Он втиснул между ее ногами мраморно-твердое бедро, и она с тихими всхлипами стала тереться о него.
— Тише, сердце мое, я знаю, что тебе нужно.
Его пальцы безошибочно нашли воспламененный бугорок, стали потирать медленными, уверенными движениями, унося все выше и выше, пока она не взорвалась.
Род властно сжал ее холмик и держал, пока не утихла сладостная дрожь.
— Розамонд, как ты прекрасна в своей страсти! Назови меня по имени: я хочу вкусить его с твоих губ.
Его слова шокировали ее, мгновенно приведя в чувство. Она позволила ему взять над собой власть! Ее сопротивление растаяло, как снег под жарким солнцем. Неужели она настолько изголодалась по любви и вниманию, что он сумел совратить ее?
— Род, — прошептал он, прикоснувшись губами к ее губам.
— Дьявол! — прошипела она.
Он лукаво рассмеялся. Губы погладили изгиб ее шеи, проложили жаркую дорожку к упругим грудям, набухшим от чувственного возбуждения. Пылающий рот обжег ее пупок, прежде чем продвинуться ниже, к заветной цели. Он знал, что она вскрикнет, когда кончик языка проникнет в лоно и коснется крохотного бутона, но такого вопля не ожидал.
— Прекрати, сатана! — взвизгнула она, извиваясь под его порочно-прекрасным, обжигающим ртом. Но он продолжал лизать и дразнить ее, намеренно возбуждая снова, и понимающе улыбнулся, когда она приподняла бедра.
— Род, — подсказал он, приблизив губы к изнывающей плоти.
Розамонд плотнее сжала губы.
— Род, — соблазнял он, целуя пульсирующее местечко. Молчание длилось целую минуту, прежде чем она с прерывистым вздохом прошептала:
— Ублюдок! — И отдалась на волю его неумолимых губ. Несколько часов он держал ее на пике возбуждения, а когда больше не смог выносить чувственной пытки, когда плоть его взбунтовалась и заныла от бесконечных любовных игр, в которых находила удовлетворение лишь Розамонд, настал момент найти облегчение.
Приподнявшись, он сжал ногами ее талию, вонзил свое копье в ложбинку между ее гордо торчавшими грудями и, стиснув округлые холмики, рванулся вперед.
— Господин, что ты делаешь? — протестующе пробормотала Розамонд.
Но Роду уже было не до слов. Несколько яростных выпадов, и бархатистую кожу Розамонд залил фонтан его семени.
Но самое поразительное произошло потом. Он крепко прижал ее к себе и не выпускал, пока сон не смежил его веки. Если он так дорожит ею, почему не сделал своей? Неужели только потому, что она утаила от него часть своей души? Невероятно! Она сумела сдержать обет — их брак по-прежнему одно название!
Природная честность не позволила ей заблуждаться. Все происходящее не имеет ничего общего с ее решимостью. Она отдала бы ему свою девственность, но он не захотел этого, и сейчас она чувствовала, что проиграла в этой битве полов. Лежа в его объятиях, она вынуждена была признать, что сэр Роджер де Лейберн так и остался для нее загадкой. Взял над ней верх и дал ясно понять, что только он будет решать, когда и где сделать ее своей женой.
Розамонд пробудилась от негромкого стука в дверь. В комнату вплыла Нэн с ярко-зеленым платьем, перекинутым через руку. За ней следовали две служанки, внесшие лохань, и еще две — с ведрами горячей воды. Розамонд, удивленная тем, что уже утро, с облегчением вздохнула, поняв, что Роджера де Лейберна рядом нет.
— Доброе утро, ягненочек мой, — пропела Нэн, облачая ее в сорочку.
Служанки тем временем сняли с кровати простыню. Розамонд покраснела, заметив на ней высохшие темные капли. До чего же хитер де Лейберн!
— Скорее, мой ягненочек, купайтесь, пока есть время. Леди Элеонора и Деми готовят поднос с особыми блюдами, и Бог знает, кто еще попытается проникнуть к вам сегодня утром! Всем любопытно увидеть новобрачную! Гости гадают, какими окажутся простыни.
— Господи, до чего же это омерзительно! — поморщилась Розамонд. — Постарайся удержать их за дверью! Я хочу хотя бы одеться спокойно!
Нэн успела натянуть на нее зеленое платье и уложить волосы к тому времени, когда появились первые визитеры. Бетт внесла огромный поднос, а леди Элеонора поцеловала Розамонд в лоб. Деми тоже обняла подругу:
— Ты какая-то совсем другая!
Элеонора понимающе рассмеялась:
— Она никогда уже не станет прежней. Клянусь, наша девочка чувствует себя старше и мудрее. Замужество преображает. Дорогая, ты просто светишься!
Могучая фигура Роджера заполнила дверной проем. Сегодня он надел богато вышитое сюрко поверх кольчуги. Дамы разахались, а Роджер добродушно рассмеялся.
— Я пришел отдать своей прелестной женушке свадебный подарок, — объявил он и, вложив в руку Розамонд бархатный мешочек, галантно поцеловал пальчики.
Сохраняя внешнее спокойствие, Розамонд открыла мешочек и вынула из него золотое ожерелье-гривну с изысканной кельтской резьбой и гигантским изумрудным кабошоном в центре. Увидев такое сокровище, женщины не смогли скрыть зависти и потребовали, чтобы Розамонд сразу надела украшения. Оказалось, что камень точно соответствует цвету платья. Сейчас, с высоко поднятыми волосами и обнаженной шеей, она выглядела настоящей принцессой. Взгляды Розамонд и Роджера столкнулись в зеркале, и она оцепенела, увидев, с каким свирепым видом собственника он взирает на нее. Неожиданно она вспомнила, как учитель говорил ей, что подобные гривны служили рабскими ошейниками древним кельтам. Она уже подняла руку, чтобы снять ожерелье, но муж оскорбленно нахмурился.
— Пожалуйста, оставь! Я хочу, чтобы ты носила его, пока меня не будет, — тихо попросил он.
— Не будет?
— Я королевский управитель, милая, — вздохнул он, — и должен ехать вперед, чтобы все подготовить к приезду лорда Эдуарда и его людей. А ты насладись как следует своим последним Рождеством в Кенилуорте, а потом поедешь в столицу вместе с леди Элеонорой.
Род делал вид, что заботится о ее удобствах, но на самом деле больше не мог вынести ни одной ночи в супружеской постели, не требуя при этом осуществления своих законных прав.
— Пойдемте, леди, — решительно велела Элеонора своим спутницам. — Молодоженам нужно попрощаться без посторонних.
Оставшись наедине с мужем, Розамонд мысленно вознесла благодарственную молитву за то, что успела одеться. Красивое платье придавало ей уверенности в себе, и она приготовилась к очередному сражению, первой пойдя в атаку.
— Ты настоящий интриган! — воскликнула она. — Вчера я слишком много выпила, и ты не преминул этим воспользоваться!
Роджер заметил, как прямо держится Розамонд. Она снова спряталась за невидимой стеной, думая так защититься от него.
— Розамонд, ты прелестная маленькая лгунья, — весело возразил Роджер. — Ночью ты бросила мне вызов, решив помериться силами. Вспомни, хотя ты клялась, что не отдашься мне, я сумел покорить тебя и растопить лед. Ты просто не желаешь признать, что проиграла.
