду, и тот медленно выпрямился. Только теперь она поняла, какой он на самому деле высокий и стройный…
Внезапно кто-то закрыл ей рот рукой и хлеб выпал у нее из рук. Изабел попыталась вырваться и тут же увидела их – пятерых воинов, которые грозно взирали на нее: они выросли словно из-под земли и теперь возвышались: посреди тумана, как пять таинственных призраков, а в центре стоял ее красавец датчанин. Он уже не выглядел несчастным и страдающим от боли, но, напротив, был полон чувства собственного достоинства.
Изабел вздрогнула: неужели они хотят убить ее? Или…
– Хэтту бессу, – хриплым голосом скомандовал датчанин, и ее тотчас же отпустили. – Как тебя зовут, малышка?
– Изабел, – прошептала принцесса, у которой от волнения перехватило дыхание.
Ветер зашелестел листвой деревьев.
– Храни тебя Бог, Изабел.
Не успела она и глазом моргнуть, как воины растворились во мраке ночи; только капли крови датчанина, оставшиеся на ее простой крестьянской рубахе, напоминали о том, что этот человек ей вовсе не приснился.
Две зимы спустя
Коль Торлекесон стоял перед своим войском; зимний ветер доносил до него брызги океана, увлажняя волосы и одежду, но он не чувствовал холода.
Выровняв строй, к Колю направился его помощник Векелль; в золотистой бороде викинга застыли кристаллики льда.
– Мой господин, мы дали саксам достаточно времени для передышки. Сколько нам еще прохлаждаться? Надо было ночью подпалить их замок, а то эти саксы зимой вялые как сонные мухи.
Коль окинул оценивающим взглядом крутой склон, который они должны будут преодолеть во время битвы, и большой деревянный замок, возвышавшийся над мысом.
– Нет. Я буду вершить свое возмездие над ним здесь, на поле битвы, на глазах моих солдат и всего саксонского народа. – Он поднес руку к груди и кончиками пальцев нащупал висевшее на шее распятие. – И пусть Бог будет этому свидетелем.
Будучи завзятым язычником, Векелль только ехидно ухмыльнулся.
– Как же так, мой господин? Разве ваш милосердный Бог не учит всепрощению?
Коль сжал в руках крест.
– Бог может простить грехи, а я не могу.
– Ну да, конечно, теперь я все понял.
Коль повернулся и стал прищурившись наблюдать за продвижением появившегося позади своего наспех собранного войска Ранульфа. Король, великолепно вооруженный, в окружении плотного кольца легкой кавалерии, восседая верхом на могучем гнедом коне и явно гордился своим воинственным видом.
Коль тоже обернулся и коротко кивнул Векеллю.
– Э-эх! – Бородатый воин, широко расставив ноги, подался всем корпусом вперед и с силой бросил копье, которое со свистом пролетело над армией противника. Это означало, что скандинавские воины посвящают свои подвиги богу войны.
Затем датчане дружно издали боевой клич, столь сильный, что Колю показалось, будто под ногами у него сотрясается земля.
Необычное поведение скандинавов посеяло смятение в рядах саксов; их лошади заржали и стали нетерпеливо метаться из стороны в сторону. Страх сгустился в воздухе; несколько солдат короля покинули свои позиции и бросились в сторону леса.
Глядя на это зрелище, Коль не выдержал и расхохотался, чего давно с ним не случалось. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он смеялся в последний раз. Потом он взмахнул мечом, что послужило сигналом к началу битвы, и уже через мгновение все смешалось в сплошное кровавое месиво.
Сквозь лязг оружия и крики умирающих до Коля донесся голос Векелля:
– Мы разрушили ворота!
Коль выдернул меч из неподвижного тела мертвого вражеского воина и, выпрямившись во весь рост, окинул внимательным взглядом поле битвы. Пыл сражения постепенно ослабевал, но короля Норсекса нигде не было видно.
Еще во время рукопашной схватки Коль потерял его из виду, но вместе с тем он прекрасно знал, что его враг не пал на поле брани. Солдатам Коля строго-настрого приказали оставить Ранульфа в живых, потому что расправиться с королем Норсекса было привилегией их командира.
Торлекссон пересек поле битвы и приблизился к своим доблестным воинам, которые нетерпеливо поглядывали на него, горя желанием поскорее начать штурм города.
– Подонок-сакс, а ну-ка покажись! – крикнул Сварткелль, указывая мечом в направлении замка.
Раги – старый неустрашимый витязь, привыкший сражаться без одежды, в которой не видел никакой необходимости, – облизал кровь со своего меча и, хищно сверкая глазами, произнес:
– Мы с начала сражения не видели этого мерзавца, наверняка он где-то прячется…
Вскоре Векелль уже вводил Коля через разрушенные ворота в город.
– В городе остались приближенные к королю женщины…
– Но мне нужен только Ранульф, – грозно заявил Коль.
– Ну раз тебе нужен Ранульф, ты его получишь. – Векелль лукаво улыбнулся. – Эти женщины приходятся королю кровными родственницами, они – его сестры.
Коль презрительно скривил губы.
– Вот негодяй: оставил членов своей семьи заплатить по его счетам! Впрочем, ты прав, старина: если эти женщины одной крови с Ранульфом, мне доставит удовольствие превратить их жизнь в ад. Мы возьмем их в качестве заложниц, а когда Ранульф придет за ними, я с ним расправлюсь.
Окружавшие Коля солдаты требовали продолжить осаду города, и предводитель датчан, подняв вверх свой меч, воскликнул:
– Вперед, храбрые викинги!
Этого оказалось достаточно, чтобы штурм города продолжился с еще большей жестокостью. Во дворе замка женщины сбились в кучу, образовав собой живой заслон против захватчиков. Но где же Ранульф? Во время боя, пренебрегая опасностью, Изабел наблюдала за ходом битвы с высокой крепостной стены и все это время не сводила глаз с брата, но вдруг он внезапно куда-то пропал, и больше она его не видела.
– На лестницу, госпожа. – Бертильда захлопнула дверь и испуганно посмотрела на Изабел. – Следуйте за принцессой Ровеной в старый зал!
И тут Изабел услышала крики; массивная дверь затрещала, от нее стали откалываться щепки.
Изабел оглянулась, движимая желанием помочь остальным, но Бертильда продолжала настойчиво подталкивать ее в сторону лестницы:
– Ступайте, дитя мое, он ожидает вас в лесу.
Тут дверь с треском обрушилась, и Изабел испуганно оглянулась: толпа воинов-чужеземцев уже заполнила узкий коридор.
Бертильда истошно завопила, когда громадный датчанин ударил ее лицом о стену, и тогда принцесса, не раздумывая, выхватила нож, а затем бросилась защищать свою верную служанку.
В этот момент появился другой датчанин, одетый в кольчугу, по виду несколько отличавшуюся от кольчуг остальных воинов. Он был такого громадного роста, что ему пришлось нагнуться, чтобы войти в комнату. Грудь варвара была испачкана кровью, шлем не позволял рассмотреть его лицо. В руке он сжимал длинный, потемневший от крови меч – оружие скандинавских аристократов. Датчанин озирался по сторонам, словно искал кого-то.
