Брови Акселя взметнулись вверх. Он схватил за рубаху ни в чем не повинного слугу и подтащил испуганного франка поближе к себе.
— Это, каких же лошадей?
— Кобылицу Актуэль и буланого Фокса, — проскрипел сдавленным голосом конюший.
— Отпусти его, Аксель, он не виноват! Шарлотта и Сусанна бежали на этих лошадях! — вмешался барон. Граф оттолкнул слугу от себя, и тот пулей вылетел из графской спальни.
— Подземный ход! Я владею замком уже третий год и не знаю об его существовании! Но я его отыщу! Но позже, а сейчас в погоню!
Аксель протяжно свистнул, и из распахнутых дверей конюшни выскочил его Руф. Черные бока жеребца искрились в лучах предзакатного солнца.
— Мы легко найдем их! — уверенно сказал он Халвору, вскочив на своего коня, — они, конечно, отправились в Онфлер. В лесу Шарлотту насмерть перепугали волки, а в селениях не поймут ночевки двух одиноких красавиц, так что надо искать в городе, на одном из постоялых дворов! Ох, и задам же я ей!
Прошло совсем немного времени, когда отряд, состоящий из двадцати всадников, выехал из ворот замка, и подъемный мост заскрипел, закрывая вход в крепость. Было очень темно, и несколько воинов зажгли факелы, которые раздувал сильный встречный ветер. Кавалькада помчалась в ночь, оставляя позади себя огненный хвост искр.
— Такой темной ночью вообще невозможно передвигаться, хоть глаз выколи, — недовольно пробормотал Халвор, и, как по его просьбе, из просвета в тучах выползла луна. Ночное светило залило все вокруг серебряным светом: и деревья, и луга, и дорога как бы вынырнули из темного небытия в другую, потустороннюю реальность. Где-то в стороне раздался пронзительный крик, испуганные кони стали настороженно прядать ушами.
— Бог услышал твои молитвы, Халвор, — сказал как-то отчужденно Аксель: его спокойствие во время погони даже удивило побратима.
— Если б он еще услышал и твои, брат…
— И мы бы быстро догнали беглянок, ты это хочешь сказать?
— Вот именно, именно это! Но, знаешь, что меня изумляет, как эти женщины рискнули отправиться одни, без охраны, по таким опасным дорогам. Даже нам, воинам, надо быть настороже.
— Меня еще больше вот что удивляет, — ответил граф, — что побудило Шарлотту и эту кроткую глупышку Сусанну на такой риск. Чего им в замке не сиделось? Чем было плохо?
— Наверное, сейчас сидят где-нибудь под кустом и плачут — вспоминают о твоей теплой постели.
— Хорошо еще, если это так, — Аксель повернул к побратиму свое недовольное квадратное лицо, — ведь я ее в прошлый раз еле вытащил из волчьих пастей. Я вообще не понимаю, о чем думает эта бывшая «баронесса». Я ее забрал из нищей лачуги, нарядил, поселил в своих покоях, она ни в чем не знает нужды, что еще надо?
— Ну, может, она вспомнила о своем титуле и хочет замуж? — Халвор криво усмехнулся, и при свете луны его суровое лицо вдруг приняло зловещий вид.
— Не мне тебе объяснять, что вдобавок к титулу нужно еще и кое-что иметь. Я не виноват, что Шарлотта осталась без приданого. Но если ей не нравится ее положение в моем доме, то зачем она отдалась мне тогда, на сеновале?
— А что, она тебя туда силой затащила?
— Я понял твой сарказм, дружище. Конечно, я приложил немало усилий, чтобы обломать эту красотку. Ну, и как это обычно бывает, думал — теперь она моя. Ан нет! Козочка взбрыкнула. Она все время ведет себя как-то двойственно. В постели горяча как обжигающее пламя, ну, разные там любовные слова, жаркие объятья. А утром — опять с прохладцей.
— У меня такой женщины не было, — задумчиво протянул Халвор, — наверное, у нее что-то на уме.
— Вот именно, я всегда это чувствовал, — подтвердил граф, — поэтому все время ждал от нее подвоха.
— И вот, наконец, дождался… — меланхолично заключил побратим, — и теперь мы должны тащиться ночью, не зная куда, и неизвестно зачем. И чего ты к ней прицепился? Ну и пусть уматывает, в конце концов! Не хочет, и не надо.
— Ты не понимаешь! Чем больше она сопротивляется — тем сильнее меня охватывает азарт. Мы с ней как бы ведем игру — кто кого.
— Сейчас счет в ее пользу.
Аксель злобно хлестанул Руфа.
— Это ненадолго. Вот увидишь — они попадутся. Не могут же две девчонки незаметно раствориться в наших краях. Да еще такие видные! Кто-то видел, кто-то слышал — найдем!
— Азарт — дело плохое, гляди, как бы и сам не попался к ней в силки.
Аксель удивленно посмотрел на друга.
— Я? Ни за что! У меня все давно решено. Через две недели свадьба с Виолеттой, единственной дочкой графа де Вермандуа. Уже все давно обговорено. У меня будет спокойная и достойная жена. А место Шарлотты уже определено ― в моих наложницах. Ничего, смирится, куколка! Забеременеет, родит, привыкнет — будет моей.
Халвор молчал. Подсвечивая края облаков, луна, казалось, бежала среди звезд вслед за неутомимыми всадниками, своим сумеречным сиянием освещая стволы буков, раскидистые кроны дубов и мохнатые шапки сосен. Вдруг невдалеке завыл волк ― после войны хищники сильно расплодились в лесах Нормандии. На горизонте уже стали прорисовываться высокие стены города. Еще несколько миль, и кавалькада будет у городских ворот.
Еще только начало светать, и красная заря лишь показалась на востоке, а граф со своим отрядом уже с нетерпением дожидались, когда распахнутся городские ворота, возле которых толпилось множество селян, приехавших на городской рынок. Расспросив стражников, граф уверенно двинулся в нужном направлении
Отряд норманнов рысью въехал на широкий двор «Веселого гуся». Аксель грубо толкнул сапогом тяжелую дверь и вошел в главный зал таверны. Следом за ним вошли в зал и Халвор с Бьярни. Сдвинутые скамьи, неубранная со столов посуда и разбросанные повсюду кости говорили о бурно проведенном постояльцами вечере. Из-за прилавка высунулась заспанная физиономия слуги. Аксель широкими шагами пересек комнату и, уперев руки в прилавок, грозно сказал:
— Скажи-ка, любезный, а не видел ли ты вчера вечером здесь двух дам?
— Одна из них рыжая? — пробормотал служитель сонным голосом и смачно зевнул.
— О, ты угадал, а вторая брюнетка!
— Так они на втором этаже, их комнаты возле лестницы, со своими кавалерами, я сам застилал им постели.
Взбешенный Аксель бросил быстрый взгляд на вереницу дверей на втором этаже.
— Те? — указал он плетью на две двери, расположенные напротив лестничной площадки.
— Ага, — почему-то грустно промычал слуга, он все никак не мог избавиться от зевоты, — рыжая слева!
Не мешкая, граф широкими шагами взбежал наверх, перескакивая через две ступени. За ним не отставали и Халвор с Бьярни, хотя и чувствовали усталость после бессонной ночи.
