Николь Джордан - Грешные мечты

Поскольку Маркус начал вести дела из Данверс-холла, к нему также стало приходить множество посетителей, в основном люди, занимавшиеся его делами: юристы, управляющий его фамильным поместьем в Девоне и – чаще всего – секретарь.

К своему изумлению, Арабелла узнала, что секретарь каждый день представляет графу отчет по вопросам, связанным чс парламентом. Мисс Лоринг обнаружила это, когда Маркусу пришлось однажды утром съездить в Лондон, чтобы проголосовать по новому законопроекту в палате общин.

Когда Арабелла выразила удивление по поводу того, что граф интересуется политикой, он только пожал плечами:

– Я совсем недавно занялся политикой. Мой хороший друг Дрю – герцог Арден – буквально припер меня к стенке и убедил, что я должен принять участие в политической жизни страны. По теории Дрю вместе с привилегиями аристократ получает также ответственность за управление государством.

Эти слова дали Арабелле богатую пищу для размышлений. Она мало что знала о государственных делах. Дядя никогда не занимал своего места в парламенте, хотя мисс Лоринг было известно, что он и ее отец были консервативными тори, а не либеральными вигами, к коим причислял себя Маркус. Но теперь она поняла, что лорд Данверс далеко не такой вертопрах, каким она его считала.

Больше всего Арабеллу удивляло, что он не предпринимал дальнейших попыток соблазнить ее. О, он по-прежнему требовал проводить с ним условленное время, устраивал интимные ужины, но уроки страсти полностью прекратились. Как ни странно, эта передышка вместе с облегчением принесла молодой леди и откровенное разочарование. Арабелла с нетерпением ожидала чувственных дуэлей с Маркусом, после которых кожа пылала огнем и все тело сотрясалось в сладкой лихорадке. Лорд Данверс, однако, больше не пытался даже поцеловать ее.

Вместо этого он обычно читал Арабелле вслух после ужина, или же она играла на фортепьяно и пела. Иногда они дружески подшучивали друг над другом, но чаще всего просто беседовали.

Маркус рассказал ей о своем воспитании, типичном для сыновей британских аристократов. С самого рождения его предоставили заботам нянь, потом гувернеров, а затем отправили в пансион и оттуда в университет. Мальчик редко видел родителей, поскольку те предпочитали лондонские увеселения загородному имению баронов Пирсов в Девоне, где Маркус провел первые восемь лет жизни.

Близкие друзья появились у него только в Итоне, где Маркус познакомился с Эндрю Монкрифом, будущим герцогом Арденом, и Хитом Гриффином, который впоследствии стал маркизом Клейбурном. Из рассказов Маркуса у Арабеллы сложился образ одинокого мальчика, которому вдруг несказанно повезло найти «братьев», таких же безрассудных, неудержимых искателей приключений, как и он сам.

– А что ваша младшая сестра? – спросила Арабелла. – Элеонора, ведь так, вы говорили, ее зовут?

При упоминании о сестре Маркус улыбнулся.

– Элеонора появилась на свет через десять лет после моего рождения, когда я уже уехал в Итон. Но я видел ее каждый раз, когда приезжал на каникулы. Она с самого начала сумела загнать нас всех под каблучок – не только меня, но также Дрю и Хита.

Когда лорд Данверс говорил о сестре, выражение его лица заметно смягчалось, а то, что он рассказывал, свидетельствовало об их искренней привязанности друг к другу.

Маркус с такой откровенностью описал свою юность, что когда настал черед Арабеллы рассказать о детских годах, она отвечала так же искренне, посвятив его в некоторые подробности, о которых знали только ее сестры и самые близкие друзья.

Когда мисс Лоринг была девочкой, семья каждый сезон[6] выезжала в Лондон, а остальное время проводила в фамильном имении в Хэмпшире. Но от смены декораций ссоры родителей не становились реже. Будучи за городом, сестры Лоринг старались как можно меньше времени проводить в доме, в результате чего все трое полюбили пешие прогулки и стали прекрасными наездницами. А в Лондоне девочки с радостью сбегали на занятия, чтобы отвлечься от атмосферы сарказма, создаваемой Викторией и Чарльзом Лоринг.

– Рослин превратилась в настоящего книжного червя, – с нежной улыбкой призналась Арабелла. – Ее восхищали новейшие методы научных исследований, она сама научилась латыни. И даже Лили время от времени обращалась за утешением к книгам. Бывало, она сосредоточенно изучала тома по истории и географии, мечтая путешествовать по свету в поисках приключений… что, конечно, невозможно, принимая во внимание ее пол и социальный статус дочери баронета.

– А вы? – с интересом спросил Маркус. – Вы тоже зарывались очаровательным носиком в книги?

– Да, но не до такой степени, как Рослин. И меня больше интересовала литература и поэзия, а не научные труды.

– Если ваши родители так люто ненавидели друг друга, – решил уточнить Маркус, – почему они просто не разошлись?

Арабелле самой не давал покоя этот вопрос.

– Не могу сказать с уверенностью. Мне кажется, они получали удовольствие, причиняя друг другу боль, возможно желая отомстить за собственные страдания. Мать как-то призналась, что влюбилась в отца вскоре после свадьбы, но ее чувство не нашло взаимности, а измены отца не дали ей возможности сохранить нежное отношение к нему.

– Тогда вполне логично, – медленно произнес Маркус, – что вам противны браки по расчету.

– Рада, что вы наконец это поняли, – ответила Арабелла, с трудом сохраняя беспечный тон.

– Однако это не означает, что ваш случай безнадежен, – продолжил мысль лорд Данверс. – Я пока не отказываюсь от попыток переубедить вас.

Арабелла прекрасно знала, что он не оставит ее в покое, пока один из них не выиграет пари. Граф твердо решил взять ее в жены, потому что ему нужна благородная графиня, способная родить наследников – хотя после пикника его ухаживания стали совсем другими. Как будто Маркус хотел, чтобы они подружились.

Мисс Лоринг подозревала, что это тщательно продуманная стратегия, направленная на то, чтобы преодолеть ее сопротивление. Если так, нужно было признать, что эта стратегия приносит результаты. Арабелла искренне наслаждалась тихими вечерами с Маркусом. Днем поместье заполоняли модистки и рабочие, нуждавшиеся в ее одобрении, а также именитые гости, требовавшие ее вежливого внимания. После такого напряженного дня очень хотелось спокойствия. Но именно Маркус делал эти короткие передышки такими приятными.

Ему они, похоже, нравились не меньше, о чем он не преминул сказать вечером накануне бала. За окном бушевала весенняя гроза. Арабелла с Маркусом пили чай в уютной гостиной. Молчание нарушил лорд Данверс.

– Как же чудесно проводить с вами время, – лениво заметил он, вытягивая длинные, гибкие ноги поближе к огню, весело потрескивавшему в камине. – Так могла бы пить чай давно обвенчанная чета. – Граф одарил Арабеллу лукавой улыбкой. – Впрочем, если бы мы на самом деле были женаты, вы бы не спали каждую ночь в одиночестве.