Син уперся ладонями в стол и склонился над девушкой:
— Тогда заключаем пари, Роуз. Настоящее пари. Ну же, поживите хоть немного в полную силу!
Глаза Роуз загорелись:
— Мы будем очень осторожны?
— В высшей степени.
— И ни одна душа не узнает?
— Никогда. Мне ничуть не больше вашего хочется, чтобы нас застукали за… неким неподобающим занятием — ведь я не желаю жениться!
— О боже, да ни за что на свете! — Роуз была напугана до дрожи.
В нем боролись противоречивые чувства: он был уязвлен, раздосадован и… едва сдерживал смех.
— Отлично! Наши мысли совпадают, и это прекрасно. Итак, пари?
— Хорошо. Что на кону?
— Прикосновение. По одному на каждое выигранное мной очко.
— А… какое прикосновение?
— Любое на мой выбор. И к любому месту вашего тела по моему выбору…
Взгляды их встретились. Син уже подумал было, что она откажется. Вместо этого Роуз вкрадчиво спросила:
— А что если выиграю я?
— Тогда вы можете прикоснуться ко мне.
— К любому месту вашего тела?
— И делать это так долго, как вам заблагорассудится.
Роуз поглядела на листок и прикусила губу. Син ощутил напряжение в паху при виде ее белых ровных зубов, прикусивших пухлую губку. Никогда прежде он не желал женщину так страстно, как желает эту, вот сейчас…
Роуз шумно выдохнула.
— Что ж, похоже, так будет справедливо. — Она взялась за перо. — В обстановке строгой конфиденциальности. Там и тогда, где никто не сможет нас застать.
— Разумеется.
Она поигрывала пером.
— И ровным счетом никакого риска?
— Ровным счетом никакого.
Улыбка озарила ее лицо.
— Очень хорошо. — Девушка обмакнула перо в чернильницу и записала на листке условия пари. Затем подписала договор и придвинула листок к Сину. Тот тоже расписался, и тело его охватила дрожь при мысли о выигрыше… или проигрыше. Он отдал договор девушке, та посыпала бумагу песком, сложила пополам и убрала бумагу в карман.
— Дело сделано. А теперь мне надо идти. Я стреляю в первой двойке. Вы присоединитесь к зрителям?
Син поклонился:
— Конечно.
— Тогда я пойду переодеваться. — Девушка направилась к дверям, бросив через плечо: — Надеюсь, вы готовы к проигрышу, Син. Ведь вы непременно проиграете!
Однако девушка ошибалась. Он уже выиграл, и его ждал самый интригующий, самый прекрасный приз в мире — сама Роуз…
С усмешкой он дождался, пока не стих звук ее шагов, и лишь тогда вышел, весело насвистывая какой-то мотивчик.
Из дневника герцогини РоксбороБоже праведный, вот это был бедлам! И стрелы, и огонь, и кровь, и — о боже! — не знаю, что еще! Уже не помню, когда я в последний раз так развлекалась… В дальнейшем мои праздники вряд ли обойдутся без стрельбы из лука…
Син стоял на террасе, наблюдая, как лакеи устанавливают стенды для стрельбы в двадцати шагах от мишеней, сиявших свежей алой краской. На каждом стенде висел колчан со стрелами своего цвета: золотыми, серебряными и бронзовыми — все они сверкали в свете заходящего солнца. Да, тетя Маргарет с размахом подошла к этому развлечению…
Словно в ответ на его мысли, появились два лакея, несущих большие мотки ярчайших лент, которые они прикрепили к углам павильона для зрителей. Ветерок тотчас подхватил ленты, и они заплясали в воздухе, усиливая праздничное настроение и гармонируя с разноцветными подушками, лежавшими на шезлонгах, выставленных в линию под белоснежным тентом. Тетя Маргарет, леди Мафарлин, мисс Фрэзер и обе мисс Стюарт уже оккупировали шезлонги и наслаждались холодным чаем и виноградом, которые подал лакей. «Ну точь-в-точь кровожадные римляне, готовые насладиться тем, как голодные львы растерзают христиан…» — пробормотал Син себе под нос.
— Ах, Синклер! — к нему спешил мистер Манро, слегка запыхавшийся от быстрой ходьбы. — Вообразите, леди Шарлотта тоже решила поучаствовать в соревновании — это будет весьма забавно!
— Стало быть, стреляющих будет четверо…
— Вполне достаточно для доброго пари. Я намерен присоединиться к джентльменам в бильярдной. А вы?
— Возможно…
Увидев, что Син с интересом наблюдает за приготовлениями, Манро заверил его:
— Из окон бильярдной открывается прекрасный вид на лужайку, вы оттуда увидите маленькое состязание наших прелестниц во всех подробностях!
Син отчего-то сомневался, что состязание будет «маленьким»: Роуз и мисс Изобел уже направились к стендам, изредка бросая друг на друга исподлобья ревнивые взоры. Впрочем, я вполне могу скоротать время до нашего поединка с Роуз за стаканчиком доброго портвейна — это куда лучше, чем маяться на солнцепеке… Син повернулся к мистеру Манро:
— Тогда я направляюсь прямиком в бильярдную.
— Вот и отлично!
— Я буду через пару минут. Просто я подумал, что мне нужно кое-что сказать мисс Бальфур.
— А-а-а… Вы намереваетесь дать ей пару дельных советов перед стрельбой? Лорд Камерон уже дал наставления мисс Изобел, так что вполне справедливо будет, если кто-то из нас поможет и другим участницам…
Манро задумчиво взглянул на Роуз, которая уже внимательно осматривала свои стрелы, выкрашенные яркой бронзовой краской, — личико у нее было недовольное.
— Наверное, мне тоже стоит кое-что шепнуть на ушко мисс Бальфур. Признаться, давненько я не стрелял, однако в свое время был блистательным лучником! — объявил Манро.
Син отчего-то тотчас в этом усомнился, но вежливо ответил:
— Вы вполне можете дать советы Роуз вместо меня — я ведь собирался сделать это единственно ради того, чтобы ублажить тетушку. Хотя я недвусмысленно намекнул ей, что предпочел бы этого не делать.
— Но почему? — изумленно воззрился на него Манро. — Я бы с величайшим удовольствием ухватился за такой шанс!
— А все потому, что я прекрасно знаю заранее, что будет, если она не послушает меня — а она именно так и поступит и сделает всё по-своему.
— Так вы полагаете, что если она проиграет, то станет винить в этом того, кто давал ей советы?
— Я не полагаю — я это знаю. И знаю, как зла она будет! Так я тетушке напрямик и сказал, однако герцогине, похоже, совершенно все равно — даже если мисс Бальфур больше никогда и слова мне не молвит до самого конца визита!
Манро дружески похлопал Сина по плечу:
— Тогда поступайте, как считаете нужным. Только не задерживайтесь, а то вам не достанется портвейна!
И Манро поспешил прочь с таким видом, словно счастливо избежал западни. А Син направился через всю лужайку к Роуз. Подле нее с одной стороны стояла леди Шарлотта, а с другой — обе мисс Стюарт, которые с разной степенью неловкости натягивали свои луки.
