— Моей, конечно же.
Испытывая одновременно и боль, и гнев, Кэтрин вырывалась столь яростно, что Лео был вынужден отпустить её.
— С меня достаточно вас и вашего плоского юмора! — вскочив на ноги, выкрикнула она.— Вы — хам, вы…
— Чёрт побери! Я не шучу, — Лео встал и потянулся к ней, но девушка отпрыгнула назад. Однако ему всё-таки удалось схватить её, и Кэтрин замолотила кулачками по его груди. Какое-то время они продолжали бороться, пока, наконец, Лео не удалось опрокинуть её на кровать.
Ловко рассчитав своё падение — точнее, прыжок — Лео повалился на Кэтрин сверху. Она почувствовала, как он опустился в ворох её юбок, и, прижатая к кровати превосходящим весом его мускулистого тела, невольно раздвинула ноги.Оказавшись в таком затруднительном положении, в попытке высвободиться она извивалась под Лео, в то же время вся охваченная чувством приятного возбуждения от происходящего. Но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее становилось давление его тела. Наконец, она затихла, лишь её руки продолжали то сжиматься, то разжиматься.
Лео пристально вглядывался в её лицо, его глаза весело поблёскивали… но было в них и что-то ещё — некая целеустремлённость, которая очень сильно тревожила Кэтрин.
— Подумайте об этом, Маркс. Поженившись, мы оба разрешим наши проблемы. Вы окажетесь под защитой моего имени. Вам не придётся покидать мою семью. А она, в свою очередь, перестанет изводить меня просьбами о женитьбе.
— Я — незаконнорождённая, — медленно и чётко, так, словно он был иностранцем, изучающим английский язык, произнесла Кэтрин. — А вы — виконт. Вы не можете жениться на незаконнорождённой.
— А как насчёт герцога Кларенса? У него имеется целый десяток незаконнорождённых детей от этой актрисы… как же её зовут…
— Миссис Джордан.
— Да, именно. Все их дети — незаконнорождённые, но, тем не менее, некоторые из них вступили в брак с пэрами.
— Вы не герцог Кларенс.
— Верно. Я не более аристократ, чем вы. Я унаследовал титул лишь благодаря счастливой случайности.
— Это не имеет значения. Ваша женитьба на мне вообще нецелесообразна: она вызовет скандал и перед нами закроются все двери.
— Чёрт побери, женщина! Я позволил двум своим сёстрам выйти замуж за цыган! Эти двери уже давно закрыты, заперты на засов и заколочены гвоздями!
Кэтрин не могла ясно мыслить и едва слышала голос Лео сквозь шум в ушах, вызванный приливом крови. Желание и страсть с равной силой охватили её. Отвернув лицо в сторону от его надвигавшихся губ, она с отчаянием произнесла:
— Ваша единственная возможность сохранить Рэмси-Хаус для своей семьи — это жениться на мисс Дарвин.
Лео насмешливо фыркнул в ответ:
— Это также и единственно верный способ добиться того, чтобы меня непременно обвинили в sororicide[26].
— В чём?
— «Sororicide» — убийство своей жены.
— Нет, должно быть, вы хотели сказать «uxoricide»…
— Вы уверены?
— Да. «Uxor» — латинское слово, означающее «жена»…
— Что же тогда означает «sororicide»?
— Убийство своей сестры.
— Ну, хорошо. В общем, если бы я был вынужден жениться на мисс Дарвин, то я, в конце концов, совершил бы и это тоже, — усмехнулся Лео. — Ведь, например, я никогда бы не смог побеседовать с ней на такую тему.
Вероятно, он был прав. Кэтрин прожила с Хатауэями достаточно долго, чтобы перенять их манеру добродушного подшучивания и постоянное перескакивание с темы на тему во время бесед, которые могли начаться с разговора о всё возрастающей проблеме загрязнения Темзы, а закончиться обсуждением вопроса: был или нет граф Сэндвич в действительности тем человеком, который изобрел сандвичи. Кэтрин едва сдержала печальный смешок, осознав, что хотя, возможно, у неё и имелось небольшое облагораживающее влияние на Хатауэев, их влияние на неё саму оказалось намного сильнее.
Лео наклонил голову и начал неторопливо и обстоятельно целовать её шею, вынудив Кэтрин выгнуться. Было очевидно, что он уже утратил интерес к обсуждению мисс Дарвин.
— Соглашайтесь, Кэт. Скажите, что выйдете за меня.
— А что, если я не смогу подарить вам сына?
— В таких вопросах не существует никаких гарантий, — Лео приподнял голову и усмехнулся. — Но подумайте, сколько удовольствия мы получим от попыток его сотворить.
— Я не хочу оказаться ответственной за то, что Хатауэи потеряют Рэмси-Хаус.
Его лицо опять стало серьёзным.
— Никто и не стал бы считать вас ответственной за это. Это всего лишь дом. Не больше и не меньше. Не существует строений, которые могли бы стоять вечно. А вот семья — понятие незыблемое.
Лиф её платья распахнулся. Кэтрин поняла, что Лео расстегнул его во время их разговора. Она шевельнулась, чтобы остановить его, но он уже сдвинул ткань, обнажив корсет и сорочку.
— Поэтому единственной вашей обязанностью, — хрипло продолжил Лео, — будет отправляться со мной в постель всякий раз, как я этого пожелаю, и принимать участие во всех моих попытках произвести наследника.
Когда Кэтрин, задыхаясь, отвернула лицо в сторону, он наклонился, чтобы прошептать ей на ухо:
— Я собираюсь доставить вам удовольствие. Наполнить вас. Соблазнить вас с головы до кончиков пальцев на ногах. И вам это понравится.
— Вы самый самонадеянный и нелепый… о, пожалуйста, не делайте этого!
Кончик языка Лео нежно исследовал её ушко. Не обращая внимания на её протесты, Лео проложил дорожку из поцелуев вдоль её шеи.
— Прекратите… — простонала Кэтрин, но он, не слушая, накрыл поцелуем её задыхающийся рот, и его язык, скользнув к ней внутрь, принялся играть с её язычком. От ощущения Лео, его вкуса и запаха, она словно опьянела. Её руки обвились вокруг шеи Лео, и со слабым стоном она сдалась.
После того, как Лео основательно изучил её губы, дразня и лаская их, тем самым доставляя Кэт неизмеримое удовольствие, он приподнял голову и пристально вгляделся в её ошеломлённые глаза.
— Хотите услышать о самой лучшей части моего плана? — хрипло спросил он. — Чтобы сделать вас честной женщиной, сначала мне придется вас соблазнить.
Кэтрин пришла в смятение, услышав собственный дурацкий смешок.
— Несомненно, вы весьма талантливы в этом деле.
— Весьма, — заверил её Лео, — я выведаю всё, что вам очень нравится, а потом дам вам ощутить самую малость из всего этого. Я буду мучить вас до тех пор, пока вы не почувствуете себя совершенно несчастной.
— Это звучит не очень приятно.
— Вы так полагаете? Тогда вы будете очень удивлены, когда станете умолять меня, чтобы я опять проделал это.
