Хруст чешуй прекратился. Тишина. Уши Кэдрин встали торчком, уловив звуки шагов – кто-то бежал, кто-то массивный, ступая быстро и легко, несмотря на вес. Бауэн, больше некому.
Она знала – им не избежать столкновения, и подозревала, что высокая стоимость призов в этом задании может его привлечь. Но ей и самой необходимы были эти очки, к тому же было два яйца. А чтобы закрутить интригу посильнее сюда на всех парах мчалась еще и Синди. Кэдрин видела ее, когда сирена нанимала джип в Сан-Луисе, ближайшем отсюда городке.
Внезапно весь туннель содрогнулся. Василиск разгневался и отправился убивать, предупреждая всех о своей ярости, колотя могучим хвостом о стены туннеля. С каждым ударом с потолка сыпались камни, и Кэдрин приходилось лавировать между ними, то подпрыгивая, то пригибаясь, спотыкаясь о древние кости.
Конечно, василиски были кошмарными созданиями, но двигались они медленно, и она могла бы убить одного-двух за раз. Но ей не хотелось этого делать – она испытывала некую симпатию к монстрам.
Кэдрин и сама слыла чудовищем, которым пугали своих малышей перед сном низшие обитатели Закона.
Ешь своих червячков, а не то Кэдрин Холодное Сердце заберется под твою кроватку, чтобы ночью отрубить тебе голову!
Решив, что пора выбираться наружу, Кэдрин промчалась мимо покрытых призрачными рисунками стен и очутилась в неком подобии вестибюля с тремя входными отверстиями Снаружи приветливо сияло солнце, освещая наскальные изображения. Каждая из жертв, прежде чем ее наглухо замуровывали, получала тростниковую трубку, заполненную краской. Нужно было приложить к стене ладонь и выдуть краску, чтобы обрисовать контур. Отпечаток ладони был единственным напоминанием, что девушка когда-то жила на свете. Тут были тысячи таких отпечатков…
Кэдрин увидела Бауэна. Казалось, время остановилось. Бауэн вывел из игры половину претендентов, всех сильнейших – за исключением Люсиндии, Кэдрин и Себастьяна. Значит, сейчас он попытается упрочить свое положение.
Его глаза горели в полутьме – как и ее собственные, – а вид был самый угрожающий. Лицо обезобразила рваная рана, которая, по-видимому, не собиралась затягиваться. Он выглядел смертельно уставшим. Ведьмино проклятие! Значит, правда.
Она было бросилась направо – только там она смогла бы выскочить наружу. Но Бауэн ринулся туда же, и она тотчас же догадалась, что он задумал – взять ее в плен, как и остальных.
Кэдрин умела бегать исключительно быстро для валькирии, но Бауэн, даже с наложенным на него проклятием, бежал еще быстрее и опередил ее. Выскочив на солнце, осмотрелся по сторонам. Она могла бы еще выбраться, прежде чем он завалит выход валунами, она сможет.
Жестокая ухмылка исказила его лицо, когда он сунул руку в карман джинсов. Она замерла от ужаса. Бауэн держал в руке бриллиантовое колье. Кэдрин никогда не считала нужным тренировать устойчивость к драгоценностям…
Колье сверкало в лучах предательского солнца, посылая во все стороны колючие искры голубого и белого света. «Я обнаружила свою слабость, дала ему оружие против себя». Гипнотизирующий свет, от которого нет избавления.
Он швырнул колье в Кэдрин. Только коснись его… Оно было еще в воздухе, когда Кэдрин впилась в него взглядом, проследила, как оно упало к ее ногам, в рассыпчатый гравий. Она застыла как громом пораженная, затем упала на колени, словно перед божеством. Не следует оставлять такую ценность в грязи, такую красоту. Она схватила колье обеими руками, любовно перебирая пальцами каждый бриллиант.
Она слышала, как возится Бауэн, ругаясь по-шотландски, царапая когтями валуны, которыми он заваливал выход. Но она не сводила глаз с драгоценной игрушки.
Что-то еще прогромыхало, а потом в пещере стало темно. Колье больше не сверкало.
* * *
В то утро Себастьян оставил Кэдрин мирно спящей. Потом, как обычно, телепортировался в ее лондонскую квартиру, чтобы принять душ и попить.
Одеваясь, он размышлял над тем, что за последнюю неделю его с Кэдрин отношения почти не изменились. Пожалуй, ему следует посетить поместье «Черная гора», потому что до сих пор он пренебрегал источником сведений, в которых отчаянно нуждался, ведь его брат женился на валькирии. Валькирии, приходившейся Кэдрин родней.
Собравшись с духом, Себастьян телепортировался в кабинет Николая с закрытыми наглухо окнами и застал его за просмотром каких-то бумаг. Обычно сдержанный в проявлении чувств, Николай на сей раз не стал скрывать радости, увидев брата. Он быстро встал и сказал:
– Садись, прошу тебя.
Себастьян сел туда, куда указал Николай. Ему тяжело было находиться в этом доме, плечи заныли от напряжения.
– Мы слышали, ты участвуешь в состязании, – продолжал брат, садясь. – Первый вампир, которому это удалось. Мы изрядно удивились.
Себастьян пожал плечами.
– Мист каждый день смотрит результаты в Интернете. Ее сводная сестра тоже участвует. Не она ли твоя невеста?
– Да, – признался он. – Это Кэдрин.
– Мист сказала мне, что Кэдрин… Как она выразилась? Великолепна до неприличия. И бесстрашный воин. Ты любишь ее? – спросил Николай с надеждой в голосе.
– Нет. Но я знаю, она – моя. И я должен служить ей, защищать ее.
– Этого вполне достаточно. Остальное придет со временем, – сказал Николай. – Мы все гадали, почему ты решил представлять Риору.
Себастьян снова передернул плечами.
– Я ведь сам по себе, а она потребовала, чтобы я действовал от имени какой-нибудь группы. Таковы условия игры.
– Ты мог бы сказать, что представляешь стойких или короля Кристофа.
Лицо Себастьяна застыло. Король Кристоф! У Себастьяна не укладывалось в голове, как Николай мог погибнуть от рук русских, и тут же, на залитом кровью поле битвы, принести присягу верности Кристофу – он ведь русский, не важно, вампир или нет.
– Это я так, к слову. Но приглашение вступить в наши ряды остается в силе, – добавил Николай. – Я радуюсь каждый раз, когда убиваю красноглазого вампира.
– Ты встречался с ними? – поинтересовался Себастьян.
– Я с ними воевал. Мы набираем силу. – Николай сцепил пальцы. – Себастьян, я всегда ценил твой ум. Мы с радостью сделали бы тебя нашим советником. Разумеется, когда закончится состязание.
Теперь, когда Себастьян побывал в снах Кэдрин, война с Ордой казалась ему оправданной. Но его желанием было не воевать, а увести Кэдрин туда, где нет ни войны, ни бесконечных смертей. Последние несколько тысяч лет своей жизни Кэдрин провела в аду. Но черт возьми, он не допустит, чтобы следующее тысячелетие она прожила так же! Он ответил просто:
– Не рассчитывайте на меня.
Николай кивнул, но Себастьян знал, что этот разговор не последний.
