воды было мало и чай пили лишь джигиты. Софья отметила этот факт, но просить за других пленников не решилась, боялась разгневать Тимура. Как и ранее, она сидела на жеребце впереди Тимура, сильная рука которого удерживала ее. Остальные пленники ехали по двое на четырех лошадях, крепко привязанные к седлам.
Уже к полудню от непрерывной скачки Софью начало клонить в сон. Она ощущала, что ее тело неимоверно устало и изнемогало от постоянного напряжения, от изнурительной дороги, бессонной ночи и от того, что она пыталась прямо сидеть в седле, отклоняясь как можно сильнее от мужчины, горячее дыхание которого опаляло ее висок. Сильное потрясение от пережитого ужаса и страх от теперешнего унизительного положения пленницы измотали нервы Софьи, и она из последних сил старалась держать себя в руках, чтобы не поддаться панике. Пару раз, забывшись и расслабившись, она впадала в полуобморочное состояние, невольно опираясь на сильное тело мужчины, сидящего за ее спиной. Тимур ничего не говорил на это. Но едва девушка приходила в себя, она сразу же садилась прямо. Однако спустя некоторое время Софья от неимоверной усталости и напряжения провалилась в глубокий сон-дрему, уронив голову на плечо Дешкелиани.
Тимур внимательно сверху вниз посмотрел на девушку, которая приникла спиной к его груди, прикрыв глаза. Опершись затылком на его плечо, она мирно дышала. Поняв, что пленницу сморил сон, он невольно обратил взор на ее юное лицо и в который раз отметил, что жена ненавистного Серго завораживающе красива. Тонкие черты, округлое лицо с чуть заостренным подбородком, прямой нос, пухлые яркие губы, очень светлая кожа, поток густых рыжевато-золотистых локонов, теперь собранных в косы и красиво обрамляющих ее лицо, казались ему необычайно привлекательными. Ее внешность отличалась от смуглых, суховатых вытянутых лиц женщин с гор. В тот миг, когда едва не зарубил ее, он отчетливо запомнил необычный цвет ее прозрачных очей – насыщенный цвет молодой листвы, окаймленный темно-изумрудной тончайшей полоской. Ни разу в жизни Тимур не видел глаз оттенка зелени. В основном окружающие его люди имели глаза чайного темного оттенка, также встречались желтовато-коричневые и черные глаза. Очень редко голубые и серые. Но зеленых очей, подобных глазам пленницы, он не видел никогда.
Вообще весь облик девушки: плавные грациозные движения, тонкий стан, красота лица, – невольно притягивал взор Тимура, и он постоянно ловил себя на том, что ему нравится рассматривать пленницу, словно редкий чудесный цветок. Ее длинные волосы пахли травами. Поначалу распущенные, они во время скачки постоянно обвивались и прилипали к его шее. Шелковистые мягкие пряди, немного прохладные, невольно щекотали его открытую кожу приятными прикосновениями, и Тимур вскоре с удивлением обнаружил, что ему это нравится. Первые часы девушка все пыталась надеть капюшон, который то и дело срывал ветер, и укрыть от него мягкий шелковистый поток светлых локонов. Это не понравилось ему, потому он приказал прекратить эту возню.
Теперь она заплела волосы в косы, и сейчас Тимур, рассматривая ее спящую, видел, что она еще совсем девочка и все переживания, страх или недовольство, отражались на лице. Теперь он натыкался подбородком на верх ее теплого маленького уха и ощущал, что и эти прикосновения нравятся ему не меньше, чем приятный шелк ее волос. Тонкий стан под его рукой, нежное тело, которое опиралось на его грудь, слегка подрагивающие во сне ресницы – все приводило Тимура в страстный трепет. Он старался не обращать внимания на свои навязчивые мысли относительно ее прелестей, ибо надо было думать о другом, но все же его существо было напряжено до предела от ее близости.
Они скакали уже более пяти часов без остановки, а девушка все дремала на плече Тимура. И Дешкелиани, который все это время упивался созерцанием прелестей спящей девушки, с каждым часом ощущал нарастающее желание прикоснуться к ее телу более интимно. В какой-то момент, когда они ехали медленной иноходью по окраине зеленой долины, Тимур, не сдержавшись, поднял ладонь выше и с силой сжал упругую выступающую грудь девушки. Прикосновение к ее нежной плоти весьма понравилось ему, и он некоторое время ласкал своей ладонью, затянутой в перчатку, пикантную выпуклость, наслаждаясь ее мягкостью и полнотой. Уже через некоторое время он понял, что хочет большего. Сильнее наклонившись к лицу пленницы, он приник губами к ее виску. Ощущения шелковистости ее кожи под губами и ее запах тут же вызвали в теле Тимура нарастающее возбуждение, и он уже с силой притиснул ее тонкий стан к своей груди.
Именно в этот момент девушка вздохнула и, придя в себя, очнулась. Проснувшись, она чуть покосилась на мужчину за своей спиной, как будто пытаясь осознать, что происходит. Тимур тут же передвинул руку на прежнее место, на ее талию, и выпрямился, устремив взор вперед и делая вид, что не прикасался к ней дерзко еще минуту назад. Быстро придя в себя и вспомнив, где она, Софья резко выпрямилась и села в седле прямо, чувствуя себя неловко из-за того, что почти лежала на плече свана только что.
– Простите, – пролепетала она.
Тимур, прищурившись, перевел на нее цепкий взор и тихо сказал:
– Ты спала. Надеюсь, ты набралась сил? Путь долгий.
– А сколько еще нам ехать? – поинтересовалась она осторожно, видя, что горец в благодушном расположении духа.
– До привала еще версты три.
– А до подножья гор? – спросила Софья, обернувшись к Тимуру и смотря в его суровое обветренное лицо.
На вид Дешкелиани было лет сорок. Его волосы полностью скрывала черная мохнатая шапка. Короткая смоляная борода, высокие скулы, живые карие глаза с жестким взглядом, смуглая кожа подчеркивали суровые черты лица. Когда он сердился, его лицо становилось неприятным, а взор зловещим.
– Ты любопытна, – произнес Тимур недовольно.
Софья нахмурилась и чуть отвернула лицо в сторону, поджав губы. Она вновь почувствовала неистовое желание сбежать от этих людей. Готовая даже идти обратно домой пешком, только бы сбежать. Но она знала, что при малейшем ее неверном поступке опасный сван, не задумываясь, разделается с ней. Она видела постоянную угрозу в его глазах, которые иногда наполнялись ледяным предостерегающим светом. Хотя он и родился в тех же краях, что и Амир, но все же Тимур разительно отличался от
