Мишель будто потерял контроль, когда девчонка прогнулась под ним закричав. Он видел, как в темноте ее глаза блестят от страха, а губы подрагивают. Граф не собирался заходить далеко, хотел лишь припугнуть девку. Но ощутив теплое, стройное тело под собой в какой-то момент потерял контроль. Он забыл на миг, кто рядом с ним, забыл чья упругая грудь так сладко вжимается в ладонь. Словно яркая вспышка ослепила, отключив разум и высвободив первобытные инстинкты. Ранее Дантон тоже был зол, но контролировал себя немалым усилием воли. Эта дрянь взбесила его не на шутку. Руки сами тянулись свернуть ей шею. А теперь он желал другого… Того, чего в здравом уме никогда бы не смог допустить…
Сильные ноги бесцеремонно раздвинули бедра девушки. Она не успела среагировать и воспротивиться. Лишь когда властные губы впились ей в рот, Кэтрин попыталась освободиться. Разум словно заволокло пеленой и он напрочь отказался подчиняться. А нахлынувшая паника призывала действовать незамедлительно. Только губы Дантона оторвались от неё, Кэтрин задыхаясь попыталась вырваться. Но он словно ополоумев не замечал ее слабые толчки. Руки Мишеля нагло металась по телу девушки, а глаза сверкали в темноте.
Отчаянно почувствовав приближение неизбежного, Кэт жалобно всхлипнула и прошептала:
— Умоляю не надо.
Граф замер будто только теперь осознал что творит. Мгновение удушающий тишины, и жесткий голос мужчины произнес:
— Надеюсь ты усвоишь урок, и впредь не будешь играть с огнём. В следующий раз я могу не остановиться.
Кэтрин не дыша наблюдала за тем, как Мишель поднялся. Чуть не поперхнувшись она подавила всхлип облегчения и дрожащим голосом прошептала ему в спину:
— Теперь я понимаю какую игру вы затеяли. Вы женитесь на мне, лишь для того, чтобы издеваться. Знаете, что у меня нет защиты, и будете мучить до последнего вздоха! Вот так вы решили меня наказать.
Приподнявшись она забилась в угол, ощущая, как горячие слезы бегут по щекам. Мысленно усмехнувшись, девушка ясно осознала, граф жениться на ней только для того, чтобы превратить ее жизнь в ад. Таким образом он спросит с неё за смерть брата. И найдет применение своему безумию. Несомненно он болен, как и Габриэль, его взгляд не давал сомневаться в этом.
— Будь готова, на рассвете мы отправимся в путь, — бросил мужчина, пропустив слова Кэтрин мимо ушей, и поспешно вышел прочь.
49 ГЛАВА
Кэтрин испытывала дежавю. Совсем недавно она также следовала с графом по этому же пути. Как и тогда впереди ее ожидала неизвестность. Только теперь ей не нашлось лошади, и девушка устроилась рядом с Дантоном на его коне. Хотя мужчина и пообещал раздобыть для нее кобылу и тёплую одежду в ближайшем постоялом дворе. Но когда это произойдет Кэт не знала, и поэтому помалкивала, ощущая за спиной крепкое тело Мишеля.
Как он и предупреждал они выехали на рассвете. Девушка просила его позволить дождаться лесника, но тот напрочь отказался. Она как могла, пыталась оттянуть время, понимая, что назад пути уже не будет. В мыслях то и дело всплывали слова графа — "Для тебя этот путь будет последним". Видимо тому суждено сбыться, свобода теперь от неё слишком далеко.
С утра Дантон вел себя сдержанно, словно и не было вчерашней ссоры. Кэтрин тоже всячески старалась игнорировать мужчину. Но это довелось с трудом учитывая, что он сидел совсем вплотную и дышал ей в затылок.
