— В Ирландию? — бесстрастно осведомился он.
Она кивнула.
— Из-за моей матери или из-за пари? — Его голос звучал подозрительно спокойно, но Мэри Маргарет столько всего пережила за последние двадцать четыре часа, что ей было безразлично.
— Из-за того и из-за другого.
— Думаю, что это не так.
Она не успела опомниться, как Рейвенсфорд втолкнул ее обратно в комнату графини.
— Выйдите, — приказал он Джейн, которая не двинулась с места, пока ей не кивнула госпожа. — Мама, на этот раз ты перешла границы, — сказал Рейвенсфорд.
Графиня бросила на него сердитый и высокомерный взгляд.
— Я пытаюсь спасти тебя от твоей же глупости. Она — авантюристка, и мне не следовало вводить ее в мой дом.
Рейвенсфорд не отпускал руку Мэри Маргарет, и ей пришлось слушать, как они обсуждают ее, словно она и не присутствует при этом.
— Я не желаю слушать ваши пререкания, — взбунтовалась она.
— Замолчи, — приказала графиня.
— Я — живой человек, а не бесчувственная кукла.
Графиня смерила Мэри Маргарет уничижительным взглядом.
— Ты не лучше, чем…
— Мама, — прервал ее Рейвенсфорд, — предупреждаю тебя: Мэри Маргарет выходит за меня замуж. То, что ты скажешь сейчас, отразится на моем отношении к тебе после нашей свадьбы.
Графиня побледнела и сделалась похожей на привидение, но все равно глаза ее метали молнии.
— Я тебе этого не позволю, Эндрю.
Мэри Маргарет безуспешно пыталась вырваться из крепких рук Рейвенсфорда.
— Я не дала согласия, — тихо сказала она, сама не понимая, почему она ему противоречит.
Да потому, что хочет, чтобы он женился на ней по любви! Но если ему станет известно о том, что она оказалась в их доме, чтобы обокрасть его мать, о какой любви можно будет говорить?!
Рейвенсфорд пристально посмотрел на нее.
— Нет, вы согласились. И с большим удовольствием.
В его глазах вспыхнул огонь, и она поняла, что он имеет в виду. Уступив ему прошлой ночью, она, по его мнению, связала себя с ним.
— Все изменилось, — хриплым голосом ответила Мэри Маргарет. — Для меня изменилось.
— Но не для меня.
— Эндрю, — властным тоном произнесла графиня, — я этого не допущу. Если ты на ней женишься, я сделаю все возможное, чтобы ее изгнали из общества.
Промелькнувшее на его лице страдание немного смягчило резкие черты Рейвенсфорда.
— Это неважно, мама. Не все придают значение тому, принимают их в свете или нет. Я к этому безразличен. Уверен, что Мэри Маргарет тоже. И всем известно, что леди Холленд, к примеру, это тоже не волнует. То, что ее не принимают в свете, не повлияло на карьеру лорда Холленда, — многозначительно закончил он.
Графиня раздраженно фыркнула.
— Я не берусь утверждать, что скандальное прошлое леди Холленд нанесло вред лорду Холленду, но ни одна приличная женщина не посещает их дом.
Рейвенсфорд покачал головой.
— Сомневаюсь, что они придают этому значение, мама.
— А следовало бы. — Графиня бросила на Мэри Маргарет ядовитый взгляд. — Ты пожалеешь, если не послушаешься меня. Она не принесет тебе счастья. — И вдруг подобно солнцу, проглянувшему сквозь тучи, в ее глазах промелькнули печаль и умиление. — Как это было у нас с твоим отцом.
— Она права, — сказала Мэри Маргарет. — Наш брак стал бы браком по расчету. Я вам вскоре надоем.
Он как-то странно взглянул на нее потемневшими глазами.
— Сегодня вечером на балу я объявлю о нашей помолвке.
Обе женщины ахнули.
— Этого не будет, — заявила графиня.
— Вы так не поступите, — в ужасе пролепетала Мэри Маргарет.
— Могу и поступлю, — отрезал Рейвенсфорд.
Рейвенсфорд отвернулся от камина и увидел в дверях салона Мэри Маргарет. Его переполнила гордость. Пока больше никто не спустился вниз, и Джоунз с поклоном оставил их вдвоем.
В платье от мадам Бертрис Мэри Маргарет являла собой верх совершенства: благодаря насыщенному розовому цвету лицо приобрело кремовый оттенок, щеки слегка зарумянились, раскосые зеленые глаза сияли подобно драгоценным камням и даже строгая простая прическа выглядела элегантно. Взгляд притягивала ложбинка на груди, видневшаяся в глубоком вырезе платья. Рейвенсфорду ужасно захотелось припасть к этому заманчивому углублению, что он уже однажды сделал. Но ему казалось, что всей жизни не хватит, чтобы полностью насытиться этой женщиной, которую он возжелал, едва услышав ее полный страсти, похожий на мурлыканье, голос. Сегодня она принадлежит ему… или будет принадлежать, с иронией подумал он, заметив, как холодно ее лицо.
— Вы прекрасны. — Рейвенсфорд взял футляр, лежащий на столике у него за спиной, раскрыл коробочку и со словами «это дополнит ваш наряд» вынул перламутровое ожерелье.
Она бросила быстрый взгляд на украшение, затем на Рейвенсфорда.
— Это неуместно. — Мэри Маргарет была несгибаема.
— Вы заметно осмелели с тех пор, как я впервые вас увидел.
— Обстоятельства заставили. — В ее голосе прозвучала горечь. — Ваша мать уже внизу?
— Присутствие моей матери не имеет ни малейшего значения, Мэри Маргарет. — Она не ответила, и он добавил: — Она скоро возвращается в Ирландию, а мы с вами остаемся здесь. Ваша сестра с племянницей приедут сюда.
Зачем он это делает? — недоумевала Мэри Маргарет. Ведь он ее не любит, но и отпускать от себя не хочет.
Когда они вышли из покоев графини, он предупредил Мэри Маргарет, что, независимо от заявлений графини и предложенных ей денег, она никуда не уедет. Мэри Маргарет чувствовала себя пленницей. Единственная причина, по которой она спустилась вниз, — это слова Рейвенсфорда о том, что он уже послал за ее сестрой. В благодарность за это она обязана быть на балу, раз он так желает.
— Я не выйду за вас замуж, — в который раз повторила она. — Ваша мать права.
Но как ей хотелось выйти за Рейвенсфорда! Если бы он ее любил, она рискнула бы. Невыносимо больно говорить «нет», когда безумно хочется сказать «да». Но даже желание обладать ею не заставит его смириться с тем, что она была послана совершить кражу, — ведь она не отказала Томасу.
— Повернитесь, — ласково произнес Рейвен-сфорд. — Я настаиваю на том, чтобы вы это надели.
Мэри Маргарет вздохнула, понимая, что лучше уступить. В конце концов, он купил ей полный гардероб, и, хотя она ничего не надевала, всем об этом известно. Вещи до сих пор так и лежат сложенные в коробки у нее в комнате. Мэри Маргарет повернулась к нему спиной.
Рейвенсфорд дотронулся до ее затылка, и его теплое дыхание защекотало кожу. Девушка сжала кулаки, с трудом удерживаясь от того, чтобы не поднять руки и не запустить пальцы ему в волосы.
