– Конечно, это не дворец, – заметила Розлин, подходя к кухонной плите. – Миссис Джирсон получает пенсию от сэра Альфреда и леди Перри: она была няней их детей. Другого дохода у нее нет.
– По-моему, здесь совсем неплохо, – честно ответил Дру. По правде говоря, он был даже рад, что вдова уехала. И хотя это приключение было совершенно неожиданным, он счастлив остаться наедине с Розлин.
В очаге были сложены дрова, и Дру встал на колени, чтобы запалить растопку. Розлин тем временем зажгла лампу. Свет создал некоторую иллюзию уюта, хотя за окнами по-прежнему бушевала буря.
– Я не хочу зажигать плиту, – объявила Розлин, порывшись в буфете. – Надеюсь, дождь скоро кончится, и мы отправимся в путь. Но я могла бы вскипятить чайник в очаге и заварить чай.
– В самом деле сможете?
– Разумеется. Здесь стоит коробочка с чаем, а в ведре есть вода.
– Нет, я хотел спросить, вы действительно умеете заваривать чай?
– Я вполне способна вскипятить воду, ваша светлость, – сухо заверила она.
– Никогда не сомневался в том, что вы обладаете множеством талантов, – усмехнулся он, садясь на деревянный стул и снимая промокшие сапоги. – Но не ожидал, что вы еще и стряпать умеете.
Розлин ловко наполнила чайник, повесила над очагом и только потом протянула руки к огню. Дру вдруг услышал, как стучат у нее зубы.
– Вам лучше раздеться, – небрежно посоветовал он, снимая второй сапог.
Розлин оглянулась, и брови ее медленно поползли вверх.
– Воображаете, будто я намереваюсь взять вас силой? Да вы сейчас выглядите, как мокрая кошка!
Дру старался не выказывать никаких эмоций. Он старался, чтобы девушка быстрее освоилась, и поэтому старался заверить ее в отсутствии бесчестных намерений, но даже сейчас она, казавшаяся достойной жалости жертвой кораблекрушения, неодолимо притягивала его. И в нем вдруг возникла потребность защитить ее, потребность, смешанная с иными, менее нежными, чисто мужскими инстинктами.
– В спальне должны быть одеяла. Можете завернуться в них с головой.
– Спасибо, но я прекрасно себя чувствую.
– Предпочтете замерзнуть и умереть от простуды?
– Наверное, да.
– Не глупите, – покачал головой герцог. – Я видел ваши прелести, и не один раз, ангел мой. Вряд ли, сняв платье, вы покажете мне что-то новое!
– Пожалуйста, не напоминайте мне! Прошлая ночь была ошибкой. Этого не должно было случиться.
– Я раздавлен, – протянул он. – Мое первое в жизни предложение грубо брошено мне же в лицо!
– Потому что ваше предложение было несерьезным!
– Прошу прощения, я был серьезен, как никогда.
Розлин невесело рассмеялась.
– Вы пытаетесь продемонстрировать свое искусство в любви! Оправдывая репутацию превосходного любовника, хотите показать, как легко вам соблазнить меня. И это предложение ничего для вас не значит.
– Это сущая нелепица. И к тому же неправда, – тихо ответил он. Девушка молча повернулась к огню и обхватила себя руками, пытаясь унять озноб.
– Розлин, – снова начал Дру, – немедленно разденьтесь, пока не дошло до беды. Обещаю, что пальцем к вам не притронусь.
– Нет. С меня достаточно прошлой ночи.
– Боитесь, Хэвиленд узнает, что мы были вместе? Обещаю, что ничего ему не скажу.
– Не только Хэвиленд, но и другие. Вы сами понимаете, что оставаться здесь наедине крайне неприлично, хотя в этой ситуации ничего нельзя поделать.
Но Дру никак не мог отвлечься от своего соперника:
– Вы не сказали мне, как прошла ваша прогулка сегодня утром. Вы ездили с ним?
– Да. Мы немного прокатились, – медленно произнесла она.
– После того как я настоятельно просил вас не делать этого?
Розлин повернула голову и надменно уставилась на него.
– Не можете же вы ревновать к Хэвиленду!
Прежде чем он успел ответить, она снова содрогнулась, что отнюдь не улучшило его настроения. А когда она стиснула зубы, чтобы они не стучали, Дру понял, что с него достаточно.
– Розлин, сладкая моя, – немедленно бегите в спальню и снимите мокрую одежду, прежде чем я сделаю это за вас.
Она долго смотрела на него, прежде чем досадливо вздохнуть:
– С вас, пожалуй, и это станется.
– В этом будьте уверены!
Она нехотя направилась в другую комнату, очевидно, вовсе не спеша выполнять его приказ.
Дру воспользовался ее отсутствием, чтобы сбросить большую часть промокшей одежды: галстук, жилет и сорочку – и повесить их на вбитые в стены колышки. Правда, помня о приличиях, он не снял панталоны.
Но даже это показалось Розлин слишком фривольным. Когда она, закутанная в покрывало, выглянула из спальни и увидела Дру, ее босые ноги словно примерзли к полу. Широко раскрытыми глазами она взирала на полуодетого мужчину.
– Я н-нашла для вас одеяло, – заикаясь, пробормотала она. – Вам следует закутаться покрепче.
– Буду более чем счастлив.
Видя, что он не собирается сделать первый шаг, она подошла к нему и протянула одеяло. Дру поспешно набросил его на плечи, но Розлин тут же отвернулась. Его чресла затвердели при мысли о том, что под одеялом она обнажена, но когда складки немного разошлись, он увидел, что она не сняла сорочки, хотя влажный батист облегал тело.
Однако в руках она держала платье и нижние юбки, которые тоже повесила на колышки, прежде чем послать ему настороженный взгляд:
– Что теперь?
Дру был уверен, что не только он один чувствует разлитое в воздухе напряжение.
– Подойдите ближе, согрейтесь у огня, – велел он с деланным безразличием.
Она не слишком охотно повиновалась и подскочила от неожиданности, когда он коснулся ее волос.
– Что вы делаете?!
– Распустите волосы, иначе они не просохнут, а вы никогда не согреетесь.
Ее нерешительность была понятна: она не могла одновременно придерживать одеяло и вынимать шпильки. Поэтому и позволила ему вынуть шпильки, придерживавшие тяжелую золотистую массу, и откинуть влажные пряди на спину.
– Ну вот, так лучше.
– Спасибо, – пробормотала она, глядя на него.
У Дру перехватило дыхание. Языки пламени бросали золотистые отсветы на ее прелестное лицо. Она была воплощением соблазна, и он не мог устоять.
Дру медленно поднял руку и обвел большим пальцем ее подбородок.
– Думаю, мне лучше заварить чай, – неуверенно предложила Розлин.
– Но вода еще не вскипела.
Когда его пальцы легли на ее губы, она тоже затаила дыхание.
– Вы обещали.
Он ответил нежной улыбкой.
– Я сказал, что не возьму вас силой, и одержу олово.
«Но насилие предполагает несогласие дамы – добавил он про себя, – а я обещаю, что ты сама меня попросишь»
– Садитесь на коврик перед очагом, – сказал он вслух слегка нажав ей на плечи. Когда она послушалась, он опустился на колени, за ее спиной.
