Лукас, безуспешно прождавший больше часа, выглядел таким разочарованным, что Джулия даже его пожалела. К несчастью, маленькая Джейн раскапризничалась, и ее никак не удавалось успокоить без мамы. Девочка плакала без умолку, и, испугавшись, что ребенок может заболеть, взрослые решили отвезти ее обратно. Волнуясь за дочь, Джулия собралась съездить к Епископским воротам сама, но Джейн висла на Пруденс и начинала орать каждый раз, когда ее пытался взять на руки кто-нибудь другой. В итоге Пруденс и Джулия решили поехать вместе.
Когда они подъехали к дому, на пороге их встретила взволнованная служанка.
– Что случилось? – встревожилась Джулия. – Что-то с Мэри?
– У нее схватки начались три часа назад. Я отправила весточку ее мужу на Биржу, и послала за миссис Банди, повитухой, но она все никак не идет. Я хотела сама идти ее разыскивать… у хозяйки уже и воды отошли.
– Да, иди. А пока я сама позабочусь о Мэри. – Войдя в дом, Джулия испуганно взглянула на Пруденс. – Господи, я так надеюсь, что все обойдется. Ее прошлые роды были такими тяжелыми…
Джулия и Пруденс, несущая на руках дремлющую Джейн, поднялись по лестнице. Уложив девочку в кроватку, Пруденс вошла вслед за тетей в спальню. Мэри стонала, скорчившись на кресле. Ее волосы слипшимися прядями падали на плечи, а искаженное от боли лицо было цвета свернувшегося молока.
– Слава богу, ты пришла, мама, – тяжело дыша, прошептала Мэри, схватив мать за руку. – Малыш скоро родится… я уже чувствую.
Джулия тут же приступила к делу. Пруденс, впервые присутствующая при родах, отошла в сторону, потрясенная увиденным. Кресло для роженицы казалось ей похожим на орудие пытки. Осмотрев свою дочь, и убедившись, что все идет своим чередом, Джулия взглянула на племянницу и улыбнулась при виде ее побледневшего лица и огромных испуганных глаз.
– Не волнуйся так, Пруденс. Пока все в порядке. К несчастью, о детях этого не скажешь, судя по их воплям. Ступай в детскую и успокой их. Я справлюсь до прихода повитухи… хотя, скорее всего, она и не понадобится. Похоже, ребенок появится раньше, чем миссис Банди.
Пруденс была только рада поскорее уйти из спальни. Огорчало ее лишь то, что она вновь не сможет встретиться с Лукасом.
Лукас ехал из Мэйтленд-Хауза к Уайтхоллу, ничего не замечая вокруг. Не застав Пруденс дома вот уже в очередной раз, он ощутил такое разочарование, какое не испытывал никогда в жизни.
Он жалел, что не заключил с ней помолвку перед отъездом из Марлден-Грин. При всем своем упрямстве и своеволии она вполне могла снова заартачиться из-за того соглашения, заключенного с Томасом. Пруденс не равнодушна к нему и сама поняла бы это, если бы не была такой молодой и строптивой.
Лукас нахмурился, решив, что Пруденс избегает его нарочно. Когда вчера она уехала к Епископским воротам, зная о его намерении прийти, почему даже записки не оставила? А сегодня все повторилось. В Мэйтленд-Хаузе целая армия слуг, так почему именно Пруденс и леди Джулии понадобилось отвозить этого ребенка? Очевидно, Пруденс не хочет его видеть. Лукас был так зол на нее, что сразу же отбросил сомнения. Он свернул к Лонг-Эйку и направился прямиком к Томасу.
Окинув Лукаса взглядом, Томас заявил:
– Ты, дружище, выглядишь ужасно.
– Спасибо, Томас, – сухо ответил Лукас. – Я тоже рад тебя видеть.
Томас протянул ему кубок с вином.
– Возьми, тебе не помешает.
Лукас с каменным лицом осушил кубок.
– А теперь скажи, что привело тебя в Лонг-Эйк, мрачного, как грозовая туча? – Терпеливо выслушав его рассказ, Томас рассмеялся. – Господи, Лукас! Пруденс умирает от желания увидеться с тобой, это я точно знаю.
Лукас окинул друга неприязненным взглядом.
– Я уверен, что если бы твоя сестра хотела со мной увидеться, она ждала бы меня дома. Я же предупреждал ее, что приду и вчера, и сегодня.
– Этому есть объяснение. Мэри вот-вот родит, а Пруденс обещала ей присмотреть за детьми. Я понятия не имею, что там происходит в Мэйтленд-Хаузе, но раз уж тебя это так волнует, сам навещу Пруденс. Но, должен признаться, я удивлен. Если тебе так не терпится ее увидеть, почему ты не съездишь к Епископским воротам?
– Я бы съездил, но у меня нет времени. Я приехал в Лондон, чтобы разыскать кузена, – спокойным тоном ответил Лукас, – но он где-то скрывается. Пока что ему удавалось не попадаться мне на глаза, но я его выслежу.
Томас пристально взглянул на мрачное лицо друга.
– И все-таки мне хотелось бы выслушать рассказ о том, что случилось с тобой после нашего расставания во Франции.
– Я обещал, что когда-нибудь расскажу.
– Да? А почему не сейчас? – робко спросил Томас.
Лукас пожал плечами.
– Почему бы и нет?
– Отправившись на юг, ты повстречался с Джеффри?
– Да… в Марселе. Я намеревался сесть на судно, идущее в Александрию. Корабль Джеффри стоял в порту, и мы встретились. Потом случилась беда: на меня напали, и я едва не расстался с жизнью, – тихо сказал Лукас дрогнувшим голосом. – Я на два года был лишен свободы и чудом не сошел с ума. В глубине души я знал, что за всем этим стоит Джеффри, и был уверен, что найду доказательства.
Томас был поражен.
– Боже мой! Я ничего не знал. Я не знаком с твоим кузеном, но мне трудно поверить, что он способен на такое. Ты же никогда не был мстительным, – воскликнул он, встревоженный намерениями друга.
– Это правда, Томас. Я не стремился бы к мести, но меня преследуют воспоминания о том, что я пережил по его вине.
– Откуда ты знаешь, что именно Джеффри пытался тебя убить?
– Потому что моя смерть была ему выгодна. Я знаю, что он хотел бросить свое занятие и осесть на берегу. А где же ему поселиться, как не в Марлден-Холле, который его отец присвоил с благословения Кромвеля?
– И на таком незначительном основании ты обвиняешь своего кузена в покушении на убийство?
– Нет. Не заблуждайся на его счет, Джеффри – опасный враг. Мы ненавидели друг друга с детства. И за прошедшие годы наша вражда усилилась, но я не верил, что у него хватит духу пойти на убийство. Именно в Марселе я узнал, что мой кузен способен на любую низость, лишь бы завладеть моим состоянием. Чтобы избавиться от меня, Джеффри нанял двух головорезов. К несчастью, эти люди решили удвоить свой заработок и продали меня алжирскому пирату. Очнулся я на галере Муслима. Следующие два года своей жизни я был прикован к веслу. Смерть угрожала мне каждую минуту. Только моя ненависть к кузену и желание выжить помогли мне избежать гибели и сохранить рассудок.
– Теперь я понимаю, почему тебе так важно докопаться до истины, – тихо сказал Томас.
– Да. И я решил, что никогда больше не подвергнусь подобному унижению… и не окажусь таким беспомощным.
