В лицо ей ударил холодный ветер. Кольм отпустил ее руку и вышел. Он остановился на верхней ступеньке и кивком подозвал ее.
Свет заходящего солнца золотом озарил лица собравшихся внизу людей. Они смотрели на нее. Двор был заполнен до отказа, весь клан собрался по зову вождя.
Габриела была так изумлена, что не могла понять, что происходит. Все смотрели на нее. Никто не улыбался. Неужели Босуэллы добрались до каждого? Габриела отогнала эту ужасную мысль. Почему у них такой мрачный вид? Она не видела, что у них в руках.
Габриела придвинулась ближе к Кольму. Их руки соприкоснулись. Она подняла на него глаза и прошептала:
– Меня забросают камнями?
– Во имя всего святого… – начал он, но остановился. Он не мог сердиться на нее. Разумеется, она ждала худшего. Ведь он не сказал ей, что должно произойти. В последнее время ей столько пришлось пережить. Неудивительно, что она испытывала страх.
– Неужели ты думаешь, я позволю кому-нибудь причинить тебе боль? Теперь ты моя, Габриела.
Кольм повернулся к своему клану, поднял руку и объявил:
– После долгих раздумий леди Габриела наконец согласилась стать моей женой. Мне посчастливилось взять в жены столь сильную, прекрасную и непорочную женщину. Вы будете чествовать ее, как чествуете меня.
Послышались радостные возгласы. Кольм обнял ее и поцеловал.
Габриела дрожала от переполнявших ее чувств. Поцелуй длился лишь секунду. Приветственные возгласы не смолкали. А Габриела думала лишь об одном: камнями ее не забросают.
Кольм не предупредил ее. Знай Габриела, что он созвал клан, чтобы объявить о помолвке, переоделась бы и привела в порядок волосы. У нее даже не было времени нарумяниться. Открылась дверь, и вот они перед ней, смотрят, оценивают.
Пораженный, Лайам стоял рядом с Кольмом, когда тот объявлял клану о своей воле. Впрочем, Лайам выглядел довольным. Когда толпа разошлась, он хлопнул брата по плечу и крепко обнял Габриелу.
– Я – то думал, Габриелу пригласили в гости за ту помощь, которую мне оказали ее телохранители в аббатстве. Но оказывается, причина куда значимее. – Он посмеялся, подталкивая Кольма, пока они шли обратно в дом. – И ты скрывал это от меня, брат. Сколько же я был в забытьи? Похоже, я многое пропустил. Хочу услышать все подробности.
– Расскажу как-нибудь в другой раз, – пообещал Кольм.
Лайам взял Габриелу под руку, подмигнул и сказал:
– А вы уверены, что выбрали того Макхью? С Кольмом будет ох как непросто. Может, передумаете, пока не поздно?
– Поздно, Лайам, – ответил Кольм, – кроме того, она вполне счастлива. – Он повернулся к ней: – Ведь так, Габриела?
– Ну… – Как ответить ему? Учитывая события последних двух недель, мысли о счастье не приходили ей в голову.
От необходимости отвечать ее спас Лайам:
– Мне у Габриелы выспрашивать подробности?
– В этом нет нужды, – заявил Кольм.
Габриела обрадовалась, когда Лайам, пожелав им спокойной ночи, отправился наверх. Она не хотела отвечать ни на какие вопросы. На уме у нее было кое-что поважнее. Пришло время рассказать Кольму правду. Для этого ей нужно остаться с ним наедине. Сердце ее учащенно забилось.
– Кольм…
– Ты вы глядишь усталой, Габриела, отдохни немного. – Он кивнул на дверь, отпуская ее.
Она пошла за ним.
– Я бы хотела поговорить с вами.
– Это может подождать? – Он снял со стены факел, чтобы выйти с ним на улицу.
Открылась дверь, вошли Брейден и Стивен. Габриела надеялась, что они пройдут мимо, но они не собирались уходить. Им нужно было поговорить с Кольмом. Она напомнила себе, что на нем лежит ответственность и у него много дел.
– Я хотела… впрочем, до завтра я могу подождать. Мы сможем поговорить рано утром? – спросила она.
Кольм кивнул, и Габриела, облегченно вздохнув, поспешила наверх. Ей не придется признаваться сегодня.
Отец Гилрой ждал ее наверху. Он хотел поздравить ее, но она не предоставила ему такой возможности. Габриела жестом подозвала его к себе и прошептала:
– Простите, что все еще не сказала Кольму правду. Я уже дважды пыталась рассказать ему, что это я и мои телохранители принесли Лайама в аббатство, но оба раза меня прерывали. Думаю, лучше будет рассказать ему об этом, когда мы останемся наедине. Вам пришлось испытать на себе его гнев и гнев Лайама из-за обещания, которое я взяла с вас.
– Чем дольше откладывать разговор, тем труднее будет признаться.
– Знаю, но мне страшно.
– Вождь Макхью обрадуется, когда узнает, что это вы спасли его брата.
– Правда гораздо сложнее, чем вы можете себе представить, но не беспокойтесь, завтра до заката Кольм обо всем узнает.
– И я?
– Да.
Она надеялась признаться ему на исповеди, что повинна в смерти человека. Но тогда придется сказать, что она сожалеет об этом, а лгать грешно. Тот человек заслужил смерть.
Морна была очень взволнована, что Габриела выходит замуж за ее вождя, и не преминула сказать ей об этом несколько раз за завтраком.
– Никто не поверил тому, что говорили о тебе эти Босуэллы. Ведь наш вождь берет тебя в жены. Он объявил, что ты непорочна, но мы и так это знали. Ведь знали, Уилла? – бросила она через плечо.
Кухарка выглянула из кладовой:
– Знали-знали. Конечно, знали.
– Спасибо вам за вашу веру в меня. – Габриела опустила глаза. Перед ней на столе стояла миска с какой-то массой.
– Такая светлая женщина, как ты, не стала бы марать себя грехами, будь ты порочна, наш вождь не взял бы тебя в жены.
Уилла вынесла хлеб и положила рядом с миской:
– Ты сейчас поешь, дочка. Тебе надо поправиться, а то ты просто кожа да кости.
Габриела не хотела обижать кухарку, но ей необходимо было знать, из чего приготовлена масса, прежде чем съесть хоть ложку. Будет хуже, если она подавится при ней.
– Как это называется, Уилла? – спросила она.
– Овсянка.
Морна смахнула со стола на ладонь крошки.
– Берешь хлеб и макаешь его в овсянку.
– В овсянку?
– Это полезно, дочка, – настаивала Уилла. – Это каша из пареного овса и приправлена моими травками.
– Мы тебя оставим, чтобы ты съела все, пока горячее, – сказала Морна.
Габриела рассеянно взяла ложку и зачерпнула массу.
– Морна, а что вы имели в виду, когда сказали, что такая светлая женщина, как…
– Как ты.
– А почему вы думаете, что я светлая?
– Не только я. Здесь все так думают.
– Я так думаю, – сказала Уилла.
– Наверное, это потому, что ты все время проводишь с отцом Гилроем. Ты молишься вместе с ним?
Габриела рассмеялась:
– Нет, конечно. Ему здесь одиноко, потому я и гуляю с ним. Мы вместе привыкаем к новой обстановке и теперь чувствуем себя куда лучше, чем в самом начале. Люди очень дружелюбны к нам.
