– У тебя есть кто-нибудь…
– Есть. Это ты, Эмма. Это всегда была ты. Ты – моя подруга. Моя нареченная.
Его слова звучали как обещание, как… клятва. Эмма растерянно прошептала:
– Н-но ты же сказал…
Зачем ему понадобилось говорить ей это сейчас, когда он неспешно описывает пальцем эти безупречные круги? Она слабо понимала то, что он говорил, – и ей хотелось, чтобы его пальцы продолжили играть с ее плотью, хотелось, чтобы он целиком вошел в нее.
– Ты говорил, что я просто… Секунду поколебавшись, он признался:
– Я тебе солгал.
Она застонала от досады. Проклятие, она была так близко!
– Зачем ты сказал мне это сейчас?
– Потому что сегодня у нас все начинается. И между нами не должно быть неправды.
– Начинается? – недоуменно переспросила Эмма. – Что ты имеешь в виду? Нашу совместную жизнь?
Когда он не стал возражать, Эмма застыла. «Совместная жизнь»! Для оборотня это означает навечно, а для бессмертного существа это не красивый образ. Она поспешно отодвинулась от него, натягивая трусики.
– Ты не собирался меня отпускать!
Она одернула рубашку и лифчик и невольно содрогнулась, когда ткань соприкоснулась с ее сосками.
– Не собирался. Мне нужно, чтобы ты была со мной. И я планировал, что к этому моменту уговорю тебя остаться.
Она тупо повторила:
– Нужно, чтобы я была с тобой?
Из-за неудовлетворенного желания ее тело ощущало дискомфорт, оно пылало и становилось непослушным.
– Все прошедшие годы я дожидался той самой женщины, которой суждено быть только моей. Эта женщина – ты.
– Ты сошел с ума! – огрызнулась Эмма, злясь на то, что ее тело по-прежнему томится от желания. – Я не могу быть твоей женщиной.
– Ты скоро поймешь, что ты дана мне и что мне нужна только ты. Ты узнаешь, что я неутомимо искал тебя все те века, которые я прожил. – Его голос стал низким и неровным. – Ах, Эмма! Я жил и искал так долго!
– Но я же вампир! – Она похлопала себя по груди. – Вампир! Ты об этом забыл?
– Меня это ошеломило. Сначала я этого не принял.
– Да неужели? А я и не догадывалась! А что, если именно тогда ты и был прав? Ты ведь можешь сейчас ошибаться! – отчаянно запротестовала она. – Почему ты так в этом уверен?
Он придвинулся к ней.
– Я почуял тебя из… издалека. Твой аромат был прекрасен – и мне стало легче. Когда я впервые увидел твои глаза – я тебя узнал. А когда я попробовал твою плоть… – Он содрогнулся всем телом, и его голос стал глуше. – Этого не описать словами. Но я тебе покажу, если ты мне позволишь.
– Я так не могу! – сказала Эмма, пытаясь обрести свободу движения.
Нет, эту мысль было нелегко отбросить: разве она, полукровка и наполовину вампир, могла оказаться подругой оборотня? Чтобы вампир и оборотень оказались связаны?
– И что ты собирался со мной сделать? – Эмма поднырнула под его руку, подхватывая свои брюки. Она понимала, что он позволил ей вырваться, – и повернулась к нему, дрожа от гнева. – На самом деле, что ты планировал? Я должна житье твоей стаей? С той, которая, как ты поспешил меня уведомить, разорвет меня на куски?
– Никто никогда больше не причинит тебе вреда, будь то член моего клана или посторонний. Но тебе не надо жить среди них, потому что я их король, и наш дом – здесь, в Кайнвейне.
– Ого! Так я заполучила европейского монарха! Пригласите журналистов!
Она с гневом вылетела из ванной и поспешно начала одеваться.
Она много бы отдала теперь за способность телепортироваться, смыться из его замка! Она ненавидела, когда ей лгали. Потому что сама была не составит лгать.
Пародируя его выговор, она сказала:
– «Ты мне не подруга, Эммалайн. Это не так серьезно, как моя подруга. Но я не прочь был бы сделать тебя своей любовницей. Я тебя хочу – но не настолько». Как ты был высокомерен!
Лахлан вышел следом за ней и, поймав за локоть, заставил повернуться.
– Я сожалел о том, что мне пришлось лгать, но сделанного не изменишь. Я хочу, чтобы ты хотя бы выслушала то, что я должен сказать.
– А я хочу вернуться домой и повидать мою семью:
И прийти в себя, и спросить у них: «Почему я вижу во сне его воспоминания? Почему я все время в смятении и растерянности, словно кто-то чарами превратил мою жизнь в хаос?»
– И ты даже не допустишь, что это может быть правдой? Ты оставишь меня, даже зная, что у нас может быть?
Она нахмурилась.
– Я знал, что это трудно будет принять, но со временем ты все поймешь.
– Что я пойму? Что я хочу жить в чужой стране вдали от моих родных и друзей, чтобы остаться с ненормальным оборотнем, который не перестает мне лгать?
– Я больше никогда не стану тебе лгать. Но твое место – рядом со мной. Здесь.
– Здесь. В Северной Шотландии. И скоро лето. Господи, сколько здесь длится день в начале лета?
– Я об этом подумал. На лето мы будет уезжать куда-нибудь, где тебе будет комфортно. А зимой здесь ночи длиннее. Неужели ты подумала, что я не увезу тебя туда, где мне можно будет больше времени проводить с тобой?
– Ты уже все продумал. Ты намерен заставить меня сказать «да» независимо от моего желания.
– «Да»? – Он нахмурился: – Как во время свадебного обряда? Это гораздо серьезнее свадьбы.
Что может быть серьезнее…
– Брак можно разорвать.
Эмма приоткрыла от изумления рот:
– Да уж, это определенно ставит все на свои места. Никакого выхода на веки вечные. А тебе не пришло в голову, что я еще очень молода, а это – все. Ты просишь – нет, требуешь – от меня всего, а я знакома с тобой всего неделю. Пусть у тебя откуда-то есть полная уверенность относительно меня, но я-то по отношению к тебе этого не чувствую!
– А если бы я просил, это что-то изменило бы? Ты бы осталась со мной?
– Нет. Но я не хочу сказать, что мы больше никогда не увиделись бы. Я бы вернулась домой – и мы не торопились бы, лучше бы узнали друг друга.
Он закрыл глаза. Когда он снова их открыл, они были полны боли. А потом его лицо стало жестким.
– Я не могу этого допустить. Ты останешься здесь до тех пор, пока не сможешь ответить на этот вопрос по-другому.
– Ты разлучишь меня с моими родными? Лахлан снова сжал ее локоть – очень крепко.
– Ты даже не представляешь себе, насколько решительно я могу действовать, чтобы тебя удержать, Эмма. Я сделаю это – и гораздо больше этого. Я сделаю все, что понадобится.
– Ты никогда не сможешь удержать меня здесь в плену! Почему-то эти слова задели его гораздо сильнее всего остального. Его тело напряглось, а глаза стали синими.
– Да, не смогу. Ты можешь уйти. Но у тебя нет машины. Ты не сможешь позвать кого-то, чтобы тебя отсюда забрали. Мы в сотне миль от ближайшего города, который населен почти исключительно членами клана, так что идти отсюда пешком не рекомендуется.
