Рона вернулась сразу, едва Алфрик покинул Дженову в большом зале. С пылающим лицом, она выглядела взволнованной и ничуть не походила на обычную сдержанную Рону. Ошеломленная, Дженова не поняла, что сказала Рона.
– Леди Дженова, у моего отца есть сообщение для лорда Генриха. Он просит передать ему, что у них есть общий друг. Некто, кому известно о Шато-де-Нюи.
– Прошу прощения? Я не поняла.
– Мне нужно идти. – Глаза Роны полыхали огнем. – Вы передадите ему то, что я просила?
– Шато-де-Нюи. Конечно. Но что это значит?
Однако Рона уже ушла, торопливо последовав за братом, оставив Дженову в состоянии растерянности и тревоги.
Шато-де-Нюи? Странное имя и какое-то неприятное. Из уст Генриха она никогда его не слышала. Удивительно, что Болдессар счел нужным передать сообщение Генриху, которого ненавидел. Не затевает ли он какую-то игру? Дженова поначалу решила ничего не говорить Генри, но не в ее правилах было скрывать информацию, предназначавшуюся не ей.
– Генри, когда здесь была леди Рона, она кое-что упомянула. Название какого-то небезызвестного тебе места. Она сказала, что у тебя и у ее отца есть общий друг.
Генрих с улыбкой посмотрел на нее. Он так напрягся, что даже челюсти свело.
– О!
– Оно какое-то необычное. Название замка.
– Наверно, это еще одно поместье, которое, как утверждает Болдессар, я у него похитил. У меня такое чувство, что я должен отдать ему все свои владения до последнего акра, чтобы наконец избавиться от него. Итак, как называется замок, Дженова?
– Шато-де-Нюи. Ты слышал о таком?
Улыбка все еще играла на его губах, он не сводил глаз с Дженовы, но его самого здесь не стало. Словно из него вынули душу и осталась одна оболочка. Генрих перестал существовать, остался лишь один мускул на щеке, подергивавшийся в неистовом тике.
– Генри? – Дженова протянула к нему руку.
Но момент замешательства миновал. Генрих хмуро уткнулся в свой винный кубок, и упавшая на лоб прядь волос спрятала его глаза.
– Это имя мне неизвестно, может быть, я и слышал его когда-нибудь, но забыл. Леди Рона не сказала, что имела в виду?
– Кажется, она обмолвилась о вашем общем друге, твоем и ее отца. Сказала, что это очень важно, но вела себя как-то странно. Думаю, ее что-то сильно встревожило, когда она…
Генрих покачал головой, не отрываясь от кубка:
– Нет, милая, мне это ни о чем не говорит. – Он поднял на нее глаза и широко улыбнулся. – Я и не подозревал, что у Болдессара есть друзья!
Она рассмеялась, но задумалась.
«Он назвал меня «милая». Он никогда не называл меня так при всех. Должно быть, расстроился. Что это может значить? Что это за место такое, этот Шато-де-Нюи?»
– Раф, – обратился Генрих к мальчику. – Расскажи маме, что сегодня делала Рейвен.
Раф просиял, стал сбивчиво рассказывать матери длинную историю о черной кошке с котятами. Дженова притворилась, будто слушает, но не могла избавиться от мысли, что Генри нарочно сменил тему разговора, стараясь взять себя в руки. Краем глаза она наблюдала за ним. Его лицо покрывала мертвенная бледность. Губы были плотно сжаты, щеки прорезали глубокие морщины.
Впервые за все время знакомства Генрих вдруг показался Дженове постаревшим и отчаявшимся.
Дженова взяла себя в руки. Нет, он не мог совершить ничего такого, о чем не решился бы ей рассказать. Он не скрывал, что имел множество женщин. Что был рыцарем и участвовал в бессчетных битвах, убивал врагов. Он наверняка вел с королем какие-то тайные дела, от которых зависело благополучие королевства и участь тех, кто мог причинить ему вред.
Но все это не могло лишить его самообладания.
Шато-де-Нюи.
Что это значит? Генри сказал, что впервые слышит это название, однако по его виду Дженова поняла, что это не так. Генри был в шоке. Проклятый Болдессар! Никак не оставит их в покое.
– Мама? Ты меня не слушаешь!
Раф нетерпеливо дергал ее за рукав. Дженова извинилась и пообещала впредь быть внимательной. Но когда взглянула на Генриха, увидела в его глазах отстраненное выражение. Словно они были чужими.
Генрих стоял на крыше главной башни замка Ганлингорн, устремив взгляд через сочные выгулы и заливные луга, через леса, что входили во владения Дженовы, туда, где начиналось море. Из-за туч, скрывавших луну, он не мог видеть в темноте холодные вздымающиеся волны, но знал, что море там. Шато-де-Нюи тоже был там, на задворках его памяти. В ожидании, вечном ожидании.
Он надеялся, что этот период его жизни кончился, но чувствовал, что он висит над ним как дамоклов меч и опустится ему на голову, когда он меньше всего будет этого ждать. Но откуда Болдессар знает это имя? Кто мог ему сказать? Что за безымянная тварь вдруг вспомнила о Генрихе и открыла его страшную тайну? Главная опасность состояла в том, что рано или поздно Болдессар воспользуется этим обстоятельством.
Тогда король Вильгельм отвергнет своего друга. Но как ни странно, Генрих сейчас думал не о короле, а о Дженове. Что подумает она, когда узнает подробности, связанные с этим злосчастным местом.
Она больше не сможет к нему прикоснуться, поцеловать. Не сможет улыбнуться ему. Ничего этого не будет, когда она поймет, что лорд Генрих, покоритель женских сердец, умница лорд Генрих, с острым языком и тонким умом, не что иное, как фасад, за которым скрывался настоящий Генри, мальчишка с размазанными по лицу слезами и дрожащими губами, который продирался тайком через лес, окружавший Шато-де-Нюи.
Этот мальчишка был незнаком Дженове. Генрих постарался, чтобы его никто не узнал. Но Болдессар, видимо, что-то пронюхал. И этого было достаточно, чтобы бросить в его адрес завуалированную угрозу. Теперь Генрих ломал голову, нет ли способа узнать, что именно узнал Болдессар. Лишь после этого мог он решить, какой предпринять следующий шаг. Еще он хотел выяснить, преследует ли Болдессар какую-то цель, или же ему просто доставляет удовольствие мучить Генриха, чтобы отомстить за причиненное ему зло и пренебрежение, с которым Генрих к нему относился.
Впрочем, Болдессар ничего не делал просто так. Им всегда двигали корысть, жадность и зависть.
Генриху оставалось лишь ждать и наблюдать.
И надеяться, что удастся предотвратить грядущую катастрофу.
– Он убьет нас. Я знаю. Мы никогда не избавимся от него.
Рона оглянулась на сгорбленную фигуру брата – тень в темноте. Его слова отозвались эхом в ее голове. Она должна успокоить его. Раньше ей это всегда удавалось. Но сегодня она никак не могла взять себя в руки. Рона боялась не меньше Алфрика. Слишком многое от нее теперь зависело, но она сомневалась, что в состоянии справиться с возложенной на нее задачей.
