— Только бриллианты! — важно ответила она и вдруг почувствовала себя очень неловко, хотя это была чистая правда.
— Я всегда знал, что у вас безупречный вкус, мисс Таллант. Терпеть не могу, когда женщины не знают меры и увешивают себя драгоценностями. Должен поздравить вас — вы заметно повлияли на вкусы многих дам.
— Я? — смогла лишь выдохнуть Арабелла.
Удивлению ее не было предела. Она с сомнением взглянула на мистера Бьюмариса — не смеется ли он над ней?
— Конечно, вы. Никаких излишеств, никакой показухи, ваш стиль достоин восхищения. Так что нет ничего удивительного в том, что вам стали подражать.
— Вы шутите?
— Да нет, я вполне серьезно. Разве вы не заметили, что мисс Аккрингтон перестала носить свое ужасное ожерелье из сапфиров, а мисс Киркмитчел больше не уродует свою и без того нескладную фигуру разными цепочками, брошками и прочей ерундой?
При мысли о том, что ее ограниченные финансовые возможности послужили причиной появления нового направления в моде, Арабелле стало так смешно, что она, не удержавшись, хихикнула. Мистеру Бьюмарису она, конечно, не стала объяснять, что развеселило ее, да он и не спрашивал. Они как раз подъехали к парку, и мистер Бьюмарис, оставив грума присматривать за экипажем, предложил Арабелле прогуляться по травке. Мисс Таллант с удовольствием приняла его приглашение, и они стали бродить между деревьев. Мистер Бьюмарис рассказывал о своем имении в Хэмпшире, судя по всему рассчитывая в ответ услышать от своей спутницы рассказ о ее доме, семье. Однако Арабелла не теряла бдительности. Она ограничилась лишь описанием природы Йоркшира, так и не сказав ни слова о своей семье.
— Если я не ошибаюсь, ваш отец жив, мадемуазель? Вы, по-моему, упоминали о нем в тот день, когда решался вопрос с Джемми.
— Я упоминала? Да, конечно, он жив. И мне очень не хватало его в тот день, потому что мой папа — самый лучший человек на свете, и он точно знал бы, что надо делать в таком случае.
— Надеюсь, когда-нибудь мне посчастливится познакомиться с ним. Он бывает в Лондоне?
— Нет, никогда, — не колеблясь, ответила Арабелла. Она была уверена, что ни мистер Бьюмарис, ни папа не получили бы удовольствия от знакомства друг с другом. Разговор принимал опасный оборот, и Арабелла тут же замкнулась.
Почти всю обратную дорогу она сохраняла вид важной светской дамы. Но когда экипаж оказался в черте города, произошел инцидент, в одно мгновение вернувший Арабелле ее живую непосредственность.
Они ехали по узкой улочке, и тут дорогу им почти преградил фургон с рваным парусиновым верхом, который стоял у обочины. Было очевидно, что миновать препятствие будет нелегко. Мистер Бьюмарис сосредоточил все свое внимание на лошадях, и поэтому не заметил группу подростков, столпившихся вокруг какого-то предмета на мостовой, не услышал он и стона, вырвавшегося из груди Арабеллы. А она вдруг воскликнула:
— Остановитесь! — и резко закрыла свой зонтик.
Мистер Бьюмарис натянул поводья, но Арабелла, не дожидаясь полной остановки лошадей, откинула легкий коврик, прикрывавший ей ноги, и спрыгнула вниз. Мистер Бьюмарис, сдерживая лошадей умелой рукой, оглянулся и увидел, что Арабелла подбежала к мальчишкам и стала что-то гневно кричать им, размахивая зонтиком.
— Подержи лошадей, дурак! — раздраженно бросил он остолбеневшему груму, а сам соскочил на землю и быстрыми шагами направился к месту инцидента.
Двое мальчишек, стукнувшись лбами, разлетелись в разные стороны; еще одного мистер Бьюмарис схватил за воротник и за штаны и бросил на дорогу. И только теперь он увидел, что вызвало такой гнев Арабеллы. На мостовой, сжавшись в комок, дрожа и жалобно поскуливая, лежала маленькая песочного цвета дворняжка с загнутым хвостом и обвислыми ушами.
— Бессовестные негодяи! Изверги! — задыхаясь от возмущения, воскликнула Арабелла. Щеки ее горели, глаза гневно сверкали. — Они мучили эту бедную собачку!
— Осторожно! Она может броситься на вас! — быстро предупредил ее мистер Бьюмарис, увидев, что Арабелла хочет присесть рядом с собакой. — Сейчас я им задам!
При этих словах двое мальчишек помладше бросились наутек, двое других, чьи головы еще гудели от удара лбами, отскочили подальше от мистера Бьюмариса, а тот, который сидел на дороге, потирая ушибленные бока, захныкал, что они ничего не делали с этой собакой, а вот у него теперь поломаны все ребра.
— Наверное, бедняжка сильно пострадала, — вздохнула Арабелла. — Когда я до нее дотронулась, она заскулила.
Мистер Бьюмарис стянул перчатки и, передав их вместе с хлыстом Арабелле, сказал:
— Подержите, пожалуйста, я сейчас посмотрю.
Арабелла покорно кивнула, с интересом глядя на мистера Бьюмариса, который склонился над дворняжкой и осторожно взял ее на руки. Собака, взвизгнув, испуганно сжалась. Однако агрессивных намерений у нее явно не было. Напротив, она слабо виляла хвостом и даже один раз лизнула мистеру Бьюмарису руку.
— Животное действительно серьезно ранено, хотя все кости целы, — сказал мистер Бьюмарис, поднимаясь на ноги. Потом он повернулся к двум мальчишкам, которые стояли неподалеку, готовые в любую минуту сорваться с места, и спросил: — Чья это собака?
— Ничья, — угрюмо сказал один из них. — Она бегает везде, роется в помойках, а иногда стянет что-нибудь в лавке.
— Да, однажды ее видели в Челси. Она бежала с батоном хлеба в зубах, — подтвердил другой.
Дворняжка подползла к ногам мистера Бьюмариса и положила лапу на его начищенные до блеска сапоги.
— Посмотрите, какая она умная! — воскликнула Арабелла, наклоняясь, чтобы потрепать собаку за ухом. — Знает, кого благодарить!
— Если она благодарит меня, то я не высокого мнения о ее умственных способностях, мисс Таллант, — сказал мистер Бьюмарис, взглянув на собаку. — Ведь своей жизнью она обязана вам.
— Нет-нет! Что б я сделала без вашей помощи? Будьте так любезны, передайте ее мне, пожалуйста, — сказала Арабелла, собираясь подняться в экипаж.
Мистер Бьюмарис перевел взгляд на лохматую грязную дворняжку, съежившуюся у его ног, и с удивлением спросил:
— Вы хотите взять ее с собой, мадемуазель?
— Конечно! Не оставлю же я ее здесь. Ведь эти злодеи снова начнут мучить бедняжку, как только мы скроемся из виду. Кроме того, вы же сами слышали — у нее нет хозяина, ее никто не кормит. Пожалуйста, дайте ее мне!
Губы мистера Бьюмариса слегка дернулись, но он сказал совершенно серьезно:
— Как вам будет угодно, мисс Таллант.
Потом он взял собаку за загривок и, взглянув на протянутые руки Арабеллы, добавил:
— Она очень грязная.