Девушке казалось, будто она выпала из жизни на целую вечность. Ибо когда она в последний раз видела природу к завершению приближались осень. А теперь, земля была укрыта полотном пушистого снега. Полностью голые деревья тянули к небу свои запорошенные инеем ветви. И все это мерцало в лучах утреннего солнца словно драгоценные камни. Прежде Кэтрин не приходилось лицезреть подобную красоту. Зима для неё ассоциировалась лишь с диким холодом. Ведь в это время года в поместье Даррелл становилось невыносимо, особенно для прислуги. Люди практически выживали, сетуя на нескончаемые морозные дни и ночи. В своей комнате для прислуги они с девочками ложились в постель по двое чтобы хоть как-то согреться. Но все же не всем удавалось пережить зиму, кого-то сводила в могилу болезнь, кто-то обмораживал конечности и становился непригодным для работы. Все это она прекрасно помнила и кроме грязного снега под ногами и угрюмых лиц людей, больше тогда не замечала ничего. Но теперь перед ней открывалась иная картина. Белоснежные поля уходи за небосвод, а он чистейшей голубизной словно парил над головами. Все виделось слишком сказочным, нереальным. Чистым и нетронутым людьми. Даже следы оставленные их лошадью казались до безобразия неправильными. Этот мир был хрупок, пусть снег и холодил кожу, но быстрее он таил соприкасаясь с ней. Природа безграничная мощь, обладающая невиданными силами, но все же беззащитна и уязвима перед человеком. Так же как и Кэтрин перед графом. Как же ей хотелось, спрыгнуть с коня и босиком устремиться вдаль по мягкому снегу. Ощутить за спиной холод, а не теплое мужское тело. От этих вынужденных прикосновения, словно снова засаднили рубцы. Ужасные шрамы, после жестокой пытки. Возможно она внушила это себе, но будто наяву ее кожа горела, несмотря на, то что сама девушка продрогла. Кэт не понимала почему Дантон настоял на том, чтобы она ехала спереди. Теперь она хмуро наблюдала, как его крепкие руки по обе стороны от неё ловко управляются с поводьями. И старалась сидеть так, чтобы меньше касаться их.
— Не устала? — внезапно прозвучало рядом с ее ухом, и девушка от неожиданности вздрогнула.
— Не-ет, — солгала, устыдившись признаться. На самом деле Кэтрин жутко устала. Тело затекло и ныло, от старательных попыток сидеть прямо, не касаясь графа. Порою она была готова позабыть все обиды и устроиться поудобнее облокотившись на широкую мужскую грудь. Но скрепя зубами запрещала себе это делать.
— К вечеру доберемся до постоялого двора, — сообщил Мишель видимо заподозрив обман.
— Я никуда не спешу, — на этот раз искренне ответила девушка, хотя и хотела застонать от того, что еще так долго придется находиться в седле. Но она действительно не спешила… Не спешила становиться пленницей в поместье графа, скованная брачными клятвами. Если бы это было только в ее власти, она бы оттянула тот момент как можно дальше. Так далеко, чтобы он никогда не наступал…
Мишель помог девушке спуститься с лошади и она не сдержавшись застонала, когда онемевшие ноги обожгло при соприкосновении с землей. Ухватившись за седло Кэтрин с трудом устояла. Как и обещал Дантон к ночи они достигли постоялый двор. Вокруг царила темнота, и Кэт приходилось напрягать глаза чтобы хоть что-то разглядеть.
— Жди здесь, — скомандовал граф, и двинулся вперед.
— Что-то не так? — настороженно спросила девушка, все же последовав за ним.
— Ты вообще не слышишь, что тебе говорят? — резко обернулся мужчина и она оказалась с ним лицом к лицу, благо Мишель был ее намного выше.
— Вы не ответили на мой вопрос, — в свое оправдание заявила Кэтрин, — А приказываете оставаться здесь в темноте.
— Я не обязан отвечать.
— А я не обязана подчиняться вам без беспрекословно, — вздернув подбородок возразила Кэт.
— Хорошо, нет времени на споры, — развел руками Дантон, — Слишком тихо, и свет который хозяева оставляют для ночных спутников не горит. Да и ржание лошадей не слышно, наверняка постояльцы должны быть. Ведь это единственный постоялый двор на всю округу.
— Может быть в лампе закончилось масло? — предположила Кэтрин немного испугавшись, — И путешественников мало в такое время года, вот и тихо.
— Нет, здесь явно что-то не то, будто все вымерли, — отмахнулся Дантон, и в доказательство подергал массивный замок на двери к которой они подошли.
— Заперто, — выдала девушка и без того известный факт, — Но почему?
— Не знаю, — пожал плечами Мишель, — Идем, поищем ночлег в деревне, она недалеко. И заодно узнаем что к чему.
Деревня тоже казалось подозрительно тихой. Ни из одного окна не сочился свет, да и дым из труб не было видно. Чем дальше они углублялись в селение, тем сильнее Кэтрин вжималась в грудь графа. В памяти всплывали картины минувших дней, но засевшие в голове намертво. Словно вчера она также верхом въехала в безлюдную деревню, а от дальнейших воспоминаний ей хотелось кричать. Всхлип раздирал горло болезненными спазмами, и глаза застилали слезы. Кэт сама не заметила, как начала дрожать.
