Дядя тупо глянул на нее, но тут же встрепенулся, что-то вспомнив.
– Миссис Синклер мертва, – глухо пояснил он. – Это случилось несколько месяцев назад, при нападении «боксеров» на деревню, где они жили.
Все закружилось перед глазами. Оливия снова вцепилась в дверную ручку.
– А мы ничего не знали, – торопливо продолжала тетка. Слова обгоняли друг друга, торопясь вырваться на волю. – Зато знал сэр Клод и все остальные… кроме нас. Нам все объяснили только после того, как доктор Синклер приходил сюда и… и…
Она прикусила губу, слишком поздно поняв, к чему привела ее ложь.
– Зачем? Зачем он приходил? – не выдержала Оливия. Собственный неестественно высокий голос резал уши.
Летиция беспомощно воззрилась на мужа, но тот молчал.
– Он… он хотел поговорить с тобой, Оливия. Попросить твоей руки, – пролепетала она.
Оливия тихо вскрикнула, так жалобно, словно крик был вырван из самого сердца.
– Твоя тетя сказала, что ты скоро выходишь за Филиппа. Она желала тебе добра. Считала, что жена доктора Синклера жива и… – бормотал дядя.
Оливия не выдержала. Она уже услышала все, что можно. Наконец ей все стало понятно. Осталось одно: спасти Рори и привести его в посольство.
Коридор был забит нервными, истеричными дамами, искавшими подходящую ткань для мешков, в которые предполагалось насыпать песок. Из открытых дверей доносился стрекот швейных машинок. Оливия успела увидеть леди Макдонадд, которая, прижимая к груди свои лучшие шторы, спешила в одну из импровизированных мастерских. Другие леди метались взад-вперед с наволочками, украшенными монограммами, шелковыми пижамами и рулонами дорогой китайской парчи.
Оливия пробежала между ними и оказалась на площадке лестницы. Несколько китайских школьниц, тащивших свои жалкие пожитки, старались взобраться наверх, но им мешали кули, бежавшие вниз за вещами жены очередного дипломата. Оливии пришлось силой пролагать себе дорогу.
До истечения ультиматума оставалось четыре часа, после чего «боксеры» развернутся в полную силу. И не только они. Их поддержат войска императрицы. «Маньчжурские знаменосцы», вооруженные современным оружием. Воины генерала Дун Фусяна из провинции Ганьсу.
Пробираясь к выходу, Оливия думала о том, что если окажется на улицах к четырем часам дня, придется там и остаться. Стены, окружающие посольство, будут забаррикадированы, а ворота закрыты. Туда никого не впустят.
Она углубилась в сад, понимая, что покинуть посольство будет нелегко. Здесь творилось нечто невероятное. Солдаты и беженцы дружно подтаскивали к стенам мешки с песком. Срочно рыли окопы. Пожарные ведра наполняли водой. Ворота бдительно охраняли.
Она остановилась в двадцати – тридцати ярдах от ворот, точно зная, что выйти ей не разрешат. С запада доносились взрывы петард, беспорядочные вопли рожков и труб. Может, это «боксеры» празднуют разрушение миссии, лавок и домов китайских христиан? Что же ей делать?!
Необходимо выйти из посольства. Солдаты не придут защищать собор. И Рори оставят умирать, в то время как его отец, уверенный, что сын в посольстве, спасает жизни чужих людей.
Она решительно двинулась вперед и тут же остановилась, затаив дыхание. Солдаты поспешно открывали ворота. Она увидела тяжело груженную повозку, услышала выстрелы и не колеблясь бросилась к воротам. Пока солдаты отводили тяжелые створки, она протиснулась мимо повозки и выскочила на улицу.
Солдаты что-то кричали вслед, но Оливия не остановилась. С бешено бьющимся сердцем она помчалась вдоль Посольской улицы. Жара немного спала, но северный ветер, дующий с пустыни Гоби, принес в город тучи песка, и Оливия пожалела, что не захватила шарф, – неплохо было бы прикрыть нос и рот. Но больше всего она жалела, что у нее нет пистолета.
Запах страха висел в воздухе. Китайцы, убегавшие от разрушений в западной части города, не нашли убежища в восточной. Никто не знал, где сейчас бродят шайки «боксеров» и куда нанесут следующий удар.
Она продолжала бежать по улице. В ушах звенели слова тетки. Льюис любит ее! Он пришел к ним в дом просить ее руки! Стоит еще раз увидеть его – и конец всем недоразумениям!
Будущее расстилалось перед ней ясное и светлое. Она станет женой Льюиса и матерью Рори. Они будут одной семьей и больше никогда не разлучатся. Никогда.
Добравшись до центральной улицы, Оливия остановилась. Гигантские центральные ворота Чэньмэнь высотой в сто футов превратились в дымящуюся, обугленную массу. «Боксеры» уничтожали весь город, а не только христианский квартал. Знала ли об этом императрица, скрывавшаяся в самом сердце Летнего дворца? Беспокоилась ли за своих подданных?
Пэйтан находился в двух милях от того места, где она стояла, и в отличие от других соборов и миссий располагался не в Татарском городе, а за высокими, покрытыми пурпурными пятнами стенами императорского дворца.
Мимо Оливии катились тележки. Кучера подгоняли лошадей.
Оливия поспешно отступила с дорога и побрела по направлению к зубчатым воротам Тяньаньмэнь. Название означало «Ворота Небесного Спокойствия», но в оборванных, грязных, перепуганных толпах, рвущихся под тяжелые резные своды, не было ничего небесного и уж тем более спокойного.
Звуки рожков и горнов становились все громче. Китайцы торопливо разбегались в разные стороны. На улицу вырвалась кавалерия.
На секунду Оливия обрадовалась, ожидая увидеть черного жеребца Льюиса во главе эскадрона. Но тут же опомнилась и вжалась в толпу, чтобы ее не заметили.
Это китайская кавалерия! Белые тюрбаны, алые знамена, современные «маузеры».
Оливия рассматривала обветренные жесткие лица и отмечала идеальную посадку всадников. Должно быть, это знаменитые воины генерала Дун Фусяна из провинции Ганьсу!
Может, они едут к посольскому кварталу? Собираются напасть, не дожидаясь окончания срока действия ультиматума?
Девушка решительно вскинула голову. Назад дороги нет. Нужно идти вперед, к Пэйтану и Рори.
Обитые циновками лавчонки теснились в три ряда под стенами. Оливия, задыхаясь, пробежала мимо. Она почти на месте.
Перед ней вырос высокий, устремленный в небо фасад собора, нависавший над окружавшими его зданиями. Но может, епископ Фавье, священники и сестры милосердия успели забаррикадироваться? Сумеет ли она проникнуть в собор?
Оливия отказывалась думать о том, что будет делать, если ее не впустят.
Сухой жаркий ветер принес смрад гари, и ее мысли обратились к англиканской миссии и сестре Анжелике.
Но тут раздались крики ужаса, и толпа ринулась назад, давя зазевавшихся.
Перед глазами мелькнули алые повязки. Высоко поднятые мечи.
