Он подавил бившую и его самого крупную дрожь. Она так дьявольски невинна и вызывала такое непреодолимое желание! Он завидовал Робину, который сейчас занимался любовью со своей супругой. А эта прелестная девушка, сидевшая у него на коленях, — его нареченная жена по всем законам. Ему очень трудно было не сказать ей всей правды и не унести ее в соседнюю спальню, чтобы начать уроки по искусству любви. Каким-то шестым чувством он знал, что она окажется способной ученицей.
— Итак? — Ее голос ворвался в его раздумья. Он заметил, что она смотрит на него с любопытством.
«Ах ты бесстыдная маленькая кокетка», — подумал он, забавляясь, и одним быстрым движением распахнул ее сорочку, спустив ее с шелковистых плеч до самой талии. Велвет удивленно охнула от столь дерзких действий, но тут Алекс наклонился и нашел ее губы. Велвет почувствовала, как внутри нее взорвался огненный клубок и горячими струями разбежался по всему телу. Его губы ласкали, заставляя открыться ее рот, и вдруг одним неуловимым движением его язык коснулся ее язычка. Сердце бешено стучало у нее в ушах, пока теплая нежность его языка ласкала ее изнутри, прикасаясь к чувственной плоти, перебегая по ее зубам. «Он никогда не целовал меня так раньше», — подумала Велвет, но, хотя и слегка испуганная, нашла это ощущение восхитительным.
Потом его большая рука начала гладить ее шелковистые волосы, ласкать округлости плеч, пробежала по руке, перешла на обнаженное тело и обхватила грудь. Ей казалось, что еще мгновение — и она потеряет сознание. Горячее, почти обжигающее тепло волной прокатилось по ее венам. Когда ее грудь трогал Кей Марло, ей хотелось умереть от стыда, невозможности дать выход своему гневу и беспомощности, но сейчас все было по-другому. Рука Алекса была нежной, любящей. И она знала, что, стоит ей в любой момент попросить его остановиться, он тут же выполнит ее просьбу. Однако она совсем не хотела, чтобы он останавливался, и это само по себе приводило ее в замешательство.
— Святые небеса, дорогая, до чего же вы хороши! — услышала она задыхающийся шепот. Ее голова откинулась назад, пока его губы нежно целовали длинную шею; его другая рука зарылась в копну золотисто-каштановых волос, поддерживая ее голову, когда его губы вновь приникли к ее рту. Она чувствовала, что его рука опять ласкает ей грудь, пальцами он нежно гладил ее соски, пока они не набухли и не выдвинулись вперед, трепеща от сладкой муки, которой он их подвергал.
Велвет дрожала от возбуждения. Если любовью занимаются так, это чудесно. Со вздохом восторга она попыталась поплотнее приникнуть к нему. Его рука, поддерживавшая ее голову, спустилась и обхватила ее талию. Другая рука, ласкавшая ее юную грудь, скользнула вниз и нырнула под сорочку. Потом он начал опять медленно двигать ее вверх, легонько поглаживая нежную кожу ее длинных ног. На мгновение она усомнилась в целесообразности этого маневра, но тут жар вновь разлился по ее жилам, бросив ее в то состояние, когда она не могла уже противостоять его желаниям. В ее полуобморочном мозгу порхали тысячи мотыльков, она ощущала счастье, которое он ей дарил. Добравшись до шелковистой мягкости внутри ее бедер, Алекс понял, что пришло время остановиться. Он и так уже был близок к тому, чтобы потерять контроль над самим собой. Все его мужское естество взывало о близости с Велвет, и он уже жалел, что позволил ей вовлечь себя в опасную игру. Лучше подождать до свадьбы, когда такие любовные игры естественно завершились бы тем, чем они и должны завершаться. Он медленно убрал руку из-под сорочки и крепко прижал ее к себе.
— Достаточно, дорогая, — сказал он как можно спокойнее. — Я не могу вынести этого больше и не уверен, что смогу дальше сдержать свое обещание и сохранить вашу честь. Вы созрели, как персик, Велвет, а я достаточно голоден, чтобы сорвать этот плод.
— Пожалуйста, Алекс, любите меня еще немного. У меня все болит от какого-то непонятного желания. Он нежно поцеловал ее.
— Нет, любовь моя. Помните свое обещание. Мы должны остановиться. — Он неторопливо натянул сорочку ей на плечи, запахнул на груди и завязал бантом шелковые ленты.
Она вздохнула:
— Но вы скоро будете любить меня опять, Алекс?
— Да, — прошептал он и, вздохнув, встал, по-прежнему прижимая ее к груди. Не говоря больше ни слова, он отнес ее на постель, укрыл одеялом и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Велвет, как ей казалось, очень долго лежала без сна в темноте, вновь и вновь воскрешая в памяти каждое его прикосновение, каждый поцелуй. Ей хотелось выскочить из постели и броситься назад к нему, но она знала, что ей не следует этого делать. Скоро утро, и она вновь увидит его. «Господи Боже, — думала она. — Неужели я влюбилась в Алекса?»С этой мыслью она и заснула.
Хозяин гостиницы разбудил их рано утром, так как сегодня королева собиралась обратиться с воззванием к войскам и весь двор должен был присутствовать. Будучи фрейлиной, Велвет надлежало быть под рукой у ее величества. Эйнджел, как новой графине Линмутской, предстояло занять место рядом с мужем на почетных местах среди придворных. Они спешили, помогая друг другу одеваться, и та неловкость, которая возникла между ними ночью, была забыта в этой спешке. Ни одна из девушек не смогла даже притронуться к поданному им роскошному завтраку, в то время как Алекс и Робин с огромным аппетитом поглощали все подряд: яйца, сваренные без скорлупы в густых сливках и марсале, толстые ломти розовой ветчины, горячий хлеб, который каждый намазывал свежесбитым маслом и сливовым джемом. Еду они запивали молодым сидром из неспелых яблок.
— Как вы можете есть? — ворчала Велвет на мужчин. — В такую рань еда не может вызвать ничего, кроме отвращения.
— Солнце уже встало, — ответил Робин с улыбкой, — и кроме того, в это утро у меня просто волчий аппетит по известной вам причине. — Он призывно улыбнулся Эйнджел, заставив ее ужасно покраснеть и выбранить его:
— Фи, милорд, нехорошо так шутить над девушкой! — Но голос ее был ласков, как и взгляд, который она бросила на своего супруга.
— А у вас какая причина, Алекс Гордон? — спросила Велвет с легким раздражением. По какой-то самой ей непонятной причине она не разделяла их хорошего настроения.
— Когда кто-то не может насытить одного аппетита, он насыщает другой, — спокойно ответил тот, намазывая маслом очередной кусок хлеба. — Еще сидра, Роб?
Велвет вернулась в свою маленькую спальню и, распахнув крошечное окошко, высунулась из него. На улице стоял прекрасный день, восьмой день августа. Она глубоко вздохнула.
— С тобой все в порядке, Велвет? — В комнату вошла Эйнджел и тихо закрыла за собой дверь.
