Жан-Паскаль выразил свою радость по поводу того, что визит сэра Роберта совпал с приглашением графа и графини в Бурдон. Некоторое время продолжался обмен любезностями подобного рода, а потом мы двинулись к столу.
Обед был подан по всем-правилам. До этого я и не сознавала, какое количество слуг находится в замке.
Они бесшумно передвигались по столовой, действуя не навязчиво, но эффективно.
Сэр Роберт, как и мы с Белиндой, обрадовался представившейся возможности поговорить по-английски.
В нем было какое-то обаяние, особенно заметное в столь чопорной компании. Он был полностью лишен напыщенности и претенциозности.
— Как приятно, что я был у графа именно в тот момент, когда пришло это приглашение. Сказать по правде, я побаивался. Мой французский ужасен. Я не понимаю половины того, что мне говорят. Не могу сказать вам, каким облегчением для меня является возможность поговорить по-английски!
— Для нас тоже, — уверила его Белинда.
— Вот видите, — вставила я, — облегчение обоюдное. Конечно, мой отец превосходно говорит по-английски, — продолжала Белинда. — Но он много времени проводит в Англии.
— Да, граф говорил мне об этом.
— А вы часто бываете во Франции? — спросила я.
Белинда нахмурилась. Она сама желала вести этот разговор, а я слишком часто вмешивалась.
Сэр Роберт ответил:
— Нет, не часто. Раньше сюда постоянно приезжал мой отец. Иногда я сопровождал его. Он любил Францию, и у него здесь было несколько близких друзей. Граф был одним из них. Пожалуй, главным.
В тех редких случаях, когда граф посещал Англию, он останавливался в нашем доме. Так что теперь я, приезжая во Францию, всегда наношу ему визит и задерживаюсь у него на несколько дней…
— Значит, вы здесь всего на несколько дней, — сказала Белинда слегка упавшим тоном.
Он кивнул:
— Именно поэтому я так счастлив, что оказался здесь.
Белинда порозовела;
— Как мило сказано, правда, Люси?
Я согласилась с ней.
— А где ваш дом? — спросила Белинда.
— В Хэмпшире.
— О, это не так уж далеко от Лондона.
— Совершенно верно.
— Вы бывали в Лондоне? — поинтересовалась Белинда.
— Довольно редко.
Наступило короткое молчание, поскольку на стол подавали рыбу.
— Приходится много заниматься поместьем, — продолжил сэр Роберт. — С тех пор, как умер отец…
— Это случилось недавно? — спросила я.
— Около года назад.
— И вы теперь сквайр? — сказала Белинда.
— Да, что-то вроде этого.
— Как интересно!
Он пожал плечами:
— У меня почти нет опыта.
— Но вам, вероятно, кто-то помогает? У вас есть семья?
— Нет. Я был единственным ребенком. Мой отец умер неожиданно. Это было ужасным ударом. Все считали, что ему еще жить и жить.
— Значит, вы совсем одиноки? Ни жены, которая могла бы помочь вам, ни детей?
— Да, я живу один, — ответил он.
Я видела, что интерес Белинды к нему продолжает расти. Сэр Роберт Денвер, обладатель титула и поместья в Хэмпшире, весьма приятный на вид, словом, очень подходящий холостяк.
Она метнула в меня предупреждающий взгляд, понимая, что я читаю ее мысли.
Я понаблюдала за тем, как она старается очаровать его, и решила, что ее усилия достигают цели.
Я пожелала ей удачи. В нем действительно было что-то очень приятное. Он не был светским человеком в полном смысле этого слова, что становилось особенно заметным в обществе таких людей, как граф, Жан-Паскаль и, пожалуй, месье Дюпон. Конечно, он был гораздо моложе их, но мне не верилось в то, что Жан-Паскаль хоть когда-нибудь вел себя так же просто, как этот молодой человек.
С этого момента и до конца обеда весь разговор вела Белинда, без умолку рассказывая ему — надо сказать, весьма занимательно, — о своей жизни на золотых приисках и о том, как эта жизнь отличается от жизни в Лондоне. Сэр Роберт слушал с живым интересом, и еще до того, как мы вышли из-за стола, я поняла, что она сумела оплести его своими чарами.
Он выглядел слегка смущенным, но Исполненным восторга.
Поздно ночью, уже лежа в кровати, я продолжала вспоминать события этого вечера и гостей, а особенно — сэра Роберта.
Внезапно я услышала стук в дверь, и мое сердце тревожно заколотилось. Я вскочила с кровати и крикнула:
— Кто там?
— Белинда, конечно.
— Минутку.
Я отперла дверь, и она вошла, одетая в ночной халат и в ночные туфли.
— Зачем ты запираешься? — поинтересовалась она.
— Не знаю. Привычка, видимо.
Она была слишком занята своими мыслями, чтобы обращать внимание на мои маленькие причуды.
Я вновь легла в кровать, а она присела на ее край, внимательно глядя на меня.
— Ну, что ты о нем думаешь?
— О ком?
— Не глупи. Ты Прекрасно понимаешь.
— Полагаю, ты имеешь в виду миловидного холостяка с титулом, поместьем в Хэмпшире и без родственников?
— Разумеется.
— Я считаю, что он очень приятный молодой человек… пожалуй, слишком наивный для того, чтобы остаться свободным в окружении хищных особ женского пола.
— Ой, прекрати этот вздор! Он очень милый, правда?
Как ты считаешь, что он обо мне думает?
— Ты показалась ему одной из вышеупомянутых особ, отношение которых к нему немедленно проясняется, как только он раскрывает свое семейное и материальное положение.
— Перестань. Он мне понравился.
— Ничего удивительного. Мне тоже.
— Люси, не смей! Впрочем, у тебя в любом случае не будет шансов, даже если ты попытаешься.
— Куда мне до тебя с твоими уловками!
— Ну так и не пытайся.
— У меня не было таких намерений.
— Мне кажется, он как раз то, что надо.
— А я уверена в этом.
— И я собираюсь добиться того, чтобы мы с ним еще раз встретились.
— Отлично. Постарайся не упустить его. Это было бы настоящей трагедией.
— Я не намерена слушать тебя.
— В общем, ты хотела сообщить мне, что я имею удовольствие видеть будущую леди Денвер.
— А что, это звучит хорошо, — захихикала она.
— Белинда! Я хочу предупредить тебя.
— О чем?
— Не предпринимай слишком явных действий.
Я думаю, ты не первая, кто старался поймать его. Он понимает, что является завидным женихом. Так что не будь чересчур откровенной.
Она рассмеялась:
— Даже не знаю, зачем я тебе все это рассказываю.
— А я знаю. Ты должна поговорить с кем-нибудь на эту полностью захватывающую тебя тему.
— На какую тему?
— О себе, конечно. Дорогая моя Белинда, ты одержима Белиндой и, естественно, ожидаешь, что все разделяют твое чувство.
