– Ты никогда в жизни не краснела, Лавиния. А где Виктор? Думаю, будет лучше, если ты пойдешь и поцелуешь его, прежде чем он обнаружит твое отсутствие.
– О Боже. Да мой муж вообще никогда не обращает на меня внимания.
– Я уверен, здесь есть люди, которые помогут ему пересмотреть отношение к тебе.
– Николас, какой же ты нудный!
Пытаясь изобразить на лице удивление, Николас слегка приподнял брови.
– А прошлой ночью ты говорила совсем другое, моя дорогая.
Лавиния захлопала длинными черными ресницами и игриво взглянула на него из-за веера. Молодой человек насмешливо поклонился и, извинившись, снова вернулся в залу.
Николас стоял, оперевшись на дверной косяк и закинув ногу за ногу, когда к нему подошел Джулиан. Но он едва обратил на хозяина дома внимание: уже несколько минут его взгляд, не отрываясь, следил за золотоволосой девушкой в белом платье. Нет, ее волосы не совсем золотые. Скорее, льняные. Да, волосы незнакомки были цвета льна. До сегодняшнего вечера Николас не видел разницы. Гладкая, мраморно-белая кожа девушки имела легкий матовый оттенок. Прелестное создание, казалось, излучало свет, танцуя в объятиях красивого молодого человека, который то и дело улыбался очаровательной партнерше. Это, бесспорно, была одна из самых красивых женщин, которых ему когда-либо приходилось видеть.
– Смотрю, тебя заинтересовала моя дочь, – заметил стоявший рядом Джулиан, в его голосе прозвучала гордость, а на лице заиграла улыбка.
– Ваша дочь?! – Николас едва не задохнулся, выдавив из себя это слово. В течение последних минут он строил планы, как затащить эту девушку к себе в постель. Ему грезилось ее жаркое, вздрагивающее тело и его поцелуй в изгиб такой восхитительной шеи. Теперь на него накатывали волны стыда.
? Она моя гордость, моя радость, – – счастливым голосом сказал Джулиан. – Красавица, правда?
– Совершенная, – согласился с ним Николас, продолжая наблюдать за грациозными движениями девушки в танце.
– Рад, что тебе она понравилась. Глори – одна из причин, по которым я пригласил тебя сюда.
– Что? – Николас, наконец, обратил свое внимание на крепкого мужчину, стоящего рядом.
– Моей дочери исполняется сегодня девятнадцать. Она стала уже совсем взрослой и может начать свою собственную жизнь. И, если говорить начистоту, к этому готова.
– Уверен, она не испытывает недостатка в поклонниках.
– Дело вовсе не в количестве, смею тебя уверить. Беспокоит качество. – Джулиан оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор никто больше не слышит.
– Я хотел обсудить это с тобой завтра. Но, думаю, сейчас как раз подходящее для этого разговора время.
Слова эти возбудили любопытство Николаса, и он с интересом взглянул в посерьезневшие голубые глаза своего друга.
– Видишь ли, мне хотелось бы видеть дочь счастливой в браке, – сказал ему Джулиан. – Я хочу, чтобы она любила и уважала мужа и вышла замуж за человека, который был бы ей ровня.
– Определенно, среди поклонников вашей дочери есть такой человек.
– О, они все хорошие мальчики… или, скорее, мужчины. Каждый, без сомнений, свил бы ей уютное гнездышко, относился к ней с любовью и нежностью. Но вся беда в том, что я ужасно испортил Глори, слишком ее избаловал. И любой из поклонников продолжал бы в том же духе. Но я уверен, что Глори может предложить гораздо больше, чем просто смазливое личико.
Николас не мог не согласиться. Его наметанный взгляд скользил по стройным изгибам точеной фигурки девушки, то и дело останавливаясь на вздымающейся под лифом платья упругой груди.
– Молодые люди, – продолжал Джулиан, – не успевают и глазом моргнуть, как оказываются по уши влюбленными в Глорию.
Его собеседник почувствовал иронию в словах гордого отца, смотрящего на толпу поклонников, тесным кольцом обступивших красавицу.
– Ты только посмотри на них, Николас. Девочка обращается с ними, как со щенками, а не как с мужчинами, за которых собирается замуж. И какой тогда будет ее дальнейшая жизнь? Я хочу, чтобы Глори вышла замуж за мужчину в полном смысле этого словца, который имел бы на нее какое-то влияние. – Он смерил молодого человека пристальным взглядом. – И я подумал, что, возможно, тебе это будет интересно.
– Мне? – смуглое лицо Николаса стало вдруг бледным, как полотно. – Вы хотели бы, чтобы я просил руки вашей дочери? Но ведь всем известна моя репутация, Джулиан! И большинство отцов вызвали бы меня на дуэль, подойди я хоть на шаг к их дочери, не говоря уж о том, чтобы просить ее руки.
– Я с трудом верю этому, зная о твоих средствах и положении в обществе. И потом, я всегда думал о тебе лучше, чем ты сам. Из тебя получался бы отличный отец семейства.
– Весьма польщен, Джулиан. И все равно вы еще плохо меня знаете. Я не из тех людей, что любят оседлый образ жизни, живу сегодняшним днем. Большую часть времени провожу в море. Что за жизнь будет у женщины, решившей связать со мной свою жизнь?
– Но тебе вовсе не обязательно все время проводить в море. И мы оба прекрасно знаем это. У тебя, есть несколько поместий на Севере. И, как мне кажется, пора думать о браке и семье.
– Ваши дочь, насколько я понял, тоже одобряет эту идею?
– Глори пришла бы в бешенство, если бы узнала о том, что в нашем разговоре прозвучало одно только слово «брак». Подвести ее к алтарю ты должен сам. Я просто хочу, чтобы ты знал, если тебя интересует это предложение, я даю на это свое благословение.
– Но меня никогда не интересовала женитьба. Вам, как никому другому, следовало бы знать об этом.
– Прошлое не всегда повторяется, Николас. И только потому, что брак твоего отца оказался неудачным, нельзя судить о твоей будущей женитьбе.
– А ваш брак, Джулиан? Вы счастливы?
Нахмурив брови, тот тяжело вздохнул и отвел взгляд.
– Я должен был жениться на Луизе. Но никто из нас не испытывал особого счастья от этого. Но все-таки однажды я по-настоящему любил. – Он замолчал, пытаясь совладать с нахлынувшими воспоминаниями. – Если бы Ханна стала моей женой, я был бы счастливейшим из смертных. – Вспоминая о том незабываемом времени, когда они могли часами сидеть с Ханной у маленького очага крошечного домика или лежать на старой железной кровати, Джулиан уже не хмурился. Когда же какая-то хохочущая парочка случайно задела его, мысли неохотно вернулись к настоящему, и он снова обратился к Николасу.
– Подумай над этим, мой мальчик. Но ради всего святого не говори о нашем с тобой разговоре ни Глори, ни Луизе. Боюсь, они оторвут мне голову, если узнают.
Николас изо всех сил старался подавить улыбку.
– Можете положиться на меня. Еще раз хотел бы поблагодарить за оказанное доверие, но, боюсь, что я все же убежденный холостяк. Портить юных девственниц – не по моей части.
