— Прости меня… Не надо было так называть тебя, я знаю. Прости, я не удержался.
Дейн взял ее руки в свои, нетерпеливо стягивая с нее перчатки, и переплел свои пальцы с ее пальцами. На фоне его длинных смуглых рук ее казались абсолютно белыми.
— Твои руки как лед, — шептал он, согревая их своим дыханием. — Все будет хорошо. Все будет хорошо!
Тихий сдавленный звук вырвался из ее груди.
— Я думала, что никогда не увижу тебя снова. Думала, что не увижу больше тебя!
Неожиданно для себя она зарыдала. Его глаза потемнели.
— О Боже! — простонал он. — Не плачь, котенок. Пожалуйста, не плачь.
Он посадил Джулианну на колени и попытался привлечь к себе. Она противилась.
— Дейн, — сквозь слезы произнесла она. — Дейн.
Его губы оказались на нежном изгибе ее шеи. Совсем небольшой поворот головы, и их губы слились. Не то чтобы она уступила или прекратила сопротивление… Она сама искала его губы.
Как в вихре, оба они поддались почти безумному порыву. Ни один не мог больше противостоять обостренному разлукой желанию.
С невнятным восклицанием он вытянулся на сиденье, притянув ее к себе.
Она припала к нему, буквально вдавилась в него, вцепившись пальцами в его уложенный красивыми складками шарф. С горящими глазами он медленно водил пальцем по ее груди, сужая круги, пока ее сосок не затвердел. Когда он спустил с ее плеч лиф платья, обнажая ее до талии, она не произнесла ни звука, только выпростала руки. Она хотела всей кожей ощущать его прикосновения.
Руками он ласкал ее голую спину, поглаживая по теплой ложбинке, как ей и представлялось в мечтах. Ее бедра оказались на его бедрах. Бальное платье было таким тонким, что не могло скрыть его нарастающего возбуждения. Джулианна в смущении и восторге раскрывалась для новых ощущений. Невыносимо было чувствовать под собой его копье, такое большое и твердое.
Она поцеловала Дейна в шею.
— Я хочу прикасаться к тебе, — сказала она, позволив своему язычку танцевать на его коже, теплой и чуть солоноватой. — Я хочу…
Казалось, Дейн точно знал, чего она хочет. Он приспустил брюки и высвободил свою изголодавшуюся плоть на волю. Джулианна подняла голову, желая увидеть то, что скрывала темнота. Увиденное заставило подскочить ее сердце. Она почувствовала его возбуждение, провела рукой по животу Дейна, с наслаждением закручивая завитки волос своими пальцами, ощущая, как сокращаются мышцы от ее прикосновений.
И вот она прикоснулась к плоти Дейна.
Горячая. Она и не представляла себе, что плоть может быть настолько горячей, просто раскаленной. Она отдернула руку только затем, чтобы в следующий момент вернуть ее. Она снова положила на копье Дейна свою ладошку и вдруг увидела, как сжались челюсти любовника, как блеснули его глаза. Он пробормотал слова поощрения, а ее пальцы продолжили рискованное движение. Больше она не отдергивала руку, даже когда легко коснулась увлажнившейся головки. Сердце Джулианны готово было остановиться. Она ощущала шелковый бархат кончика и железную твердость самой плоти.
— Дейн, — услышала она свои слова, — ты такой… Слова изменили ей.
— И это так…
Хриплый неровный звук с трудом вырвался из его горла. Его ладони скользнули под ее юбки. Он судорожно стянул с нее панталоны, обхватив обнажившиеся ягодицы. В темноте глаза Дейна казались такими темными, с золотым отливом. Джулианна почувствовала стальное прикосновение его клинка, обжигающее самый потаенный уголок ее тела.
— Котенок, — шептал он изменившимся голосом. — Иди сюда, котенок.
Он приподнял ее, направляя, и посадил на себя. Она задохнулась, когда его плоть скользнула внутрь ее, и девственность Джулианны безвозвратно осталась в прошлом.
Карета задела за угол, пальцы Дейна соскользнули с ее бедер. Она, чтобы удержаться, ухватилась за его плечи. Это движение бросило ее вниз — глубже на твердую, как стальной стержень, плоть.
Черты его лица напряглись почти болезненно.
— Джулианна, — прохрипел он. — О, котенок. Она смотрела на него в изумлении. Было больно, больнее, чем она ожидала. Копье Дейна казалось невозможно твердым, невероятно большим. Казалось, оно заполнило ее всю. В какой-то момент Джулианна подумала, что это совершенно невозможно…
Но ее тело через какое-то время приладилось к его телу, обжигающая боль исчезла. Джулианна приняла Дейна, как если бы ее тело было предназначено для него. Шерстяная ткань терла внутреннюю поверхность ее бедер, но она ощущала только твердую плоть Дейна глубоко внутри своего тела. Ничего подобного она не испытывала ранее. И вероятно, никогда не будет.
Его руки снова держали ее за бедра.
— Котенок, — неясно выговорил он. — Я не могу остановиться. Я не могу.
А она и не хотела. Ее бедра с силой сжимали его, почти яростно. Она выгнулась так, что ее ягодицы оказались у пяток, а ладошки упирались в окно кареты.
Она молча покачала головой. Что-то произошло между ними в этот момент. В его глазах вспыхивали золотые и алмазные отблески.
Со стоном он накрыл ее рот, а она накрыла его. Каждый дюйм его тела.
Повинуясь инстинкту, она совершала движения назад и вперед. Глаза у нее были закрыты. Пальцы Дейна впились в ее плоть, шея напряглась. Он крепко сжимал ее и с силой опускал вниз на себя. Снова и снова, в каком-то неистовстве. Его пальцы потянулись к ее голове, наклоняя ее. Волосы Джулианны рассыпались серебряным водопадом кудрей и жемчужин, накрыли их обоих. Дейн яростно впился в ее губы, а потом она вскрикнула, и весь мир провалился куда-то в небытие.
Постепенно Дейн начал дышать ровно. Он поднял голову, и до его сознания дошло, что карета приближается к дому, а он все еще в ней! Джулианна лежала на нем, ошеломленная и обессиленная. Ее белые бедра продолжали плотно обхватывать его, каштановая головка все еще покоилась на его груди. Это было восхитительное зрелище, полное эротики.
Он потерял голову, не смог справиться с собой. Проклятия уже роились в его голове. Он проклинал себя. Только что на сиденье кареты он лишил девственности леди Джулианну Стирлинг, и их одежды наглядно свидетельствовали об этом! Мало этого! Он вел себя как последний мучимый похотью юнец, в первый раз овладевающий женщиной! Никакой утонченности, никакого умения. Более того, никакой выдержки! Он был слишком нетерпелив, даже не смог должным образом раздеть ее и раздеться сам! Не так надо было обращаться с девственницей, тем более с леди.
Но все уже произошло, и нет дороги назад. Нельзя вернуть прошлое. И если быть честным с самим собой, а обычно он был честен, на самом деле он не хотел этого. Он хотел ее с самого начала. Он и сейчас хочет ее.
