Еще до рассвета, при свете луны, они исследовали двор. Цепочки следов от сапог Брауна и Джастиса вокруг домика рабочих подтверждали слова новичков. Никаких подозрительных отпечатков подков, ничего указывавшего на проникновение в дом Глории чужаков не было обнаружено. Ничто не пропало и не было повреждено. Но Рэнкин был непреклонен. Он напомнил Райли о его обещании уволить наемников и уйти вместе с ними.
Верный данному им слову, Торн так и поступил. Он уволил Брауна и Джастиса и тут же нанял их на собственное ранчо.
Вот так и вышло, что теперь подозрительная парочка трусила следом за Райли навстречу неизбежной стычке с его отцом. Потому что двое наемных рабочих на ранчо – это два лишних рта и две лошади, которых тоже нужно чем-то зимой кормить, а Торны вовсе не рассчитывали на подобные траты. Кстати о корме для скота… Райли придержал поводья и вгляделся в небольшое стадо коров, спокойно щипавших траву в низине между двумя холмами.
Браун и Джастис тоже остановились. Торн взглянул на их удивленные лица и догадался, что сейчас они скажут. Эйбел первым выразил свое недоумение:
– Готов поспорить, на этих коровах красуется тавро Лолесов.
Райли пригляделся к стаду и кивнул:
– Да.
Тут в разговор вмешался Картер Браун:
– А разве мы все еще на земле Лолесов? Мы ведь едем уже добрых три часа.
Недоверчивый тон Брауна заставил Райли нахмуриться:
– Вы можете ехать еще три часа в любом направлении, и все еще будете на их земле. Хотя, похоже, тут кое-что изменилось за последние несколько недель.
Легким шлепком Торн пустил Прайда в галоп и остановился у грубого деревянного столба, вбитого в землю. Когда он проезжал здесь с матерью, чтобы помочь Глории после отъезда Джейси, этого знака еще не было. Вглядевшись в надпись, он узнал почерк своего отца.
Эйбел Джастис снова подал голос.
– Здесь написано, что эта земля принадлежит Торнам и мы вторглись в чужие владения. – Он перевел недоуменный взгляд на Райли. – Или на нас это не распространяется, коль скоро мы в вашей компании?
Райли надвинул шляпу на лоб и плотно сжал зубы. На скулах его заиграли желваки. Итак, война за землю началась. Теперь только держись. И нет ничего удивительного, что источник смуты – в его доме.
– Поехали, – коротко сказал он своим спутникам и пустил коня вскачь.
– Да пошли они к черту, эти Лолесы, и Глория в том числе!
Лицо Райли окаменело, а глаза потемнели от гнева. Он повернулся к Генри и хорошим ударом кулака опрокинул его в грязную лужу посреди двора. Райли, старший отпрыск Торнов, только что вернулся из конюшни, где оставил Прайда, сняв с него седло и тщательно обтерев шкуру своего любимца. Возвышаясь над младшим братом, Райли прищурился, погрозил ему пальцем и сказал каким-то непривычно хриплым голосом:
– Никогда больше не смей так говорить об этой леди, Генри. Ты меня понял? На земле Лолесов творятся страшные вещи. Никому такого не пожелаешь. И тебе еще повезло, потому что я так устал, что у меня просто нет сил как следует надрать тебе задницу.
Генри, морщась от боли, повернулся на бок. Опершись на локоть, он потрогал рукой подбородок и подвигал челюстью, чтобы убедиться, что она цела, а потом быстро вскочил на ноги. В свои двадцать три года – всего на два года младше Райли – он был таким же рослым и мускулистым, как и его брат. Для работы на ферме требовалась недюжинная сила.
– Ну что ж, давай попробуй свои силы, Райли! – крикнул он. – Потому что я и не подумаю отказаться от своих слов. Хороший Лолес – это мертвый Лолес.
– Ты, сукин сын! – прорычал Райли, сжимая кулаки и наступая на брата.
Размахнувшись, он вогнал кулак в живот Генри, и тот согнулся пополам, а затем ударом в челюсть сбил его с ног. Генри пошатнулся и рухнул, изо рта его стекала струйка крови.
– Райли, остановись! О Господи, Бен, скорее сюда! Райли вернулся, и они с Генри уже успели подраться. Скорее!
Райли слышал пронзительные крики матери и шум торопливых шагов отца, спешащего во двор из загона для лошадей. За его спиной маячили фигуры Брауна и Джастиса. Но Райли не сводил глаз с лежащего на земле Генри.
– Скажешь еще что-нибудь подобное, особенно о Глории, и я живою места на тебе не оставлю, хоть ты мне и брат! – резко бросил он, поглаживая разбитые костяшки пальцев.
Приподняв голову и прижав руку к животу, Генри поднял залитое кровью лицо и с ненавистью уставился на брата. Разбитые губы мешали ему говорить, и все-таки он сумел произнести несколько грубых непристойностей в адрес Глории и Райли.
Не помня себя от ярости, Райли бросился на обидчика, но тут подоспевшие вовремя отец и младшие братья схватили его за руки и оттащили от Генри.
– Полно, Райли, хватит, – проворчал отец, вставая перед сыном и протягивая ему свою огромную загрубевшую от работы на ферме руку. – Ты его убьешь.
Услышав властный голос отца, Райли перестал вырываться из крепких рук братьев и затих. Безучастно наблюдая, как мать склоняется над Генри, чтобы осмотреть его лицо, он постарался успокоиться. Райли сделал несколько глубоких вдохов и кивнул отцу.
Бен Торн вздернул подбородок и недоверчиво оглядел сына.
– Ну что, пришел в себя? Все?
Райли кивнул.
– Да… если он заткнется.
– Он заткнется. – Бен повернулся и, хромая, направился к жене. – Сынок! – крикнул он через плечо, обращаясь к Райли. – В наших местах найдется немало людей, которые скажут об этих Лолесах то же, что и твой брат. Уж не думаешь ли ты бросаться на каждого с кулаками?
Райли следил взглядом за отцом – седым суровым человеком в рабочем комбинезоне. Как же он ненавидел отцовскую хромоту! И за это увечье тоже следовало винить Лолеса – много лет назад один из его людей прострелил Бену ногу. Райли стиснул зубы и стал рваться из рук братьев.
– Я в порядке. Можете меня отпустить.
Но они и не думали его отпускать. Не в силах сделать и шага, чувствуя себя собакой на привязи, Райли начал разглядывать одного за другим своих братьев – Калеба, Джона и самого младшего, Зика.
– Я же сказал, что со мной все в порядке! Я не собираюсь больше его бить – конечно, если он не раскроет снова свой рот.
– Я сам отделаю его за тебя, если откроет, – заверил его пятнадцатилетний Зик, выпуская Райли и отступая на шаг вместе с братьями. Темная прядь, как всегда, падала ему на лоб, закрывая серые глаза. – Генри вечно заграбастает себе ночью все одеяла, ни одного у него не выдерешь. Вот уж не собираюсь по нему скучать, когда он женится на своей Дженни Сатфилд, а я надеюсь, это случится уже в декабре.
Несмотря на бешеное биение пульса, Райли попытался расслабиться и усмирить свой гнев. Наконец ему удалось выровнять дыхание и привести в порядок мысли. Бросив взгляд на Генри, которому родители помогали подняться с земли, он обратился к Зику:
