вы не представляете какой там холод, особенно зимой. В одну из таких ночей я и поняла, из-за чего умерли его первые жёны. — Обняв себя руками словно замёрзла, девушка продолжала говорить, казалось, она больше не могла скрывать накопившуюся боль внутри неё. — Удивительно, но я ни разу не заболела, после холодной пытки, тогда он, поменял свою тактику, вымещая на мне свою злость, в те дни я молила Бога, убить меня, — она замолчала, а затем продолжила, — он мог взять меня, в присутствии дворецкого, но не просто сделать своё дело и всё, ему просто необходимо было причинить мне боль, и я должна молчать, иначе это будет продолжаться, и продолжаться, до бесконечности. — Она дрожала, — А этот ублюдок, он всегда наблюдал молча, и как бы я не молила о помощи, он никогда и пальцем не пошевелил. Я потом просто перестала просить о ней. А в один день, — она повернулась к ним, по щекам текли слезы, — мой отец заболел, и Эндрю пришлось отпустить меня, именно тогда на ферме моего отца у меня и созрел план. Лучше умереть как Амелия Уоллес, но потом спокойно жить как Аманда Пирс, например, всё равно лишь бы не в качестве его жены. У меня всё получилось, я смогла выбраться из этого круга и никогда туда не вернусь, лучше смерть.
— Уоллес снова женился, — Ноэль говорил спокойно без напора, — Её зовут Джоанна Миллиган, ей девятнадцать лет, она хрупкая девушка, у которой нет родителей, ведь именно таких выбирает Уоллес, беззащитных, чтобы не было семьи, за исключением вас, но ваш отец мало бы чем вам помог. Не так ли?
— Мне жаль, — тихо произнесла девушка, — но я не вернусь.
— Конечно, нет, вы не вернётесь к нему, но… — Ноэль подошёл ближе, — но вы можете, ей помочь.
— Нет, уходите! — практически выкрикнула Амелия.
— Послушайте, — пытался успокоить Ноэль, — Вы поможете мне доказать, что Уоллес убийца, мы с вами добьёмся, чтобы ублюдка казнили.
— Это не возможно, никто не поверит женщине.
— Я верю, — проговорил Ноэль.
— Я тоже верю, — поддержал Ричард.
— Вот видите, — не терял надежды Ноэль, — мой отец герцог, если мне не поверят, то поверят ему. Разве вы не хотите, жить не боясь, вернуться в Лондон, вы же любили гулять в Сент-Джеймсском парке? Вы всё еще можете вернуться и жить, как вам захочется, иметь свою семью, детей. Позвольте помочь вам, помочь ей, новой жертве Уоллеса.
— Я не…
— Не отказывайтесь сразу, подумайте, прошу. Мы будем держать в тайне то, что вы живы, до самого последнего момента, пока не понадобится выступить в суде. Мои адвокаты начнут процесс против Уоллеса, по факту женоубийства или доведения до смерти. Вы только подумайте, этот ублюдок, получит по заслугам и больше никогда не сможет навредить ни одной женщине …
— Мама, что случилось? — В библиотеку Ронвелл-холла практически влетела графиня Ливингстон, лицо её было обеспокоенно, — твоё письмо…
— Джоанна пропала. — Не дала договорить Шеридан.
— Мама, что ты такое говоришь? — Кэтрин замерла, не сняв перчатки, — Как это пропала?
— Её нигде нет, — развела руками герцогиня, — твой отец проверяет лабиринт, я расспросила слуг, но никто Джоанну сегодня не видел, а в комнате её нет. — Герцогиня взволнованно выхаживала по комнате. — Сначала я подумала, что девочка спит, ну пускай думаю понежиться в спокойствии, без страха. Потом я решила, что она гуляет в саду, ну или читает, как вчера, а потом… — после паузы добавила, — В общем, её нигде нет, ни в ее комнате, ни любой другой, — Шеридан замолчала, вошёл герцог, она с надеждой на него посмотрела, — ни в саду, — договорила она, когда муж отрицательно помотал головой.
— Не может этого быть, — Кэтрин села, — Джоанна не могла сама вернуться домой. — Рассуждала графиня, — А Уоллес? — спросила она, — Он же не мог, забрать её во время прогулки по саду? — Кэтрин смотрела на мать.
— Разве что Джоанна сама вышла за ворота, — предположила герцогиня и схватила колокол. Дворецкий появился через секунду, — Джеймс скажи, для миссис Уоллес, доставляли письмо, вчера или в любой другой день?
— Нет, ваша светлость.
— И никто не приходил? — спросил Викториан.
— Нет, ваша светлость, я бы сказал.
— А когда, ты видел нашу гостью последний раз?
— Вчера, вечером. — Ответил дворецкий, — после прогулки по саду, миссис Уоллес, поднялась к себе в комнату.
— Она записки не оставила? — спросила Кэтрин.
— Мне лично, миссис Уоллес ничего не оставляла, в комнате тоже ничего нет.
— Хорошо, Джеймс, — Кэтрин поднялась, она явно нервничала, — будем надеяться, что Джоанна пошла прогуляться, в Гайд-парк, например. Она же могла просто захотеть прогуляться? — спросила Кэтрин, с надеждой глядя на родителей. Хотя сама понимала, скорее всего, это не так.
— Возможно, стоит отправить людей, — проговорил герцог.
— Ты думаешь, Джоанна ушла? О Господи, а если это всё-таки Уоллес… — Кэтрин не решалась договорить своё предположение.
— Я не думаю, что Джоанна могла вот так уйти, без объяснений, особенно перед Ноэлем. — Проговорила герцогиня.
— Ноэль! — практически выкрикнула Кэтрин, — Если Джоанна ушла, она, скорее всего, оставила письмо, Ноэлю, в Ронвеллс, — уточнила она.
— А это дело, — согласился Викториан.
— Я поеду туда, — Кэтрин направилась к двери, — Папа, — она остановилась, — если окажется что там пусто…
— Тогда, я сам поеду к Уоллесу. — Ответил герцог, понимая страхи дочери.
— Хорошо, — тихо проговорила Кэтрин и скрылась за дверью…
***
На рассвете, Ноэль Ронвелл, маркиз Ровендейл, покинул собственный особняк. Движимый любовью он спешил в дом родителей, где оставил свою любовь и жизнь в лице той единственной женщины, которая способна сделать его счастливым, которая была для него всем. Ещё по возвращению ночью, маркиз желал отравиться не домой, а именно к ней, и не только потому, что ужасно соскучился, но еще и потому что желал сообщить, она больше не обязана бояться и слушаться этого ублюдка. Эндрю Уоллес не имел никакого права жениться на Джоанне, будучи до сих пор в законом союзе с Амелией Грин. И пусть он ошибочно полагал, что Амелия мертва, теперь же его брак с мисс Миллиган можно считать аннулированным.
И, невзирая на то, что Ноэль не сможет стереть все месяцы страданий и страха девушки, но он постарается наполнить их любовью, постарается сделать всё, чтобы для Джоанны, эти ужасные моменты были словно страшный сон.
— Послушай, — уговаривал его Ричард, — вид у тебя, скажем так, не особо привлекателен, может было бы лучше поехать к себе, вымыться, выбриться и тогда отправляться к ней? Я понимаю тебя и сам когда-то был в ужасном нетерпении, но что я тебе
