— Завтрак остывает, мистер Торнтон.
— Прошу вас, мисс О'Хирн. — Гейдж с галантным поклоном указал ей на скамью.
— Папа, где ты? — донесся из спальни голосок Эндрю, вслед за которым послышалось сонное шлепанье босых ножонок по полу.
— А вот и наш соня, — с улыбкой поприветствовал ребенка Гейдж. Присев на корточки, он широко развел руки.
Засмеявшись, малыш бросился в объятия отца, а тот подбросил его высоко в воздух. Поймав сына, Гейдж поцеловал его в теплый животик через ткань ночной рубашки, притворно зарычав и вызвав у ребенка взрыв радостных криков и смеха.
Наконец устроившись на своем высоком стульчике, Эндрю оглядел стол и во весь рот улыбнулся Шимейн:
— Вкусно!
Гейдж заметил:
— По-моему, Эндрю разрешает нам приступить к завтраку. Как думаете, стоит ли повиноваться ему?
Шимейн с доброй улыбкой наблюдала за отцом и сыном, и теперь, несмотря на смущение, вежливо опустилась в реверансе.
— Повиноваться — мой долг, милорд.
— От титулов я отказался с тех пор, как покинул Англию, — безучастным тоном заметил Гейдж.
Шимейн недоуменно нахмурилась и выпрямилась. Не понимая, что он имеет в виду, она спросила:
— А разве есть лорд Торнтон?
— Да — мой отец, граф Уильям Торнхедж. — Гейдж пожал плечами. — Конечно, титул маркиза звучит внушительнее, но здесь, в колонии, и тот, и другой безразличны почти всем, кроме британских властей.
Он указал на скамью, молча велев Шимейн садиться, и сам устроился напротив. Когда-то он рассказывал историю о корноухом медведе, чтобы избавить ее от смущения, а этим утром вспомнил, как Слай Таккер отбивался от пчелы, разгружая повозку с досками.
— …Слай не выдержал и бросился бежать, но оступился и рухнул ничком на землю, чуть не сломав нос. Он так сильно ушиб и ободрал его, что все вокруг не выдержали и расхохотались. Обычно Слай настроен добродушно, но насмешки привели его в ярость. Потом он не раз повторял: «Уж лучше бы меня ужалила пчела!»
Шимейн не выдержала и рассмеялась. Подняв голову, она заметила, как внимательно хозяин наблюдает за ней. Шимейн благодарно кивнула:
— Спасибо вам, мистер Торнтон.
Гейдж в притворном недоумении поднял брови:
— За что?
— Сами знаете, — ответила Шимейн. — То, что случилось вчера ночью, тревожило меня, а вы меня рассмешили, и я сразу все забыла.
Гейдж склонил голову набок.
— Не понимаю, что вас так тревожило.
Застигнутая врасплох этим замечанием, Шимейн замялась, не в силах объяснить, что почувствовала вчера, невольно подглядывая за Гейджем. Наконец, набравшись смелости, она взглянула на Гейджа в упор и призналась:
— Вы могли счесть меня бесстыдницей, мистер Торнтон.
Гейдж небрежно махнул рукой.
— Обычное девичье любопытство. Любая девушка на вашем месте поступила бы так же.
— Похоже, вы разбираетесь в женщинах, мистер Торнтон, — поддразнила его Шимейн.
Он насмешливо посмотрел на нее:
— Гораздо лучше, чем вы — в мужчинах, мисс О'Хирн.
Шимейн потрясенно воззрилась на него, не в состоянии опровергнуть это утверждение.
— Да, — наконец вздохнула она и отвела глаза. — О мужчинах мне предстоит еще многое узнать.
Гейдж улыбнулся, предвкушая возможность стать ее наставником.
Они еще сидели за столом, когда Ремси Тейт постучал в заднюю дверь, звучно осведомившись:
— Можно войти?
— Входи, Ремси, — разрешил Гейдж и подвинулся, освобождая место рядом с собой на скамье. Едва Ремси вошел в кухню, Гейдж заметил темные круги у него под глазами, но удержался от расспросов. — Ты уже завтракал?
— То, что я ел, хорошим завтраком не назовешь, — грустно усмехнулся Ремси, жестом останавливая Шимейн, которая поднялась, чтобы принести еще одну тарелку. — Нет-нет, мисс, благодарствую. И без того все, что я съел, лежит комом в желудке. Видите ли, завтрак я состряпал сам.
— Ты пришел раньше, чем обычно, — заметил Гейдж. — Что-нибудь случилось?
— Жена захворала, — уныло признался Ремси. — Боюсь оставлять ее без присмотра.
Гейдж встревожился.
— Можешь побыть с ней, сколько понадобится. Нужна какая-нибудь помощь?
— Повар из меня неважный. Хорошо, если бы ты прислал нам еды для Колли и для нашего младшего, Робби. Самому мне вовек не приготовить ничего съедобного, да и не хочется, чтобы Колли страдала вдвойне. Наши старшие сыновья отправились поработать к дяде до середины лета, так что мы пока живем втроем.
