– Надо принести его в дом и вызвать целительницу.
– Я не отдам его никакому костоправу! Знаю я этих мясников-хирургов! Я сам в состоянии о нем позаботиться.
Амелия не стала ему возражать. Для пустых разговоров сейчас не время. Нилс понес брата в дом. Амелия семенила рядом, прижимая ткань к ране. Нилс уложил Шедоу на кухонный стол напротив очага, а Амелия, быстро избавившись от того, что осталось от юбки, и оставшись в одной рубашке и блузке, принялась лихорадочно искать глазами лампу. Только после того как лампу удалось разжечь; она смогла оценить степень тяжести нанесенного ранения. Нож едва не вошел в сердце. Дюймом выше и правее – и спасать было бы уже некого.
– Эй, черт возьми, – крикнул Нилс, приподнимая брата за плечи, – не смей умирать!
Амелия приложила ухо к груди раненого.
– Сердцебиение слабое, но ровное. Нож не попал в легкое.
– Откуда ты знаешь?
– Я слышу. Надо срочно остановить кровотечение и вывести его из болевого шока.
– Где ты всему этому научилась?
– У нас в Акоре первую помощь могут оказывать все.
– Я слышал, что акоранцы умеют лечить так, как мы не умеем.
– Мы не делаем тайны из наших методов. Просто нас никто не хочет слушать.
– Ты можешь ему помочь?
– Ему поможет настоящий лекарь. Я лишь знаю то, что знают у нас все.
Амелия не теряла времени. Она лихорадочно обдумывала план действий, внимательно глядя на раненого. Он выглядел немногим моложе Нилса – на год-два, не больше. Волосы у него были светлые и кожа очень бледной от потери крови.
– Надо послать Андреасу записку. В нашей резиденции есть целительница. Андреас привезет ее.
– Женщина?
– А это важно?
– Нет, черт побери. Мне все равно, кто его будет лечить, лишь бы толк был. – Нилс вдруг повесил голову. – Я отослал его следить за Хоули, а сам...
– А сам кувыркался тут со мной? – Его раскаяние, его боль могли бы сломить ее, но она устояла.
– Слезами горю не поможешь, – сказала принцесса Акоры. – Если шевельнуть нож, он может задеть легкое. Мы должны вытащить его, но очень осторожно. Дело в том, что нож в ране сохранил ему жизнь – не дал всей крови из него вытечь.
– Целительница...
– Мы не можем сидеть сложа руки, ожидая, пока она приедет. Каждая минута драгоценна. Я думаю, что нож надо вынуть сейчас. Молю Бога, чтобы я не ошиблась.
– Рана все еще кровоточит.
Оба молча смотрели, как набухает кровью повязка.
– Мне нужно больше света, – сказала она и закрыла глаза, собираясь с силами. – У меня нет дара, но меня учили.
Руки Амелии, тонкие, с удлиненными пальцами, замелькали под лампой. Она старалась следовать тому, чему учила ее тетя Брианна. «Ты должна как бы растечься в пространстве. Сделаться тонкой, почти прозрачной, чтобы твои чувства могли проникнуть сквозь барьеры плоти». Брианна, жена ванакса, оказалась в Акоре случайно – ее подобрали ребенком на берегу, после того как корабль, на котором она плыла, потерпел крушение у акоранских берегов. Ее удочерила известнейшая в Акоре целительница.
Когда-то то, чему учила Амелию Брианна, казалось неосуществимым. Но теперь у нее не было выбора – или поверить в себя, или дать погибнуть человеку.
– Нам нужна еще ткань, – бросила она через плечо Нилсу. – Горячая вода, чистые тряпки, какая-нибудь прочная нить, иглы и света, света побольше. Принеси подушки, их надо подложить ему под ноги, книги сгодятся – главное, чтобы ноги были выше головы.
– Ты справишься, пока я...
– Да. – А что еще она могла сказать? Разве могла она сказать человеку, которого она любила – чего уж там, надо себе в этом признаться, – что-то другое, когда он так страдал.
– Иди, – велела она ему, а сама занялась Шедоу, стремительно ускользающим в мир теней. Какой грустный каламбур!
Нилс быстро принес все, что она просила, кроме горячей воды. Но и чайник должен был вот-вот закипеть.
Лампы, все, что нашлись в доме, горели вокруг нее. От них воздух накалился. Амелия, вытирая рукой вспотевший лоб, смотрела, как струйка крови медленно вытекает из раны. Смерть была где-то рядом. Она чувствовала ее присутствие.
К горлу ее подступила тошнота, но она поборола страх и склонилась над пациентом. Из раны выступала небольшая часть лезвия, и это было удачей. Кленок не ушел слишком глубоко. Возможно, Шедоу даже убил нападавшего, во всяком случае, у него хватило сил и соображения, чтобы добраться домой прежде, чем он потерял сознание. Теперь только оставалось вытащить нож, не вызвав усиления кровотечения.
Ее рука дрожала. Так не пойдет. Она вдохнула, выдохнула, призывая себя к спокойствию. Голос ее звенел от напряжения.
– Так. Теперь положи нить в воду, а иглы накали на огне.
Она ждала, что он начнет ворчать, говорить о том, что они теряют драгоценное время, но он лишь кивнул и стал выполнять указания.
– Я слышал о том, что это важно, – проговорил он между делом.
– От кого?
– От бабки. Она всегда нагревала нож, когда чистила рану. Некоторые над ней смеялись.
– Она была целительницей?
– Да нет, просто она делала то, что нужно было делать. Знала много полезных вещей.
– Мудрая женщина. Хотела бы и я быть столь же полезной.
– У тебя получится.
Эти скупые слова ободрили Амелию. В отчаянии он полагался на ее знания и здравый смысл – она была для него огоньком надежды. Между тем и нить, и иглы были приведены в готовность. Ждать дольше смысла не было.
– Пора, – тихо сказала она. Нилс кивнул. Он встал напротив.
– Что мне делать?
– Держи его, когда я стану вынимать нож. Если кровь хлынет... – Она не стала заканчивать и без того понятную мысль.
Сейчас она от всего сердца жалела о том, что порой была невнимательна к словам Брианны, что недостаточно усердия уделяла тем урокам, что давали ей мать и тетя Элен, что занятиям предпочитала прогулки, игру в мяч, катание на лошади...
«Господи, не дай моей руке дрогнуть».
Она схватилась за рукоять и потянула нож на себя.
Кровотечение прекратилось, и ей с трудом в это верилось. Амелия склонилась к ране. Новая повязка пропиталась кровью, но крови было куда меньше, чем до удаления ножа. Она почувствовала облегчение, но радоваться было рано. Еще многое предстояло сделать.
Нилс держал лампу высоко над головой, чтобы свет падал туда, куда нужно, а Амелия медленно и размеренно накладывала швы. Работа была кропотливой и трудной. Ей пришлось дважды делать передышку, поскольку перед глазами начинали плыть круги. Но, в конце концов и эта работа была завершена.
