— Кларисса, милая, — зашептал викинг, когда молодая женщина очнулась. Она оглянулась и увидела, что лежит у основания сосны, муж склонился над ней и, обняв, придерживает голову.
— Вепрь больше не опасен, — обрадовался Ингмар, увидев, что жена открыла свои еще ничего не видящие глаза. Осмысление окружающей обстановки постепенно приходило к ней.
— Сейчас мы поедем домой, тебе нечего больше бояться, все кабаны испугались и убежали вглубь леса — тихим голосом, нараспев, продолжал хевдинг.
Кларисса привстала и посмотрела в сторону поляны. Серое тело лежало неподвижно, как пригорок на траве. Из свежего разруба легким дымком поднимались испарения еще не остывшей крови, в которых уже кружился рой мошек. Невдалеке паслись Дагни и Сейла.
— Хитрые у нас кони, — улыбнулся Ингмар, — затаились, услышав стаю кабанов. Но это и хорошо — спасать лошадей от острых клыков было бы намного сложнее.
— Чем спасать меня? — перебила юная женщина.
— Тебя спасать очень легко: два-три поцелуя, и ты спасена.
— Целуй лучше своего Дагни, — сделала вид, что обиделась Кларисса. Но потом представила, как это будет происходить, и прыснула от смеха. Она обхватила своего избавителя за крепкую шею и прижалась к нему — неторопливая беседа мужа действительно вернула ей самообладание. Подле Ингмара она ощущала себя полностью защищенной.
— А как у тебя с рукой? — спохватилась графиня, вспомнив, что видела, как клыки вепря вонзились в руку мужа.
— Ничего страшного, порвал слегка, но кость не задета, — отмахнулся викинг.
— Как вернемся домой, надо сразу же обработать рану, чтобы не было воспаления! — молодая женщина тщательно осмотрела руку.
— О, милая! У меня столько ран было, пострашнее этой! Не беспокойся, дома намажешь какой-нибудь мазью, и все заживет!
Граф усадил свою жену на белую кобылу и вскочил в седло сам.
— Мясо старого самца никуда не годится, разве только сказать псарям, пусть заберут собакам, — пояснил он, когда увидел, что Кларисса оглянулась на останки еще недавно страшного животного, — поедем лучше домой, на сегодня приключений хватит.
Через час усталые молодожены въехали во двор своего замка. Ингмар никому не рассказал о схватке с кабаном, а Кларисса, конечно, не удержалась, и вечером с восхищением описала все подробности мужественного поступке мужа тете Мари, Бланке, Матильде и, конечно, своей любимой горничной Жанне. Уже многие годы графиня доверяла свои маленькие женские тайны любимой служанке и между ними сложились теплые взаимоотношения.
— Дорогая, а ты не хочешь покинуть свою девичью келью? — спросил Ингмар жену спустя месяц после встречи с кабаном. Кларисса удивленно подняла глаза и отложила в сторону недоеденную куриную ножку.
— Да, да, — продолжал граф, любуясь женой — молодая женщина буквально расцвела после свадьбы. Ее обычно бледные щеки подернул легкий румянец, а в грустных зеленых глазах появился яркий блеск.
— Мне уже надоело тесниться в твоей маленькой детской комнате, давай переедем в большую спальню.
— В спальню моих родителей?
— А что? Я понимаю, что воспоминания еще свежи, но все равно когда-нибудь это придется сделать, — настаивал викинг, — возможно, покойные граф и графиня на том свете будут только рады, что законные наследники наконец-то вернули к жизни их пустую комнату.
— Ты думаешь, они наблюдают за нами? — удивилась женщина.
— Я уверен, что они рады за свою дочь, ты посмотри на себя, как ты хорошо выглядишь. Ты и раньше была красавица, а сейчас просто богиня!
Кларисса смутилась и подумала, что норманн, конечно, опытный дамский угодник. Но все равно стало приятно от неожиданного комплимента.
— Тогда давай переезжать, — согласилась она.
— Отлично, но ты этим займись сама — это женское дело обустраивать дом. Возьми Ари, еще кого-нибудь из мужчин, своих служанок, и пусть все мои вещи тоже перенесут. А я займусь ремонтом замка, сегодня придут люди из села на работы, вон и они — уже собрались, — сказал граф, выглядывая в окно, — а завтра мне нужно в Руан — герцог зачем-то вызывает.
На следующий день Кларисса взяла у мужа ключи от его сундуков, и скоро вещи молодых хозяев замка стали перебираться на новое место жительства. Графиня решила заодно навести порядок в хозяйстве мужа. После морского перехода и странствий по Франции Ингмар, как и свойственно мужчинам, не нашел времени разобрать свои богатства. Все было свалено без признаков порядка и какой-либо системы. Одежда вперемежку с оружием и ювелирными украшениями, латы, сапоги, сбруи. Кларисса вздохнула и приказала вывалить содержимое сундуков на пол, чтобы разложить по смыслу. Под ее руководством Жанна складывала отдельно одежду, другая служанка занялась латами и сбруями, а сама Кларисса перебирала и прятала в небольшой сундучок ювелирные изделия и мелкие вещи. Тетушка Мари, как всегда, устроилась в кресле и принимала активное участие в приятной суете. Ее грузная фигура не располагала к активным движениям, зато острый взгляд и не менее проворный язык были задействованы очень напряженно.
— Куда ты это тащишь? — делала замечания несмышленой служанке тетушка, — клади сюда!
Всякое движение в спальне сопровождалось ее замечаниями и комментариями. В другое время Клариссу это бы стало раздражать, но сегодня у нее было на редкость хорошее настроение, и активность тетушки Мари только забавляло.
— О, какой красивый кинжал! Куда его, мама? — спросила Матильда, дочь тетушки, которая, конечно, не могла не принять участие в суете женщин.
— Это джамбия,[14] сарацинская работа, — восхищенно проговорила Жанна, и графиня подошла, чтобы увидеть удивительное оружие. Когда Кларисса взглянула на кинжал, в ее груди все похолодело. Широкое причудливо изогнутое лезвие в руках горничной поблескивало холодной сталью, а изысканная, украшенная эмалью рукоять сияла большим красным рубином великолепной огранки. Кларисса взяла в руки кинжал и повернула его к свету. На остро отточенном клинке она увидела большую зазубрину. Молодая женщина лихорадочно подняла кинжал поближе к глазам. Так и есть, один из зубчиков оправы рубина был отломан.
— Так и есть, — пробормотала молодая графиня и присела на кровать.
Изменение ее настроения и бледность, охватившая лицо не остались незамеченными.
— Что с тобой, Кларисса? — воскликнула тетушка.
— Ничего! — отозвалась графиня и вышла из комнаты. Несомненно, это был кинжал ее отца.
— Я помню, как в детстве сделала на нем эту зазубрину, отец еще долго ругал меня за это, — исступленно думала юная женщина, — как он мог попасть к Ингмару?
