Гарри слегка отстранил свое лицо от лица девушки.
– Да, это похоже на шантаж. Я, наверное, научился этому у вас, дорогая, – заметил он и слегка щелкнул ее по носу. – Как мило, что вы так быстро раскусили мой план.
– Вы называете это планом? – с насмешкой спросила Трикси. – Это не план, Гарри. Я блефовала с Сомервиллем, а теперь вы пытаетесь блефовать со мной, но я раскусила вас, Гарри. Ваши угрозы шантажа всего лишь фарс!
– Совершенно верно, – с готовностью согласился герцог, почувствовав, что победа у него в руках. – Да, это фарс. Ваш план, отчасти блестящий, шантажировать меня – тоже не более чем фарс. Мое сумасшедшее предложение, хотя и совсем не смешное, стать моей любовницей, тоже фарс. Я теперь думаю, мисс Сторбридж, что все наши случайные встречи тоже напоминали сплошной фарс, за исключением нескольких моментов, похожих на наш сегодняшний разговор. – Его улыбка стала шире, а в глазах зажглась решимость. – Пусть все случилось так, как случилось, любовь моя. Ваше непоколебимое решение отрицать то, чего мы оба так хотим, основано на ошибке, которая опустила меня до шантажа. Если вы хотите всю жизнь быть шантажисткой, то и я таким стану. Я буду счастлив это сделать, если вы позволите мне сопровождать вас по жизни. Итак, дорогая, если мой план всего лишь фарс, то этот самый последний фарс, на мой взгляд, нужно заканчивать. Решайте, Беатрис, тюрьма или брак с шантажистом?
Однажды в Мэйфере, маленьком пригороде Лондона, где браки заключались для повышения статуса или в качестве финансовой сделки, где слова «преданность» и «верность» джентльмены употребляли только применительно к лошадям и клубам, где только первый сын воспринимался как гордость и продолжение рода, – в этом самом месте проживала, только во время Сезона, чета герцогов Глинд, в другое время предпочитавшая тишину деревни и долгие недели отдыха на своей яхте. Эта до безобразия гармоничная и счастливая пара так раздражала общественность, вальсируя на балах, что один возмущенный пэр вполголоса произнес:
– Брак убивает настоящего мужчину!
Герцог и герцогиня приехали в Лондон не одни. Они, желая того или нет, были вынуждены взять с собой младшего брата, лорда Уильяма, который притягивал к себе неприятности. Несмотря на то, что он стал на год взрослее, он был абсолютно убежден, что единственная цель жизни – наслаждаться ею на полную катушку, не задумываясь о последствиях.
Поскольку Вилли не мог и дня прожить без своего близкого друга Эндрю Карлайсла, герцог и герцогиня были обречены мириться с присутствием этого хулигана. Этот юноша не раз вызывал у Гарри желание придушить его и своего брата, как, например, тогда, когда парочка после очередной веселой ночи в городе прислонила к двери спальни герцога свеженький деревянный гроб.
Первые недели Гарри и его Трикси провели в городе, чтобы как можно скорее покончить со всеми формальными встречами. Они также устроили небольшой прием в честь Гровера Солтера и его жены Евгении.
В дополнение к Солти и его жене, а также его матери и трех ужасно толстых собак на приеме была, конечно же, мисс Елена Сомервилль, все еще не замужем. Она вернулась на Портмен-сквер в ту же ночь, как ее отец отбыл в Китай, жалуясь всем, кто хотел ее слушать, что не может выйти замуж за какого-то высокомерного француза. Этот француз считал, что она сама должна нести свой чемодан из кареты до дома в Ватфорде, потому что это ему не позволяло его высокое происхождение.
Как бы то ни было, Елена покинула особняк Глинда в течение суток в компании некой Агаты Твиттер, которая приняла Елену под свою опеку. Участие во втором Сезоне несмотря ни на что все-таки сулило Елене неплохие варианты. Сэр Родерик Хиллард стал ее постоянным спутником, восхищавшимся ее красотой и не обращавшим внимание на отсутствие интеллигентности и ума, которых, к сожалению, не прибавилось за прошедший год. Трикси ожидала, что Родди сделает предложение Елене еще до дня рождения короля в июле.
Леди Эмилия осталась в этом году в Глиндевароне, предпочитая заняться подготовкой к встрече сына ее третьей кузины Генриетты из Америки. Леди Эмилия имела вполне определенные намерения найти юноше подходящую жену, абсолютно уверенная в том, что после того как она так удачно пристроила Гарри, она стала экспертом в области брака.
Как бы там ни было, Генри Лайл Август Таунсенд на третьей неделе Сезона выглядел абсолютно счастливым человеком, когда он после очередного громкого мероприятия, организованного самим принцем, пожелав Пинчу спокойной ночи, подталкивал зевающую жену в спальню.
Трикси, которая еще год назад и не мечтала, что будет находиться в одном доме с королевскими особами, будет сидеть с ними за одним столом, была бесконечно счастлива и прекрасна в новом платье нежно-желтого цвета, которое Гарри уже начал снимать с нее, как только дверь спальни за ними закрылась.
– Дорогой, ты видел Солти сегодня вечером? – спросила Трикси, осторожно снимая фамильные бриллианты Глиндов, которые она до сих пор носила с большой опаской. – Он отвел меня в сторонку и сообщил, что Евгения ждет их первенца. Это ведь так прекрасно!
Гарри помог ей снять ожерелье, нежно целуя ее в затылок.
– Это действительно прекрасно, моя дорогая. Этому острову нужно еще одно красивое дитя, чтобы спасти мир от самих себя. Солти мне также сказал, что Евгения и его мать недавно устроили приют для раскаявшихся воров-карманников где-то на Пиккадилли. Что-то похожее на школу. Боже мой, Трикси, а что, если это двойня? Мать Солти будет в восторге! Если у Евгении действительно будет двойня, возможно, кто-то из них через двадцать лет организует приют для испорченных герцогов!
Повернувшись и попав в раскрытые объятия, Трикси подняла одну бровь и улыбнулась своему мужу:
– Испорченных герцогов, Гарри? Ты хочешь сказать, что стал испорченным герцогом, а я не заметила этого? Я думала, у нас с тобой не осталось секретов друг от друга. Как не стыдно!
Он принялся за длинный ряд пуговиц на ее платье, спускавшихся от шеи к мягким округлостям внизу спины.
– Испорченность только в ограниченных количествах, моя дорогая. Я жду не дождусь, когда смогу насладиться теми сокровищами, которые до сих пор скрываются под этим платьем, которое я давно хочу с тебя снять. Мне кажется, мы тоже можем внести свой вклад в увеличение интеллигентного населения Англии нашим собственным потомством.
Когда платье соскользнуло с плеч, герцог поднял ее и прижал к груди, Трикси склонила голову ему на плечо, чтобы скрыть счастливую улыбку.
– Старый добрый Гарри, – нежно произнесла она, улыбнувшись оттого, что назвала мужа так, как любил его называть Вилли. – Подумай, а вдруг у нас появится новый шантажист?
