Чтобы снять невыносимое напряжение, возникшее у нее в груди, Антония крепче прижалась к нему.
– Покажите мне, на что вы способны. – В ее голосе звучала мольба.
Неожиданно глаза Деверилла заблестели, и в это мгновение Антония поняла, что минуты ожидания наконец закончились. Ощущая непреодолимую потребность попробовать его вкус, утолить безумный голод, снедающий их обоих, она притянула его рот к своим губам.
Окончательно сдаваясь, Трей пылко вернул ей поцелуй, а затем завладел ее ртом, добавляя жара горевшему между ними огню. Когда Антония снова застонала, он вытащил шпильки, удерживавшие ее прическу, и пламенеющие волосы свободно рассыпались у нее по плечам.
Из горла Антонии вырвалось хриплое всхлипывание, она без сил прильнула к нему, потом попятилась, увлекая его за собой на расстеленное на песке одеяло – место предстоящего совращения.
В одно мгновение Трей освободился от бриджей, и у Антонии захватило дух.
Он стоял над ней, залитый золотистыми лучами летнего солнца, величественный в своей наготе и поразительно мужественный.
– Вы все это заранее спланировали, так? – Деверилл уже знал ответ.
– Да, и не жалею об этом. Ты великолепен. – Голос Антонии задрожал.
– Все же учти – если ты будешь продолжать возбуждать меня, я потеряю контроль над собой.
– Ну и что? – спросила Антония.
– А то, что на этот раз я хочу все делать медленно.
– Это, вероятно, очень трудно?
– Скоро узнаешь.
У Антонии по спине побежали мурашки, однако больше она не успела ничего сказать: Деверилл отвел ее руки, чтобы без помех любоваться ее наготой. Антония подавила желание прикрыться – у нее не было секретов от Деверилла, с ним она чувствовала себя сумасбродной и свободной, страстной и безнравственной одновременно. Уже сейчас она бесстыдно извивалась под его пристальным взглядом.
Наклонившись и коснувшись теплым дыханием ее кожи, Трей запечатлел поцелуй на ее животе, и Антония выгнулась от безумной потребности новых ласк, но Деверилл, очевидно, твердо решил не торопиться и использовать свой рот, чтобы усилить ее голод, а иссушающее волшебство его легких, волнующих поцелуев еще усиливалось умелыми, искусными движениями рук. Пальцы Деверилла скользили по ее коже, восхитительно-ритмично поглаживая бедра, холмики груди, пока не задержались на твердых чувствительных верхушках, чтобы обвести их.
– Твои соски просто чудо, – прошептал Деверилл. Его язык ласкал ее кожу, играя с болезненно-чувствительными верхушками, а затем причиняющие страдания поцелуи, двинувшись снова вниз, легко коснулись сначала живота Антонии, а потом мягкого бугра, охранявшего ее женские секреты. Проведя языком по путанице шелковых завитков, Деверилл нашел скользкие складки у нее между бедрами. – Как и все остальное в тебе.
Всхлипнув, Антония раскинула ноги, предоставляя ему полный доступ, и Деверилл глухо застонал, ощутив горячий, сильный запах ее женского желания. Ему хотелось узнать все вкусы и тайны ее душистого тела, хотелось наполнить свой рот ее ароматом.
Антония затаила дыхание, когда его язык, медленно скользя по внешнему краю расщелины, добрался до уже влажного внутреннего клинышка.
– В этот раз тебе не нужно пользоваться только языком, – смутно расслышал он ее сдавленный шепот. – Ты можешь войти в меня. Изабелла объяснила мне, как предохраниться от мужского семени.
Деверилл внезапно замер и, подняв голову, взглянул на Антонию:
– Изабелла?
– Она дала мне губку и бренди…
Брови Деверилла взлетели вверх, но он не был особо удивлен: Антония постоянно ставила его в тупик своими неожиданными поступками.
– Ты и сейчас с губкой?
– Да. – Слабый румянец смущения коснулся ее кожи.
– Ты все предусмотрела.
– Я просто надеялась…
– На что же?
– Я хочу, чтобы ты наполнил меня, хочу, чтобы ты погасил горящий внутри меня огонь, хочу…
– Того же, что и я, – хрипло докончил Деверилл.
– Поласкай меня, – шепнула Антония и, взяв его руку, положила ее себе на грудь.
Взгляд Трея наполнился нежностью, и, когда его ладонь бережно накрыла вспухшую верхушку, Антония закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она знала, что это не сон, и, ощутив влагу, выступившую у нее между бедрами, крепко стиснула это озеро жидкого огня.
Опустив руку вниз, Деверилл медленными эротическими движениями погладил ее живот, потом, перейдя ниже, раздвинул створки и с небольшим усилием скользнул двумя пальцами внутрь, проверяя, влажная ли она. Раздавшееся в ответ всхлипывание было бессловесной мольбой Антонии прекратить мучения, и Деверилл, погрузив пальцы глубоко внутрь, лег на нее сверху. Его обнаженная грудь прижала ее соски, а мускулистые бедра еще шире раздвинули ей ноги.
Корчась от неповторимого ощущения близости, Антония едва расслышала хриплый приказ:
– Посмотри на меня, дорогая. – Она послушно подняла глаза.
– Мне нравится, когда ты так смотришь на меня. – Деверилл улыбнулся, почувствовав, как она вздрогнула.
– Пожалуйста… Я хочу тебя…
– Я знаю. Теперь пора.
Медленным, напористым движением Трей вошел в нее, и тело Антонии напряглось. Тогда он, сжав зубы, заставил себя подождать, пока она привыкнет к нему. Ему потребовались геркулесовы усилия, чтобы оставаться неподвижным, пока он наконец не почувствовал, что напряжение в теле Антонии начало слабеть и ее дыхание сделалось ровным.
– Теперь лучше? – хрипло спросил он и, нагнув голову, ласковым, легким поцелуем коснулся ее покрытого потом лица.
– Да.
– Тогда обними меня ногами, и покрепче. – Антония послушно обхватила изящными икрами его бедра и умоляюще посмотрела на Деверилла.
Господи, он мог так легко насладиться ею, но вместо этого приказал себе не шевелиться, хотя внутри ее его член затвердел, наполнился и, казалось, мог вот-вот взорваться.
Как ни странно, но следующий шаг сделала сама Антония – она осторожно покачала бедрами, и Деверилл резко втянул в себя воздух, после чего медленно отодвинулся, а затем так же медленно снова погрузился в нее.
– Да… – шепнула Антония, поднимая бедра ему навстречу.
Предоставив Антонии самостоятельность, Трей позволил ей полностью и как можно глубже впустить его в себя, и вскоре ее волнообразные движения приобрели вполне определенный ритм. Тело Антонии ожило, ее бедра двигались в естественном танце страсти, пальцы впились в его спину, из приоткрытых губ вырывались крики удовольствия.
Больше Трей не мог терпеть. Он страстным поцелуем прижался к ее губам, его язык с жадностью нырнул глубоко в ее рот, и когда Антония с такой же страстью вернула ему поцелуй, по всему его телу прокатилась волна острого, безграничного наслаждения.
