При мысли об этом Синклер улыбнулся. Юджиния была единственной женщиной в мире, которой он восхищался и был искренне заинтригован. Порой Синклер не понимал ее, однако это придавало ей больше очарования в его глазах. Думая о ней, он всегда испытывал одновременно нежность и примитивное вожделение.
Взяв со стула сюртук, Синклер вспомнил о письме, которое всеми средствами пыталась заполучить Юджинию. Должно быть, Баркер уже доставил его в дом. Синклер не сказал Юджинии, что письмо ждет его дома. К этому времени она уже, несомненно, поняла, что он обвел ее вокруг пальца, всучив вместо письма счет от портного.
Синклер представил, какое выражение лица было у Юджинии, когда она обнаружила обман, и улыбнулся. При следующей встрече она обрушит на него весь свой гнев и негодование. Синклер надеялся, что это произойдет очень скоро.
Ночью Юджиния не могла сомкнуть глаз. Синклер, должно быть, уже прочитал ее письмо, адресованное подругам, и сделал свои выводы. Чего только она не понаписала в этом письме! Герцог наверняка придет в ярость.
В этом она не сомневалась. Она на своем опыте убедилась в том, что он обладал жестким, неуступчивым характером. Синклер этого ей так не оставит.
Было раннее утро, когда с улицы донесся какой-то шум, а чуть позже в дверь ее комнаты постучался слуга.
— Сэр Питер велел передать, мисс, что к вам явился посетитель, и вы должны немедленно спуститься к нему, — сказал он.
— А что это за посетитель?
— Сэр Питер не сообщил этого, мисс. Но я полагаю, что это клиент, желающий купить вашу кобылу.
Юджиния предпочла бы остаться в постели, укрывшись с головой одеялом, но все же встала и оделась. Она ощущала себя по-новому, хотя из зеркала на нее смотрело все то же знакомое лицо. Тем не менее, Юджиния больше не была прежней беззаботной девушкой. Синклер изменил ее. Вчера вечером в его объятиях она стала другой. Юджиния знала, что теперь уже не сможет смотреть на мир по-прежнему.
Больше всего Юджинию мучило сейчас то, что Синклер станет презирать ее! Даже если бы она объяснила ему, почему написала это письмо, он бы не понял ее. Впрочем, если Синклер начнет избегать ее, она только обрадуется.
У дверей в кабинет ее встретил сэр Питер. На его лице блуждала улыбка.
— Доброе утро, Юджиния. Ты только посмотри, кто пришел взглянуть на нашу кобылу!
Юджиния уже увидела посетителя сквозь открытую дверь, и у нее подкосились колени. Отец подхватил ее под руку и втащил в кабинет.
— Доброе утро, мисс Бельмонт, — услышала она знакомый голос.
Губы Синклера были растянуты в улыбке, но его глаза полыхали от ярости.
Юджинии стало нехорошо.
— Доброе утро, ваша светлость, — промолвила Юджиния, отводя глаза в сторону.
— Герцог желает, чтобы вы проехались верхом на кобыле. Таким образом он сможет оценить, подходит ли она для его сестры. Я ответил его светлости, что ты с удовольствием выполнишь его просьбу, — сказал ее отец.
— Даже не знаю… — пролепетала Юджиния.
Сэр Питер склонился к ее уху и понизил голос:
— Я не приму никаких возражений, дитя мое. Ты должна выполнить просьбу герцога.
— Я мог бы сопроводить мисс Бельмонт в этой прогулке, — промолвил Синклер. — Мы проедемся по проселочной дороге и вернемся к дому. Вы не возражаете, сэр Питер?
— Разумеется, нет.
У Юджинии кружилась голова после бессонной ночи. Она не заметила, как оказалась у конюшен, где ей помогли сесть на лошадь. Она слышала, как за ее спиной Синклер торгуется с ее отцом, пытаясь сбить цену. Юджиния пустила кобылу вскачь, надеясь, что ей удастся избежать общества Синклера. Но не тут-то было. Синклер быстро вскочил на своего скакуна и догнал Юджинию.
Вскоре они уже скакали по пустынной проселочной дороге. Лишь по ее сторонам кое-где на полях работали фермеры. У Юджинии засосало под ложечкой, и она вспомнила, что сегодня не завтракала. Синклер скакал рядом с ней с каменным лицом. Его глаза мрачно поблескивали.
Юджиния попридержала кобылу, и Синклер проскакал вперед. Она надеялась, что ей удастся незаметно свернуть на боковую дорогу и спрятаться от него. Однако Синклер разгадал ее маневр. Остановившись, он оглянулся, дожидаясь, когда она подъедет к нему.
Струсив, Юджиния пустила кобылу вперед, однако та неожиданно замерла. Впереди была огромная лужа. Юджиния испуганно встрепенулась. Она помнила, что кобыла боится луж. Животное на мгновение застыло, а потом, жалобно заржав, резко повернуло назад. Юджиния едва не вылетела из седла и лихорадочно вцепилась в поводья. Коса, которую она завернула в пучок, растрепалась.
Синклер тут же ринулся к ней, хотя это был последний человек, которого она хотела бы видеть рядом с собой в этот момент.
— Что происходит?! — взревел он.
— Кобыла испугалась лужи, — объяснила Юджиния. — Она боится луж.
Синклер бросил на нее сердитый взгляд. Юджиния видела, что он был вне себя от ярости.
— Ты прочитал письмо? — спросила она, трепеща от страха.
— Да, прочитал.
Юджиния вздрогнула так, как будто ее ударили. Однако это не произвело на Синклера ни малейшего впечатления. Он решил, что больше не даст себя одурачить. Все это время она, оказывается, играла с ним, а он по-настоящему увлекся ею. Но отныне Синклер не позволит водить себя за нос. У него из головы не выходили строчки ее письма. Юджиния должна жестоко поплатиться за унижения, которым подвергла его!
— Позволь, я все тебе объясню… — пролепетала она, но осеклась, встретив холодный взгляд Синклера.
— Да, я жду объяснений, — процедил Синклер сквозь зубы. — Зачем ты в письме к подругам выставила меня полным идиотом? Ты издевалась над моим общественным положением, насмехалась над свойственным мне чувством гордости! Ты втянула меня в игру ради развлечения!
Его голос звучал все громче. Синклер был вне себя от ярости. Он чувствовал себя оскорбленным до глубины души. Юджиния ранила его в самое сердце. Он доверял ей так, как не доверял прежде ни одной женщине, а она предала его.
— Прости за то, что я выставила тебя идиотом, — со слезами на глазах промолвила Юджиния. — Я не хотела причинять тебе боль. Это вышло по ошибке. Из-за своего длинного языка я попала в тупиковую ситуацию и попыталась выбраться из нее, однако только еще больше запуталась. Я не оправдываюсь, понимая, что виновата перед тобой. Мне надо было честно во всем признаться подругам, сказать, что я едва знакома с тобой и ни о каком браке речи быть не может. Твое имя первым пришло мне на ум, вместо тебя я могла бы назвать кого-то другого… Это не имело для меня никакого значения.
