— Я никогда не видывала еще таких вееров, — заметила женщина, уплатив назначенную сумму. — Ты говоришь, что сама придумала этот узор? Ну что ж, мне повезло купить эту штуку по дешевке. Продавай их подороже. Клиенты, на которых ты рассчитываешь, презирают дешевые вещи.
— Спасибо за совет!
Торговка шалями сочувственно посмотрела на девушку.
— Я приметила тебя с той самой минуты, как ты вошла сюда. Видишь ли, когда-то я начинала точно так же. Меня здесь вовсе не ждали. — Она подалась вперед и, понизив голос, доверительно произнесла:
— Существует один малоизвестный закон. Если новичок вроде тебя успеет продать хоть что-то какому-нибудь аристократу прежде, чем его выставят отсюда, он получает право остаться здесь и торговать постоянно при условии, что все его товары будут высокого качества. Обычно мы, лотошницы, стараемся помалкивать об этом, но твои вееры очень симпатичные и почему бы тебе не попытать счастья? Ты заслуживаешь этого своим трудолюбием!
Маргарита поблагодарила добрую женщину и вернулась к своему занятию. Случайно бросив взгляд в сторону, где стоял продавец шпаг, она заметила, что толстяк с возмущением доказывал что-то человеку в черном камзоле и белом парике, по виду похожему на чиновника. У Маргариты не было сомнения, что речь шла о ней и что очень скоро на основании жалобы продавца шпаг ее выставят отсюда. Что же делать? И тогда она передвинулась ближе к лестнице, по которой в обоих направлениях двигался поток придворной знати. Однако никто не покупал у нее вееров. Дворяне были увлечены разговорами между собой и не обращали внимания на вееры, которые она распускала и собирала. А курьерам, спешившим выполнить свои поручения, и подавно не было до нее никакого дела. Внезапно кто-то грубо схватил ее за руку повыше локтя. Это был толстяк-оружейник, который подкрался незаметно и застал Маргариту врасплох.
— Вот ты где! Теперь не отделаешься так легко! Я все рассказал, и тебя вышвырнут отсюда как шелудивую собаку и никогда больше не пустят назад!
Вдруг он вздрогнул и с воплем отпустил руку Маргариты. В воздухе блеснула шпага, и конец ее уперся прямо в узел платка, повязанного на шее толстяка. На лестнице стоял Огюстен и сурово смотрел через балюстраду на обидчика Маргариты.
— Думаю, вы поторопились с таким суждением, мсье, — сухо произнес он. — Эта девушка не причинила никому никакого вреда, насколько я могу судить.
Багровое лицо оружейника покрылось обильным потом.
— У нее нет разрешения торговать здесь, сир. И кроме того, вы не видели, как она разбросала по полу все мои шпаги.
Маргарита обрадовалась неожиданному появлению Огюстена и его заступничеству, но с огорчением подумала, что теперь ей ничто не поможет. Чиновник в черном пробирался в толпе вслед за торговцем шпагами и находился уже почти рядом. Выхватив из корзины первый попавшийся веер, она встала на цыпочки и протянула его через балюстраду Огюстену, лицо которого выразило недоумение.
— Купите это у меня! Прошу вас! Быстрее!
Огюстен улыбнулся, достав из кармана луидор, бросил его в корзину.
— Этого хватит?
— Более чем достаточно! — радостно воскликнула она. — Теперь я могу и сама подать жалобу на этого грубияна за то, что он опрокинул мою корзину, и несколько вееров поломалось.
Разрешение тяжбы между Маргаритой и ее обидчиком не отняло много времени. Чиновник здраво рассудил, что обе жалобы взаимно аннулируются и вынес обоим жалобщикам порицание за недостойное поведение в общественном месте. Затем он отвел Маргариту в приемную дворцового коменданта, где ей пришлось подождать, пока ее вееры проверялись особой комиссией. Вскоре она получила их назад, и при этом чиновник кивнул головой в знак одобрения. Ее имя было занесено в список торговцев, а на руки ей выдали бумагу с перечнем правил торговли. После этого Маргарите разрешили вернуться в вестибюль и приступить к торговле веерами. Огюстен все еще ждал ее.
— Все окончилось благополучно?
— Да, я очень благодарна вам.
— Вы позволите мне навестить вас попозже? Тут есть одно местечко, куда мне хотелось бы сводить вас.
Его предложение заинтриговало Маргариту. Огюстен заехал за ней в двухместной коляске, заботливо помог сесть и устроиться поудобнее, а затем хлестнул лошадей, и те резво понеслись. О цели их путешествия пока не было сказано ни слова. Маргарита радостно похвасталась тем, что торговля у нее пошла успешно, и после того, как он ушел, ей удалось распродать почти все вееры.
— А тот толстяк? Он больше не причинял вам хлопот?
— Нет. Мы с ним заключили молчаливое соглашение держаться друг от друга подальше, — объявила она с облегчением.
— Как же вы собираетесь совместить изготовление вееров и их продажу? — поинтересовался Огюстен.
— Если мой товар будет пользоваться спросом, то вскоре я смогу нанять помощницу. Правда, ей придется очень стараться, потому что мои вееры должны быть лучше всех, ведь каждый веер уникален. Позднее я буду расписывать их, как художник свое полотно, но сейчас для этого еще не настало время. Не все сразу.
Коляска свернула с главного проспекта и, проехав по окрестным улочкам, очутилась на сельском тракте. Все время, пока они ехали, Огюстен рассказывал о своем доме в Нормандии, о своей матери, умершей, когда он был еще ребенком, об отце, который так больше и не женился, и о тетушке, заменившей ему мать. Насколько мог видеть Огюстен, ему удалось полностью завладеть вниманием Маргариты. Она слушала жадно, то и дело задавая вопросы. Очевидно, ей хотелось узнать о нем как можно больше. Что касается Огюстена, то ему очень не хотелось уступать Маргариту какому-нибудь молодому увальню, который может внезапно ворваться в ее жизнь. Это было все равно, что ловить сетью маленькую птичку. В таком деле требовалось искусство, хорошая наживка и деликатное обращение. С каждой их встречей она значила для него все больше. Ослепительная молодость, жизнерадостность, какое-то особенное упрямство решительно отличали Маргариту от всех женщин, которых Огюстену приходилось когда-либо добиваться. Он с нетерпением ждал того времени, когда Маргарита забудет об амбициях и стремлении добиться успеха, сделаться независимой и самостоятельной, и вместо этого появится одно желание — доставить ему удовольствие. Огюстен подумал, что ему не так уж редко приходилось делить любовницу с мужем, который ничего не подозревал или которому это было совершенно безразлично, но никогда еще в роли его соперника не выступало женское честолюбие.
Маргарита сидела как на иголках, заинтригованная неизвестностью. Она могла лишь строить догадки относительно конечной цели их поездки. Огюстен, скорее всего, хотел устроить ей какой-нибудь сюрприз. Пока что она не могла разобраться в своих истинных чувствах к нему. Здравый смысл, которого у нее было предостаточно, советовал быть осмотрительной, предостерегал от слишком поспешного увлечения этим человеком. Следовало узнать его получше, прежде чем связывать с ним свою судьбу. Маргарита решила, что их близости (если это все-таки произойдет) должен предшествовать длительный период ухаживания. Она надеялась, что Огюстен понимает это и не будет форсировать события.
