Он хотел бы написать ее портрет, чтобы навсегда запечатлеть этот миг.
– Когда-то отец был очень добрым и веселым. – Ее улыбка потеплела. – Ох, как же он смешил нас с мамой…
Джастин молчал, пытаясь представит жену в роли маленькой беззаботной девочки. Нелегко это… Но от этого он только чувствовал ее ближе.
– Моя мама умерла, когда мне исполнилось восемь. Весь мир отца заключался в ней. Ее смерть убила в нем способность смеяться. – Ее лицо опечалилось. – Бутылка, которую он выбрал как средство забвения, убила все остальное.
Как Джастин ни старался сохранить спокойствие, он посочувствовал Виктории. Как, должно быть, она настрадалась в детстве – мама умерла, отец запил…
– Наверное, тебе трудно было видеть, как он менялся, – сказал он, чтобы поощрить ее к продолжению рассказа.
Она кивнула и заморгала, будто стараясь сдержать слезы. На секунду Джастину захотелось, чтобы она позволила себе расплакаться, доверила ему это более глубокое переживание. Но она этого не сделала. Она взяла себя в руки, прежде чем продолжить.
– Он превратился в человека, которого я не знала. Холодного, чужого. Я едва ли могу назвать его отцом. Нам больше не о чем говорить.
Ее лицо сделалось еще мрачнее. Он коснулся ее щеки – она вздрогнула. Джастин ожидал, что она отстранится, но вместо этого она прильнула к его ладони и мягко улыбнулась. Эта улыбка согрела его до глубины души. Он не стал задумываться, каким образом.
– А что насчет тебя? Я знаю, что ты и Калеб очень близки, и видела портреты твоих родных в Бэйбери, но слышала о них совсем мало – если не считать пьяного бреда отца, которому не всегда стоит верить.
Джастин глубоко вздохнул. Она пошла на откровенность, рассказала ему о своих болезненных отношениях с отцом. Он чувствовал, что остался в долгу. Может быть, есть способ рассказать ей о своем прошлом, не открывая всей правды?
– Я некогда был близок к ним, – признался он. – Теперь – нет.
Он замолчал. Говорил ли он кому-нибудь эти слова? Нет, вряд ли. Даже самые близкие его друзья знали о его разрыве с семьей крайне мало. Но, глядя в глаза Виктории, он чувствовал, что мог бы исповедаться ей.
– А что случилось? – спросила она.
Он покачал головой:
– Мы… мы отдалились друг от друга.
Она придвинулась ближе.
– А почему?
И снова он вгляделся в ее лицо. Если бы он знал, что у нее на сердце, возможно, он рассказал бы ей все, наконец-то разделил с кем-то бремя своей тайны. Но как бы ни хотелось ему поддаться минутной слабости, он не мог этого сделать. Этот зудящий вопрос, не дающее покоя сомнение никогда не оставляли его. Знала ли она о шантаже отца?
И пока он не выяснит этого, пока не удостоверится; что она не перескажет все отцу, который сможет любые сведения использовать против него, откровенность исключена.
Он молчал слишком долго. Виктория качнула головой:
– Если тебе трудно об этом говорить, не надо. Я не собиралась силой вытягивать из тебя доверительные признания.
Джастин подался назад. Если Виктория и играет, то она удивительно талантлива и терпелива.
– У меня есть еще вопрос, – сказала она. – Он не касается твоей семьи.
Джастин – кивнул. На любую другую тему он сможет говорить с ней честно.
– Мне всегда хотелось узнать… – Она замолчала, яркий румянец окрасил ее щеки. Она попыталась отвернуться, но Джастин взял ее за подбородок и удержал на месте.
– Спрашивай, Виктория.
Она с трудом проглотила ком в горле.
– Почему ты женился на мне?
Джастин отпустил ее, и Виктория отвернулась, но он ощущал ее напряжение. Она ждала его реакции.
Поклявшись себе ничем не выдать своих чувств, он прочистил горло и сказал:
– Мы уже говорили об этом. Мы с твоим отцом заключили деловую сделку.
Она не смотрела на него.
– И это все? Просто деловое соглашение?
Он медленно кивнул. Она искоса взглянула на него.
– А что, если я в это не верю?
Он напрягся и замер.
– А что, по-твоему, это еще могло быть?
– Если бы речь шла о деловом соглашении, я думаю, ты бы остался. По крайней мере до тех пор, пока не получил бы наследника. Или заключил бы сделку с человеком, дочь которого тебе по-настоящему нравилась бы. Я уверена, что тебя окружало достаточно прелестных леди, чье общество доставляло тебе удовольствие и которые могли бы составить тебе даже лучшую партию. В наш союз я привнесла все-таки очень мало.
Джастин сел, и Виктория повторила его движение. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Воздух в комнате ощутимо сгустился. Она покраснела и натянула одеяло на грудь.
Джастин вздрогнул и со свистом втянул воздух. Она выглядела точь-в-точь как в первую брачную ночь. Темные локоны по плечам, в глазах – немой вопрос.
– Я слышала, как в ту ночь вы с отцом о чем-то спорили. Думаю, я имею право знать, если он каким-то образом заставил тебя вступить в этот брак, – продолжила она, заглядывая ему в глаза.
Он вновь засомневался: знала ли она об обстоятельствах их свадьбы?
– А почему ты стала такой любопытной, Виктория? – спросил он, прилагая нечеловеческое усилие к тому, чтобы сохранить спокойный тон. – Зачем ты сегодня подняла эту тему?
– Мы заговорили откровенно, – ответила она, но потом ее губы сжались. – А после сегодняшнего ленча, после истории твоих похождений, мне стало особенно интересно, что заставило тебя жениться на женщине, которую ты не хотел.
Его брови взлетели вверх, и она покачала головой:
– Хорошо, на женщине, которую ты хотел видеть в своей постели, но не в жизни. – Она наклонилась к нему. В ее огромных сияющих глазах он с легкостью мог утонуть. – Отец предложил тебе деньги или земли? Или пустил в ход шантаж?
Джастин соскочил с постели и уставился на нее.
– Шантаж? Почему ты так думаешь?
Его подозрения стали сильны, как никогда. Возможно, все ее «болезненные» откровения – не более чем способ вынудить его признаться в чем-то. Внезапно он поставил под вопрос все, что произошло между ними сегодня, и даже их восхитительное единение оказалось безнадежно испорчено.
– Джастин… – пробормотала она, придвигаясь к нему.
Он покачал головой:
– Почему я женился на тебе – это мое личное дело. Если ты хочешь узнать более подробно, почему твой отец сделал то, что сделал, спроси лучше у него.
На лице ее отразились потрясение и боль, которые она не сумела скрыть. И ты говоришь мне это после всего, что я рассказала тебе? Ты же знаешь, что у него я не найду никаких ответов.
– Тогда не ищи их и у меня. – Джастин резкими, дергаными движениями принялся собирать разбросанную одежду. – Помнишь, что ты сказала мне сегодня, Виктория? Я хочу, чтобы ты вела себя как моя любовница, а ты хочешь, чтобы я обращался с тобой соответственно. Если дело обстоит именно так, тогда долгие задушевные разговоры совершенно неуместны.
