продемонстрировал во время диагностики и лечения. — Тогда предлагаю выбрать самый простой вариант.
— Какой? — Не понял Эрвин. — Заявиться в комнату всем троим и просто объяснить девчонке, в какое… гм-м-м… болото она только что вляпалась. После чего предложить выбор: пьет сама или вливаем силой.
— Думаешь, согласится? — засомневался Гуннар.
— Думаю, если ты изначально не ошибся в ее оценке, то проблем никаких не возникнет. А вот если начнет спорить и торговаться, тогда мы будем точно знать, что она прекрасно понимает, с чем имеет дело и чем ей это грозит. — И тогда нам пора будет задуматься, чем это грозит уже нам. — Задумчиво согласился второй принц.
Пока Их Высочества рассуждали, деловитый Эрвин уже принес с кухни горячий чайник и прикатил откуда-то небольшой сервировочный столик с чайной посудой.
— Я подумал, так или иначе, но заваривать эту гадость придется все равно. — Пожал плечами он на удивленные взгляды принцев. — Раньше начнем, быстрее поймаем подельников. Не сама же она это все придумала, я в ней и магии-то особо не чую.
— Боюсь, — вздохнул Эрик, — настоящие подельники уже далеко. И чтобы их поймать, придется немало побегать. А магии ты в ней не чуешь, потому что там чуять нечего. По документам девица — полнейшая бездарь, зато с хорошим потенциалом для передачи по наследству.
— То есть, ты узнал, кто она? — уже более мирно поинтересовался Гуннар.
— Узнал. Не поверишь, но это племянница графа фон Биркхольц.
— Что? Одного из отцовских внештатных советников?!
— Именно. Точнее, это племянница его жены. И, чтобы было совсем весело, дочь одного из моих доверенных агентов.
— Хороши же у тебя агенты! — Подколол Эрвин. Эрик только вздохнул, своим умением подбирать людей молодой фон Пехштайн славился еще с кадетского возраста. Принц сильно подозревал, что заслугой тому зачаточный дар менталиста, которым обладал Эрвин. Но официально это нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть, поскольку ни одного дипломированного менталиста в государстве не было. И как восполнить этот пробел, не знал никто.
— Какие есть. Агента, само собой, немедленно отстранят и проверят. Графа, естественно, тоже. Отец рвет и мечет. Мне уже досталось по первое число.
— А при чем тут ты? — Непонимающе поднял бровь Гуннар.
— А мне Кароль подавал докладную, что на графине, помимо обычных родовых украшений (ну, сами знаете, там почти в каждой побрякушке — артефакт) он заметил новоделы иностранной работы, так мало того, еще и магонакопители. Я, естественно, поручил младшим сотрудникам проверить, но особо в результаты не вникал. За что и получил. Но, во-первых, графа мы же все с детства знаем, и знаем, что ему можно доверять. Как-то не ожидал я от их семьи такого подвоха. Да и графиня сама из вполне приличного рода, брат у нее служит, на хорошем счету… Во-вторых, графиня, сколько я ее помню, всегда была, как сорока. Во время визитов во дворец она без украшений, кажется, даже в купальню не выходила. Мало ли, что она на себя могла нацепить? Тем более, ни продавать заграничные украшения, ни работать у нас мастерам иностранной выучки никто не запрещал. А теперь вот оказалось, что именно на один из таких накопителей и запитана была заветная булавочка.
— Представляешь, Гуннар, там, пока над тобой целители кудахтали, отец вызвал Йенса фон дер Шпее, а также Кароля и дядю Мертена. Они там все блокноты уже, наверное, исчеркали, стремясь воссоздать схему плетения. В самой побрякушке магии было — всего ничего. Это вообще чудо, что Эрвин заметил мигнувший маячок, когда вы с фройляйн выходили на балкон. Но как только срабатывало маскирующее заклинание, включалось заклинание основное. А оно-то, как раз, было запитано на магонакопители графини. И, поверь, если бы они успели разрядиться хоть наполовину, мало бы тебе не показалось.
— Мне и сейчас не кажется. — Ворчливо парировал Гуннар.
— А откуда у графини такие чудные украшения? — Вмешался в разговор Эрвин, подавая Эрику чайник для заварки и кипяток.
— А тут-то и начинается самое интересное. Украшению, по оценкам Кароля и дяди Мертена, года два, от силы — пять. Графиня говорит, что это — подарок мужа. А граф говорит, что он уже лет десять как никаких украшений для жены самолично не выбирал. И, что характерно, оба не врут.
— Ай-ай-ай! — Поцокал языком принц Гуннар, — Граф — такой умный мужчина, как же он так не подумал… А интересного тут ничего нет. Графиня ваша, скорее всего, получила эти украшения от кого-то, а потом просто подсунула графскому секретарю счет к оплате. Вот и получается, подарок от мужа. Если проверите счета, скорее всего, окажется, что я прав. И скорее всего, счет окажется на подставное лицо.
— Не глупее тебя — Теперь пришел черед Эрика ворчать. Он на миг замолчал, засекая по часам время, пока настаивался чай.
— Все, готово. — Он махнул рукой в сторону двери, показывая, что можно идти. — Наши ребята сейчас копают счета и, конечно, будут искать продавца. Но, скорее всего, ты, Гуннар, прав.
— А что графиня говорит о племяннице? — Поинтересовался Эрвин, уже открывая замок.
— Да ничего. Говорит, хотела удачно выдать крошку замуж. Решила подстраховаться. — Неслабая вышла подстраховка — Совсем не аристократично присвистнул Эрвин. — Ладно, пошли, послушаем нашу птичку.
***
При воспоминании об этом, так называемом, допросе, Эрик до сих пор не знал, смеяться ему или стыдиться. Нет, на что рассчитывали заговорщики, подсылая к принцу этого почти ребенка, он примерно понимал. Не понимал он, на что рассчитывали сама юная баронесса и ее тетя. Девочка была настолько наивна, что привлечь внимание более опытного принца она могла только совершенно случайно. А уж удержать его ей вряд ли помог бы даже приворот. На что уж Эрвин, за годы службы во дворце повидавший всякого, и тот был удивлен ее ответом на вопрос о булавке.
— Это тетин талисман. Она дала его мне на счастье.
— На счастье? — Сказать, что господа были удивлены, означало не сказать ничего. — И на какое же счастье вы рассчитывали, баронесса? Чем вам мог помочь талисман?
— Ну,
