Закрыв глаза, он предавался сладостному наслаждению, содрогаясь от сводящих с ума нежных прикосновении ее язычка. Он сдерживал себя, продлевая удовольствие, которое она дарила ему. Но оно было таким невыносимо прекрасным, что Харриган понимал — долго он не выдержит. Когда Элла заключила его плоть во влажный жар своего рта, он почувствовал, что находится на пределе.
Тогда Харриган легонько отстранил девушку, чтобы хоть немного ослабить свое желание и одарить ее не менее изысканным наслаждением. Он упал на спину, потянул Эллу за собой и заскрипел зубами, когда она приняла его в себя. И Харриган покорился вырвавшейся на свободу страстной и необузданной натуре Эллы.
Инстинктивно он отдал лидерство в этой чувственной игре страстей. Было ясно, что Элле страшно нравилось доводить его до полубезумного состояния, и Харриган решил насладиться этим в полной мере. Он медленно начал приподнимать девушку, пока не завладел ее белоснежными тугими грудями.
— Восхитительно, — пробормотал он, лаская языком твердые темно-розовые соски.
Элла задрожала и попыталась снова лечь на него, но Харриган не позволил, удержав ее за плечи.
— Харриган, я думала… — начала было Элла, но он прижался лицом к ее грудям.
— Господи, да ты пахнешь дикими розами! Возможно, ты слишком много думала.
— Слишком много? — растерянно спросила Элла и громко ахнула, когда он втянул в рот ее левый сосок.
Харриган смаковал твердый комочек, перекатывал его языком, сосал, прихватывал губами. Элла простонала от удовольствия, когда он занялся другой грудью и взял в рот второй сосок. Ее стоны звучали в его ушах божественной музыкой. Харриган не спешил, наслаждаясь свободой действий, которую она ему предоставила. Время от времени, после особенно чувственной ласки, он приостанавливался и смотрел ей в лицо.
Наконец тело его не выдержало и напомнило о том, что есть места еще более сладостные, чем груди Эллы. Харриган провел губами по бархатистой коже ее живота. Когда он поцеловал ее в пупок, Элла напряглась и робко попыталась остановить его. Харриган не обратил на ее попытку никакого внимания, крепко взял за бедра и повел губами еще ниже. Девушка попыталась сжать бедра и спрятать свое естество от его глаз и поцелуев, но он уже не мог ей этого позволить.
Губы Харригана достигли цели, и Элла забыла обо всем, Она напряглась в предвкушении и со стоном выдохнула его имя, когда Харриган тронул кончиком языка нежные края ее любовной плоти. И тут же радостно раскрылась навстречу этой долгожданной ласке, отвечая на каждое прикосновение громким сладострастным стоном. Волны наслаждения заставляли ее тело содрогаться.
Харриган продолжал удерживать ее на грани экстаза, и Элла благодарила и проклинала его за это. Наконец она не выдержала и позвала Харригана, а он совершенно неожиданно с силой опустил ее на себя и вошел так глубоко, что Элла закричала от пронзившего ее острого наслаждения. Харриган отклонил ее еще сильнее назад, медленно втянул в рот сосок и начал ритмично двигаться в глубине ее лона, раз за разом заставляя ее взрываться сладостным экстазом. Наконец Элла обессиленно поникла, утомленная только что пережитым любовным восторгом. В этот момент Харриган с силой прижал ее к себе. Дыхание его участилось, он выкрикнул ее имя, и Элла радостно приняла в себя излитую им силу.
Когда Харриган наконец выскользнул из ее объятий, Элла почувствовала себя осиротевшей. Ночная прохлада заставила тело зябко содрогнуться, и Элла поспешила к воде. Торопливо окунувшись, девушка начала быстро натягивать одежду. Взглянув на Харригана, она увидела, что он уже одет. Словно они одновременно почувствовали, что волшебство этого места внезапно исчезло.
— Роза и Вилли, наверное, заждались нас, — сказала Элла, застегнув последнюю пуговицу на платье и приводя в порядок свои волосы.
— Думаю, им прекрасно известно это место и его воздействие на влюбленных, — улыбнулся Харриган. — Вилли лукаво улыбался, когда советовал мне сюда прийти. — Он рассмеялся, увидев зардевшееся лицо Эллы. — Да не переживай ты так. Когда мы вернемся, они уже будут спать. Мы влезем в спальню через окно, я предусмотрительно оставил его открытым, чтобы хорошенько проветрить комнату.
— И заползем в постель как трусливые юнцы, — пробормотала Элла, когда он взял ее за руку и повел по тропинке к дому.
— Я предпочел бы улечься спать прямо здесь, на траве. По, думаю, это не пойдет тебе на пользу. Ты должна хорошенько выспаться, потому что завтра рано утром мы отправляемся в путь. — Он чертыхнулся про себя, почувствовав, как девушка сбилась с шага. Харриган понимал, что уничтожает только что пережитое ими волшебство, но как еще он мог сказать ей о предстоящем отъезде!
— Мы едем в Филадельфию?
— Да.
Элла глубоко вздохнула, но промолчала. Харриган оставался тверд в своей решимости довести до конца дело, за которое ему обещали хорошие деньги. А Элла сказала себе, что навсегда запомнит эту ночь и будет вновь и вновь возвращаться к ней в воспоминаниях. Ей стало грустно. Замечательно, когда есть что вспомнить, но настанет время, когда она будет готова отдать все свои воспоминания за одну ночь с возлюбленным.
— Когда же ты наконец скажешь, что скоро город и там мы остановимся на ночь, — проговорила Элла, боясь, как бы в ее голосе не прорвались жалобные нотки.
Хотя Харриган и не гнал лошадей, как прежде, во весь опор и часто делал привалы, они не вылезали из седла уже третий день, и девушка очень устала. К тому же Эллу угнетало однообразие окружающего их пейзажа. Правда, у самого горизонта тянулась горная гряда, но это совсем не радовало девушку. За этими горами лежала Филадельфия.
Они с Харриганом по-прежнему избегали разговоров о Гарольде, но с каждым днем Элле становилось все труднее продолжать эту игру. Порой у нее возникало желание схватить Харригана за плечи и так встряхнуть, чтобы у него застучали зубы. Но даже если бы у нее нашлись для этого силы, толку все равно бы не было. Ее убивало сознание того, что он прекрасно знал, как мало остается у них времени друг для друга, и тем не менее ни единым словом не обмолвился об этом. Их связывала страсть, но Харриган не любил ее. Конечно, она могла справиться с собой и прекратить эту связь. Тогда ирландец, доставил бы ее в Филадельфию, получил деньги и не мучился бы угрызениями совести. Но Элла знала, что та минута, когда он передаст ее Гарольду, будет еще ужаснее от чувства сожаления, что она не использовала до конца возможность любить его.
— К вечеру мы подъедем к городу, — ответил Харриган, отвлекая ее от мрачных раздумий. — Я подумал, что нам следует переночевать в гостинице. Там должна быть весьма приличная гостиница, потому что мы подъезжаем к давно обжитым местам. В здешних городах люди уже привыкли к уюту.
