Он сел и взял губами сосок.
И Илзбет тут же забыла обо всех заговорах и злых людях. Но прежде чем отдаться на волю страсти, она решила отплатить Саймону той же монетой. Она опрокинула его на спину и начала его целовать, спускаясь все ниже по его стройному телу.
К тому времени, как она начала ласкать поцелуями его живот, Саймон уже догадался, что она собирается делать, и бросил все попытки верховодить в их любовной игре. Оставалось лишь молиться, что он правильно понял намерения Илзбет. Если она не сделает того, на что он надеялся, он умрет от разочарования.
Длинные шелковистые волосы Илзбет скользили по его бедрам, как нежнейшая из ласк. Прикосновение сосков к ногам сводило с ума. Саймон застонал. К его величайшему разочарованию, Илзбет вдруг отпрянула. Он взглянул на нее, сидящую между его ног. Длинные волосы рассыпались по роскошным изгибам тела в тщетной попытке пощадить женскую скромность.
— Почему ты остановилась? — сказал он, удивляясь, как громко стучит его сердце.
Наверное, Илзбет тоже слышит этот стук? Он лихорадочно пытался придумать, как попросить ее продолжать делать то, что она делала.
— Ты застонал, — ответила Илзбет.
Однако, взглянув в его лицо, она поняла — стонал он отнюдь не потому, что она сделала что-то неприятное.
— Я стонал, потому что мне было очень хорошо. Но, если хочешь, буду молчать.
Саймон взял ее под руки и усадил на себя верхом. Илзбет была влажная и ждущая, и это его обрадовало. Вскоре они оба забылись в ослепительном полете, взлетая к самой вершине наслаждения. Они были одним целым, испытав оргазм, оба упали без сил на постель, по-прежнему сжимая друг друга в объятиях.
Обессилевшие руки почти не подчинялись Саймону — но он сумел лечь на бок и прижал Илзбет к себе спиной. Его руки обвили ее стройное тело, щека покоилась на ее волосах. Лучшей любовницы, чем Илзбет, у него никогда не было, хоть она и была до встречи с ним невинна. Саймон начал подозревать, что чувства, которые он питал к ней, удваивают удовольствие, которое она ему дарит. А главное — как свободно она ему отдала себя…
Но что именно он к ней испытывал? Саймон задумался. Он хотел, чтобы она была в его объятиях, в его постели. Но как долго это будет продолжаться?
Но не лучше ли пока выбросить эти мысли из головы? Не время шагать по этой дорожке. Илзбет несвободна, она не может думать о будущем. А его брат Генри скоро будет в городе! Когда Илзбет поймет, какая кровь его породила, она может в ужасе отшатнуться от него.
Илзбет была права, когда сказала, что Генри безумен. Саймон подозревал, что брат родился с умственным изъяном. И не стоило, наверное, винить других членов семьи за преступления, совершенные им.
Но неужели он и сам несет безумие в своей крови? Саймон давно не видел младших братьев, не видел с тех пор, как они были детьми. Но кое-какие сведения о них ему удалось собрать, и там не было ничего, что наводило бы на мысль о семейном безумии. С другой стороны, и безумие Генри не было очевидным.
— Саймон, что с тобой? Тебе опять нехорошо? — тихо спросила Илзбет, ее хрипловатый голос звучал совсем сонно.
— Как думаешь, безумие передается по наследству? — спросил он, проклиная себя за слабость.
Зачем он только спросил об этом!
Илзбет повернулась к Саймону и крепко его обняла. Ее щека была у него на груди. Она засыпала, ей совсем не хотелось говорить о безумии, кровном родстве и подобных вещах. Серьезные разговоры требуют ясного ума. Но она понимала тревогу Саймона. Может быть, он давно подозревал, что Генри безумен, и лишь сейчас признал это в открытую?
— Иногда да, иногда нет, — ответила она. — Но какого бы рода безумие ни терзало Генри, в тебе его нет, Саймон. Генри не думает о справедливости. Не помогает невиновным. Его заботит только собственная персона. Он получает удовольствие, мучая других, а ты — нет.
Зевнув, она потерлась щекой о его грудь. Саймон поцеловал ее в макушку и начал осторожно растирать ей спину.
— Спи, Илзбет. Это была минутная слабость. Я сам знаю, что не похож на брата.
— Найди его и приведи к королю, — сказала она.
В следующий же миг он почувствовал, как ее тело обмякло в его объятиях. Саймон чуть не рассмеялся. Когда Илзбет уставала, она часто засыпала как ребенок. Это и забавляло его, и умиляло. А почему — он и сам не знал.
Тогда он сделал то, что она ему велела. Нашел много отличий между собой и братом. Ему стало немного легче, но Саймон знал, что сомнение уже пустило корни глубоко в его сердце. И Саймон не был уверен, что сможет вырвать его оттуда. Что, если это сомнение отразится на его жизни? И каким образом?
Сердце замерло в его груди, когда он посмотрел на спящую Илзбет. Очень скоро ему предстоит принять еще одно решение — что с ней делать? Обостренный инстинкт, которым он так гордился, предупреждал его, что развязка приближается. Время истекает, тянуть нельзя. Пора подумать об этой девушке и о будущем. Саймон покрывался холодным потом при одной мысли о том, что нужно решать насчет Илзбет и ее места в его жизни. Наверное, это был дурной знак.
— Добрый вечер, господин Хэпберн.
Саймон едва сдерживал кривую улыбку, и он ничего не мог с собой поделать. Было так легко похитить этого человека! Дэвид не спеша пробирался темными улицами, возвращаясь к себе после веселого свидания с трактирной шлюхой, и угодил к ним прямо в руки. Легкий удар по голове, и вот пожалуйста — негодяй надежно заперт в потайной комнате в доме Питера. До смешного легко!
Сейчас Дэвид таращил глаза на Саймона и его помощников. Взгляд у него был ошеломленный, как у человека, очнувшегося после обморока. Руками он сжимал подлокотник кресла, в которое его усадили.
Интересно, подумал Саймон, сколько времени понадобится Дэвиду, чтобы он осознал, в какую опасную переделку влип? Пока что он просто сидел, оцепенев от страха и тараща на них глаза.
Вдруг пелена тупого изумления спала с его глаз и, вскочив, Дэвид попытался бежать. Интересно, куда собрался этот глупец? Единственное окошко в стене находилось под самым потолком, а дверь стерегли люди Саймона. Может, это жестоко — стоять и наблюдать, как Дэвид мечется от окна к двери и обратно, но Саймон не чувствовал за собой вины, наслаждаясь терзаниями пленника. Ведь он был одним из тех негодяев, которые обрекли невинную девушку на страдания и даже готовы были отправить ее на казнь за преступление, которого она не совершала. Будет только справедливо, если Дэвид прочувствует весь тот ужас, в котором живет Илзбет!
— Не набегался еще? — спросил Саймон Дэвида. — Садись.
