Нагой, он подхватил полотенце и провел им по своей груди. Снова намочив и отжав его, Гарри вытер под мышками, затем протер живот. Джордж опустила глаза ниже и облизнула губы.
Он вновь стал твердым. Джордж подняла взгляд и встретилась с Гарри глазами. Он снова намочил полотенце и вымыл тяжелые мешочки. Еще одно падение полотенца в таз, и вот оно скользит по его восставшему естеству, оставляя за собой блестящую кожу. Наконец он протер волосы в паху и бросил полотенце на пол.
Джордж не сводила с него глаз. Гарри оперся коленом на край кровати. Кровать прогнулась, пружины заскрипели.
– Ты закончишь свою сказку, моя госпожа?
Она удивленно захлопала ресницами.
– Сказку?
– О Принце-леопарде и молодом короле, – ответил он, целуя ее тонкую ключицу. – О прекрасной принцессе и Золотом Лебеде.
– Ах да, – она задумчиво почесала затылок. – Кажется, мы остановились на том, как король-отец отправил молодого короля за… – Она не договорила, потому что Гарри достиг губами ее груди, затем соска.
Гарри поднял голову.
– За Золотым Лебедем, которого держала взаперти злая колдунья, – продолжил он за нее и легонько подул, прохладный воздух коснулся ее влажного соска.
Джордж судорожно вздохнула.
– Да. И естественно, молодой король отправил за ним Принца-леопарда.
– Естественно, – вторил Гарри.
– И Принц-леопард превратился в…
Он опять прильнул к ее груди, а выпустив, подсказал:
– В человека, – и снова подул.
– М-м-м, – несколько секунд Джордж тонула в удовольствии. – Да. И Принц-леопард держал в руках изумрудную корону…
Поцелуи спустились к животу.
– И пожелал…
– Да? – он облизывал ее пупок.
– Плащ-невидимку.
– Серьезно? – Гарри положил руки ей на бедра.
Джордж вытянула шею, чтобы видеть его. Он лежал между ее ног, и его лицо медленно двигалось вниз… Он выглядел весьма заинтересованным ее рассказом.
– Совершенно серьезно, – и она уронила голову на подушку. – Он надел плащ-невидимку, отправился к злой колдунье и незаметно утащил Золотого Лебедя, а когда он вернулся… он отдал Золотого Лебедя… - Чем там занят Гарри? – О Боже!
Гарри спокойно закончил вылизывать ее складочки и поцеловал ее нежное местечко. После чего поднял голову.
– Но это ведь еще не конец? – вежливо поинтересовался он.
Джордж запустила пальцы ему в волосы.
– Нет, но я продолжу в другой раз, – сказала она и опустила его голову. – Еще. Нет. Стой.
Легкая вибрация, и ей показалось, что он засмеялся. Но Гарри продолжал целовать и посасывать ее.
И тут она забыла обо всем на свете.
***
– Что тебе снится по ночам? – спросила леди Джорджина, когда все было позади.
– Что? – Гарри попытался сосредоточиться. Казалось, он не может пошевелиться. Ноги его словно налились свинцом. Мышцы будто расплавились от усталости, превратились в кисель. Ему все труднее удавалось бороться со сном.
– Извини, ты, наверное, уснул? – Очевидно, его госпоже не спалось, и она перебирала пальцами волосы на его груди.
Гарри сделал над собой героическое усилие и постарался открыть глаза. Как можно шире.
– Нет. А что ты сказала?
– Что тебе снится по ночам?
Крысы. Он сдержал дрожь.
– Ничего, – ответил он, поморщившись. Вряд ли дама благородных кровей ждет от него рассказа о крысах. – Ничего. Кроме тебя, – добавил он поспешно.
– Нет, – она ободряюще похлопала его по плечу. – Я не вытягиваю из тебя комплименты. Я хочу знать, о чем ты думаешь. Чего ждешь. Что тебя волнует.
Что волнует? В этот поздний час? После того, как они полночи занимались любовью?
– Ну… – веки его начали смыкаться, и он снова приложил героическое усилие, чтобы открыть глаза. Он слишком устал для подобных разговоров. – Боюсь, я слишком прост для тебя, моя госпожа. Я думаю в основном об урожае.
– А что ты думаешь об урожае? – настойчиво продолжала она.
Чего она хочет от него? Джордж положила голову ему на грудь, и он гладил ее волосы, пытаясь сформулировать ответ. Но он так устал. Тогда он позволил векам опуститься и сказал первое, что пришло в голову:
– Мне не дает покоя этот дождь. Почти не осталось надежды, что он прекратится. И урожай пропадает, – выдохнул он. Она тихо лежала под тяжестью его руки. – Вот я и думаю. Может, здесь, на севере, стоит посадить в следующем году хмель.
– Хмель?
– Ну да, – он широко зевнул, – хмель. Для варки пива. Но прежде надо найти рынок сбыта. Хмель может принести хороший доход, но смогут ли фермеры вырастить хмеля достаточно, чтобы протянуть следующую зиму? – Джордж вырисовывала пальцем круги у него на груди. Было немного щекотно. – Всегда бывает сложно убедить фермеров в необходимости перехода на новые культуры. Они чтят традиции, не любят новшеств.
– И как ты собираешься их убедить?
С минуту он молча размышлял, но она не торопила. Никому еще он не рассказывал этого.
– Иногда я думаю о том, что неплохо было бы открыть школу в Вест-Дайки.
– Школу?
– Да. Если бы фермеры и их дети умели читать и имели хоть какое-то образование, нововведения проходили бы легче. И каждое следующее поколение становилось бы образованнее, восприимчивее к новым идеям и технологиям. Эти изменения происходили бы медленно. На это могут уйти не годы, а десятилетия. Но это не только увеличит доходы землевладельцев, но и повысит уровень жизни самих фермеров.
Гарри окончательно проснулся. Но его госпожа ничего не отвечала. Наверное, школа для фермеров показалась ей глупой идеей.
И тут она заговорила:
– Нам надо найти учителя, джентльмена, который имеет подход к детям.
У него стало тепло на душе от этого «нам».
– Да. И который любит землю и с пониманием относится к сезонности.
– Сезонности? – рука на его груди замерла.
Он взял ее в свою руку и, гладя ее большим пальцем, продолжил:
– Весна, холодная и слякотная, когда надо начинать посевную – но не слишком рано, чтобы посевы не погибли от внезапного весеннего мороза. Да еще овцы все как одна ягнятся. Лето, длинное и жаркое, когда надо пасти овец под широкими голубыми небесами и следить за тем, как растут зерновые. Осень, когда с замиранием сердца ждешь солнца, чтобы собрать хороший урожай. Если осень выдается солнечная, люди устраивают праздники, если нет, то они ходят с лицами, полными страха и безнадежности. И, наконец, зима, унылая и бесконечная, когда фермерские семьи в ожидании весны сидят в своих домах у маленьких печек, рассказывая истории, чтобы скоротать время. – Он умолк и, сам того не замечая, сжал ее плечо. – Вот такая вот сезонность.
