Алекс испытывал неодолимую потребность забыться, обрести мир и покой, что он получал только в обществе Мэри. Когда он находился с ней, ему удавалось прогнать преследовавших его демонов, поэтому у него не было настроения прекращать их любовные утехи, чтобы поболтать. Он попытался продолжить свое движение в ней, но она не захотела участвовать в этом.
– У твоего брата роман с моей сестрой? – Он нахмурился:
– Что за абсурдная тема в такой момент!
– Так это правда?
Он торопливо подумал, сказать ей правду или нет. Что было бы лучше?
– Да, – наконец признался Алекс, – они в любовной связи. – Он готов был продолжить их любовные утехи, но его ответ охладил пыл Мэри, он выругался и покинул ее лоно.
– И что означает это внимание?
– Ничего. А чего ты ожидала?
– Но он был так добр к ней без всякой причины. Разве это не означает глубокое чувство?
Была ли она на самом деле так наивна, чтобы предположить, что Майклу нужен логический стимул, чтобы начать интрижку?
– Боже, Мэри, ты вдова, и знаешь, как это случается.
– Нет, не знаю. Почему бы тебе не просветить меня?
Она была раздражена, хмурясь чисто по-женски, как бы сообщая ему, что секс закончился и не начнется вновь, если он не примет участия в разговоре, который она собиралась начать. Они будут мусолить детали, пока не придут к горьким, бесполезным выводам; тогда он сможет вновь соблазнить ее.
– Майкл – чувственный мужчина. Он не пропустит мимо ни одной юбки.
– Но Эмили не распутница. Как он может так вольничать с ней?
– Она взрослая женщина, которая способна сделать свой собственный выбор.
– Но она была девственницей!
– Да? Сомневаюсь, что он вынудил ее.
– Что, если она забеременеет?
– Он… он… – Алекс не знал, что сказать дальше. У Майкла никогда не было детей, поэтому Алекс не мог предположить, как он поступит в таком случае. Понятие его брата относительно того, что правильно, а что нет, было несколько смещено, и Алекс не мог представить его связанным брачными узами по такому скучному и обыденному поводу.
– Так что он? – настаивала она.
– Он купит ей дом за городом. Малыш получит имущество, вверенное попечителю, ей выделят содержание, и ее жизнь будет устроена. – Он тяжело выдохнул. – Вот так! Ты удовлетворена?
– Сомневаюсь.
– Разве она не за это боролась?
Мэри ахнула и села, обиженная и раздраженная.
– Ты считаешь, что она вступила в связь с графом ради… ради денег, которые могла выманить у него?
– Именно об этом я и говорю.
– Ты искренне веришь, что моя сестра – авантюристка? Что она не что иное, как вымогательница? Что она шантажирует графа, заставляя расстаться с частью его состояния?
– Нечего притворяться, что ты изумлена. Это случается постоянно.
– Может быть, в твоем мире, но не в моем.
– Да, конечно, уверен, что ты живешь среди ангелов, – улыбнулся Алекс, что не на шутку разожгло ее гнев.
Мэри спрыгнула на пол, судорожно схватила платье и торопливо натянула его.
– Почему ты не уходишь? – Когда он не пошевелился, она указала на дверь. – Немедленно убирайся.
Алекс был озадачен ее внезапным гневом, и ему необходимо было, чтобы молодая женщина объяснила, что происходит, так как у него не было даже самого смутного предположения.
– Почему мы ссоримся?
– Мы ссоримся, потому что ты грубый, бесчувственный олух и я устала от тебя. Уходи!
Он никогда не понимал женщин. Ей нужно было его мнение – он его высказал. Почему она так разволновалась?
– Я не уйду. Давай вернемся в постель.
– Я скорее проглочу лягушку. – Он в отчаянии вздохнул:
– Ты начала препираться, хотя не понимаю почему, но тебе лучше немедленно прекратить. Я не в том настроении, чтобы ссориться.
– Почему ты делаешь это со мной? – задала она вопрос.
– Что именно? Ссорюсь?
– Нет. – Она вздохнула, словно перед ней находился самый тупой обитатель Лондона. – Почему ты спишь со мной?
– Потому что это приятно.
– А ты намерен заботиться обо мне?
– Что?
– Ты прекрасно слышал. Не притворяйся, что это не так.
Совсем недавно они обсуждали Майкла и ее сестру. Каким образом разговор переключился на него? Он выпил слишком много бренди, чтобы здраво и рационально рассуждать, и ему чертовски хотелось закрыть ей рот, вернуться к их любовной идиллии, к тому, чем они занимались, прежде чем она решила поговорить.
Они всегда достигали наивысшей точки удовольствия, когда занимались любовью. Не было слов, которые заманили бы его в ловушку, никаких хитроумных уловок, никаких оскорбленных чувств.
С желанием он мог справиться. Но эмоциональные взрывы были за пределами его возможностей.
– Конечно, я забочусь и беспокоюсь о тебе. – Что еще мог ответить мужчина на такой вопрос? И самым непонятным образом он говорил искренне.
– Отлично, – согласилась Мэри, кивнув. – Ты заботишься и беспокоишься обо мне. Что ты подразумеваешь под этим?
Она подвела их к опасной черте, и Алекс разрывался между тем, чтобы приказать ей замолчать, и признанием, что любит ее. Он вступил на путь, свойственный трусу.
– Не знаю точно.
– Но у тебя должно быть какое-то представление.
– Я люблю заниматься с тобой сексом.
– Наш блуд – физический акт, которому предаемся мы оба. Я же спрашиваю о твоих чувствах ко мне.
Алекс не мог заявить, что не питал к ней никаких чувств, потому что это было бы неправдой. Не мог также сказать, что обожает свою любовницу, что желал бы провести с ней остаток жизни, так как это тоже не соответствовало истине. Его отношение к Мэри лежало где-то между ничем и абсолютно всем, но этой искренности было бы недостаточно. Она, должно быть, ожидала предложения о браке, но он не мог этого сделать.
Понимала ли молодая женщина, кем он был, что представлял собой на самом деле? Даже если бы он был склонен жениться, чего он страстно не желал, – каким бы он стал мужем? Какая разумная женщина захочет связать свою судьбу с пьяницей и распутным игроком? Она просто сошла с ума.
– Не задавай мне подобных вопросов, Мэри, – попросил он.
– Я спросила тебя об Эмили, – продолжила она, словно не слыша, – а что, если это случится со мной? Что, если я забеременею?
От ее вопроса в комнате, казалось, не осталось воздуха.
– Ты?..
– Нет.
– Зачем тогда нервничать?
– Я очень рискую. Что, если твой брат узнает о нашей связи и выставит Эмили на улицу?
– Он никогда не сделает этого.
– Ты не можешь быть так уверен. К тому же, если ты заметил, у меня – дочь. Куда мы пойдем тогда? Что будем делать?
У него едва не слетело с языка, что он позаботится о них, но он проглотил это неразумное обещание, которое не в силах был бы сдержать.