Гейдж остерегся предлагать Ремси услуги Шимейн, не зная, не заразна ли болезнь Колли. Отвозить Ремси еду он мог бы и сам, держась на расстоянии от больной, чтобы не заразить Эндрю.
— Что стряслось с твоей женой?
Ремси тяжело вздохнул.
— Я как-то говорил тебе, что в начале лета Колли должна родить, но боюсь, мы потеряем малыша. По ее подсчетам, для родов еще слишком рано.
— Колли надо показать врачу. — Гейдж решительно поднялся. — Если не возражаешь, я привезу из города доктора Ферриса. Ну, что скажешь?
Ремси сморгнул слезу.
— Спасибо тебе, Гейдж.
— А теперь ступай к Колли, — распорядился Гейдж. — Мы скоро приедем.
— Еще раз спасибо!
Спустя некоторое время Гейдж остановил повозку перед домом Тейта и помог спуститься Шимейн и Эндрю. Эндрю и трехлетний Робби почти сразу занялись игрой с деревянными зверюшками, которых Ремси вырезал для сына. Ремси провел Гейджа и Шимейн в комнату, где в постели лежала его жена. Обменявшись с ней несколькими словами, он подозвал гостей поближе и представил их:
— Колли, это новая служанка мистера Торнтона, мисс Шимейн. Она приготовит еду для тебя и Робби.
— Шимейн присмотрит за вами и мальчиками, пока я съезжу за врачом. Вы в надежных руках, Колли, — добавил Гейдж.
Женщина согласно кивнула и с улыбкой перевела взгляд на девушку.
— Очень рада познакомиться с вами, мисс. Конечно, лучше бы нам встретиться при других обстоятельствах…
Гейдж и Ремси вышли, а Шимейн взбила подушки и оправила постель, участливо спросив:
— Вам нужно что-нибудь?
— Побудьте со мной немного, — робко попросила Колли. — Ремси так волнуется, если кто-нибудь из нас нездоров, что я вздыхаю с облегчением, когда он уходит на работу. Его тревоги передаются мне.
— Ремси очень любит вас и потому тревожится, видя, что вы страдаете, — заверила ее Шимейн.
— Знаю, — с улыбкой подтвердила Колли, но вдруг сжалась, пронзенная острой болью. Стиснув зубы, она молча подождала, когда боль утихнет, и взглянула на Шимейн полными слез глазами. — Я так надеялась, что на этот раз родится девочка! У нас пятеро сыновей, но когда я ждала их, чувствовала себя совсем иначе.
Шимейн пожала худую руку женщины.
— Не отчаивайтесь, миссис Тейт. Врач поможет вам.
— Я никогда не волновалась заранее, а теперь… боюсь потерять малыша. — Губы у Колли задрожали.
Присев на край постели, Шимейн взглянула в затуманенные слезами глаза Колли.
— А по-моему, вы счастливая женщина, миссис Тейт. После того как я родилась, у мамы случился выкидыш, и больше у нее уже не было детей. А у вас их пятеро!
Зажмурившись, Колли вновь изогнулась в муке, лихорадочно шепча молитву.
— Похоже, мисс, ребенок появится на свет прежде, чем подоспеет доктор Феррис.
Шимейн выбежала на кухню. Гейдж уже уехал, а Ремси бродил по дому как потерянный, не зная, что делать.
— На всякий случай подогрейте воды, — не обращая внимания на замешательство Ремси, приказала Шимейн. — Приготовьте чистые простыни и полотенца, но пока не приносите их в спальню.
— Слушаюсь, мэм. — Ремси бросился исполнять ее приказ. Засучив рукава, Шимейн молча помолилась и вернулась в спальню, к ложу страдалицы.
— Вы знаете лучше, чем я, как появляются дети, миссис Тейт, но я не из трусливых. Добираясь сюда из Англии, я многому научилась, лишилась брезгливости и, если вы не против довериться мне, я побуду с вами и сделаю, что понадобится, пока не приедет врач.
— Я верю вам, — слабо прошептала Колли, вновь вцепившись ногтями в простыню. Ее горе было так велико, что она не могла успокоиться.
— Постарайтесь расслабиться, — посоветовала Шимейн, вспоминая, как ее подруга Энни принимала роды у одной из каторжниц на борту «Гордости Лондона». Ребенок появился на свет хилым и недоношенным, так как его мать постоянно недоедала. Малыш не прожил и дня, но Энни позаботилась о роженице, и та осталась жива. Шимейн наполнилась решимостью помочь Колли, сделать все, что в ее силах. Впрочем, ее познания исчерпывались присутствием при единственных родах на борту корабля. — Попытайтесь представить себе ребенка и помогите ему, сохраняя спокойствие. Не напрягайтесь, не сжимайте мышцы, чтобы не повредить ему. Пусть в последние часы перед родами ему будет хорошо там, внутри. Закройте глаза, представьте себе, как красива ваша дочь. По-моему, она будет похожа на вас — волосы цвета пшеницы и небесно-голубые глаза. Братья станут гордиться ею…
