Марисса покраснела.
— Да, именно так. А потом он женился, и все у нас закончилось. Он никогда не флиртовал со мной после своей свадьбы. Так что я не могу даже представить, что он мог отправить такое письмо.
— Но был ведь еще и Фицуильям Хесс. Наверное, нет нужды спрашивать, каким образом ты оказалась с ним наедине.
— Ох, он такой очаровательный!
— Это я уже слышал. Но говорят, что у него дурная репутация.
— Да, конечно, — согласилась Марисса.
Джуд внимательно на нее посмотрел:
— Дорогая, а ты знаешь, что благовоспитанная молодая девушка должна избегать мужчин, пользующихся дурной славой?
Марисса вспомнила, как Фицуильям тискал ее, и щеки ее запылали. Пожав плечами, она пробормотала:
— Наверное, он мог бы обесчестить меня, но он этого не сделал, просто сделал мне… очень приятно… И я бы снова не отказалась от этого, если бы представилась возможность.
Марисса умолкла и затаила дыхание, ожидая реакции Джуда. Ей действительно очень понравилось то, что она делала с Фицуильямом. Тогда она впервые в жизни почувствовала, что флиртовать с мужчиной опасно. Рискованно. И все же она не воспротивилась, когда Фицуильям повел ее в глубину сада на балу у Виндзора. И как ни странно, все завершилось вполне благопристойно. Во всяком случае, более или менее благопристойно. Вероятно, ее спасла расчетливость Фицуильяма. Судя по всему, у него не было ни малейшего желания на ней жениться. Целуя ее тогда, он бормотал:
— Не беспокойся, я не обесчещу тебя.
И тем не менее он ее обесчестил. Обесчестил теми действиями, которые совершал в темноте. Теми прикосновениями, которых он требовал от нее.
И он обесчестил ее тем, что после этого ей захотелось большего. Да, ей хотелось еще больше удовольствий. И хотелось узнать как можно больше. Но все же она вела себя довольно благоразумно и не позволяла себе предаваться соблазну с другими джентльменами. Она даже не стала танцевать с Фицуильямом Хессом, когда встретилась с ним снова.
Все свои тайные желания она держала при себе… вплоть до того рокового вечера с Питером Уайтом.
О.Господи, какое разочарование ее постигло! Она не испытала того удовольствия, которое пережила в памятный вечер с Чарлзом. Не было и той удивительной новизны, что поразила ее при тайном «общении» с Фицуильямом. И уж конечно, не было ничего сравнимого с тем наслаждением, которое подарил ей Джуд.
Марисса взглянула на него вопросительно, а он вдруг заявил:
— Пожалуй, я все-таки ревную.
Марисса отвела глаза и пробормотала:
— Но ведь тогда я еще не знала тебя…
— Да, верно. Но полагаю, ты не очень-то рада, что познакомилась со мной.
Она промолчала. Ей нечего было на это ответить. Действительно, разве она не дала Джуду отставку, едва лишь миновала опасность? Он подался вперед и проговорил:
— Не переживай. Я много лет тоже получал удовольствие от поцелуев и тому подобного.
Марисса молча кивнула и поднялась, чтобы уйти. Слова Джуда нисколько ее не успокоили. Напротив, ей стало даже хуже, намного хуже.
Джуд Бертран пребывал в скверном настроений. Ему ужасно не нравилось, что он снова столкнулся с Питером Уайтом. К тому же он оказался в чрезвычайно затруднительном положении.
Еще две недели назад он был совершенно уверен в том, что пленил Мариссу Йорк. Ему казалось, что он сумел привлечь ее перспективой удовольствий и наслаждений. Да-да, пока только перспективой. Господи, каким же глупцом он оказался! Очевидно, Марисса очень хорошо знала, что порочность может доставлять немало удовольствия.
Что же касается Фицуильяма Хесса, то Джуд встречался с ним несколько раз. Помимо того, что Хесс был опытным любовником, он, судя по всему, в точности соответствовал тому типу мужчин, которые нравились Мариссе. Стройный, элегантный красавец, лощеный до блеска… И еще этот Чарлз. «Хотелось бы взглянуть и на него», — подумал Джуд. Он вдруг понял, что его одолевает любопытство.
Когда Питер Уайт наконец появился в гостиной, Джуд взглянул на него с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего. Его улыбка сделалась еще шире, когда он увидел, что глаза негодяя забегали — Питер явно нервничал. Джуду ужасно захотелось ударить его кулаком в челюсть, но Эйдан опередил его, схватив Уайта за галстук.
— В чем дело?.. — прохрипел Уайт, хватая Эйдана за руку.
— Тебе трудно держать язык за зубами?! — прорычал Эйдан.
— Нет-нет, я… Отпустите, пожалуйста…
Лицо Уайта побагровело, и Эйдан с силой оттолкнул его к стене. Приблизившись к нему огн проговорил:
— Тебе следует объясниться. Если твои слова меня удовлетворят, то тебе, возможно, удастся убраться отсюда живым.
— Но я… я хотел просто увидеть ее, поверьте. Мы с ней встретились, но ничего не произошло! — Уайт взглянул на Джуда: — Вот он… Он был там и все видел!
Пристально глядя на Уайта, Эйдан произнес:
— Письмо.
— К-какое письмо? Да, я писал ей. Я лишь хотел уговорить ее, хотел, чтобы она вышла за меня. И встречался я с ней исключительно с этой целью, клянусь собственной жизнью!
Тут Джуд наконец спросил:
— А кто-нибудь знает о том, что у вас произошло? Ты кому-нибудь рассказывал об этом?
Питер Уайт энергично помотал головой:
— Нет-нет, я никому ничего не говорил. О Господи, неужели вы принимаете меня за сумасшедшего? Даже если бы я не упомянул своего имени, любой догадался бы, что я — участник этой истории. Да меня после этого не стали бы принимать в светском обществе, неужели не понятно?
— Но ты угрожал ей! — Эдвард приблизился к Уайту. — В тот вечер ты угрожал ей. Ты грозился распустить слухи, не так ли?
— Нет, я не делал этого! — завопил Питер. — Пожалуйста, поверьте! Да, признаю, я соблазнил ее, но я не собирался погубить ее репутацию! Я любил ее, и я думал, что она будет со мной счастлива.
Барон нахмурился и проворчал:
— Я ведь предупреждал тебя, сказал, что если услышу про нее хоть одно слово, то сочту виновным тебя.
— Клянусь, что я не распускал никаких слухов.
— И своим родственникам ничего не говорил?
— Нет, никому и ничего.
Эдвард вопросительно взглянул на Джуда, и тот пробормотал:
— Похоже, он говорит правду.
— Но ведь именно он — главный подозреваемый, — заметил Эйдан.
Джуд пожал плечами:
— Когда он в тот вечер говорил о своих чувствах к Мариссе, он не лгал. А сейчас он очень напуган и говорит правду. Полагаю, Уайт ни за что не осмелился бы на шантаж.
Уайт всхлипнул и пролепетал:
— Поверьте, это не я…
У Эдвард пристально взглянул на него и, поморщившись, проворчал:
