«Но была счастлива, что он этого не сделал», – подумала Пруденс.
– В Ней не чувствуется тепла материнства, не так ли?
– Боже упаси. Но в вас оно есть. Как вы думаете, не согласился бы Кларенс усыновить меня? Я буду вам хорошим братом.
Пруденс почувствовала, как ее горло сжалось в спазме отчаяния. Сначала друг, потом неугомонная старая дева, а теперь сестра!
– Полагаю, что в этом плане вас больше всего привлекает мой кабинет, – засмеялась она, скрывая разочарование.
– Нет. Мне придется выстроить другой, более просторный. Ведь я оставлю наследство в десять тысяч томов.
– И оттоманку. На Гроувенор-сквер языческим реликвиям не место.
– Почему же? Они сюда отлично впишутся.
Однако мне лучше уйти, пока Кларенс не приложил глаз к замочной скважине, чтобы проверить, не удалось ля мне надеть на ваш пальчик обручальное кольцо.
Он встал и направился к двери. – Помните, что мы договорились всю неделю работать в поте лица. До встречи. – он помахал рукой и, печально улыбнувшись, вышел.
Пруденс осталась одна, размышляя над словами Дэмлера, его судьбой. Она не знала, что он настолько одинок. Только Хетти, единственная родственница, хороший компаньон в веселье, но она совершенно неспособна защитить в трудную минуту. Даже напротив, может подбить на любую авантюру. Возможно, поэтому он не хочет ехать домой в Лонгборн-эбби, пустой дом, где нет никого, кроме прислуги. Неприятно. Уж не потому ли его тянет в их дом? Здесь он чувствует тепло, почти семейный уют. Странно, что он проявляет расположение к Кларенсу. То, что он видит в ней сестру, удивляло ее меньше. Общее занятие литературой породило их дружбу, которая перерастает в родственную привязанность. Это объясняет вспышку негодования по поводу статьи Ашингтона о ее творчестве. Теперь она позволила себе согласиться, что критика оскорбительна для нее. Этим объясняется желание Дэмлера выдать ее за Севилью. О, да, все встало на свои места. Кроме одного – как быть с ее несестринским чувством к самовлюбленному братцу?
Дэмлер уехал в Файнфилдз, чтобы провести время с Шиллой и леди Малверн (и лордом Малверном), а Пруденс осталась дома с матерью и дядей Кларенсом. Писем друг другу они не писали. Когда неделю спустя к ней заехала Фанни Берии и пригласила посетить леди Мелвин, Пруденс с радостью согласилась в надежде услышать от тети Дэмлера, как обстоят его дела и, главное, когда он планирует вернуться Его местонахождение старательно скрывалось от прессы. Надевая новую шляпку из тонкой соломки от мадемуазель Фанко, Пруденс даже подумала, что может застать маркиза у тетушки. Он говорил, что проведет у Малвернов только одну неделю, по приезде же скорее всего навестит Хетти, ибо там была его семья. За прошедшую неделю Пруденс все больше проникалась сочувствием к Дэмлеру. Она полагала, что если бы у него были родители, он не вел бы такую беспорядочную жизнь.
Надеждам мисс Мэллоу не суждено было сбыться. У Хетти маркиза не оказалось, а то, что она услышала о нем, сильно охладило ее пыл. Хетти сообщила, что работа над пьесой продвигается плохо, слишком много отвлекающих моментов. Пруденс была убеждена, что достаточно одного главного отвлекающего момента, чтобы Дэмлер забросил работу. Он написал, что продлит пребывание у друзей еще на одну-две недели.
– Что заставило лорда Дэмлера уехать в Файнфилдз? Вы уверены, что он намеревался там работать? – спросила мисс Берни с затаенной усмешкой.
– Полно, Фанни, не задавайте двусмысленных вопросов, – ответила леди Мелвин. Она с улыбкой посмотрела на Пруденс, стараясь прочитать ее мысли. Дэмлер часто говорил о девушке, но Хетти не могла понять, была ли мисс Мэллоу на самом деле тем невинным и неопытным созданием, за которое себя выдавала, или удачно скрывала под маской невинности корысть. Пруденс заставила себя засмеяться, как сделала бы на ее месте любая светская леди, а Хетти спросила себя, можно ли принять этот смех за признак невинности. И ответила: «Она самая коварная молодая особа в Лондоне. К тому же ревнивая, хотя старается этого не показывать».
– Он действительно взял рукопись с собой, по крайней мере, сказал, что возьмет, – добавила она.
– Странно, что поездка окружена атмосферой секретности. Не хотят, чтобы им мешали незваные гости? – продолжала мисс Берни.
– Не думаю. Дэмлер в последнее время стал скрывать свои любовные связи и заботиться о репутации. Больше не делится со мной о своих chores amies. Иногда мне кажется, что он начинает подумывать о женитьбе. Просил писать ему о всех рождениях, смертях, свадьбах и важных решениях суда, пока отсутствует в Лондоне Вам не кажется, что он ждет, когда эта мымра леди Маргарет оформит развод?
– Или когда скончается лорд Шелхерст? – засмеялась Фанни.
Упомянутые имена ничего не говорили Пруденс, но намек был ясен, – Дэмлер имел связь с этими леди, а сам притворялся, что решил исправиться, чтобы доставить удовольствие ей, мисс Мэллоу.
– Может быть, его больше интересуют рождения младенцев? – съязвила Пруденс.
– Мисс Мэллоу, как можно? – отозвалась леди Мелвин с нескрываемым удовольствием. – Она не терпела общества лицемерных замужних женщин и чувствовала себя свободнее с мисс Мэллоу, которую считала искушенной в светских интригах.
– Не думаю, что мой племянник может жениться на леди Маргарет или леди Шелхерст, – сказала Хетти, желая успокоить мисс Мэллоу. – Для того, чтобы сделать ребенка, они вполне подходят, но когда дело дойдет до свадьбы, невестой окажется какая-нибудь жеманная дочка герцога с солидным приданым. Такие, как он, всегда предпочитают толстый кошелек. Нет, мой брат не собирается жениться, иначе он поехал бы в Лонгборн, чтобы привести дела и дом в порядок. Сказал, что специально не хочет туда ехать, так как там накопилось столько дел, что не будет возможности работать над пьесой.
Пруденс почувствовала, что ей нанесен еще один удар. У нее не возникали опасения, что Дэмлер ищет богатую наследницу с высоким положением в обществе. Зря она тратила время и душевные силы, ревнуя его к девицам легкого поведения, их стоило просто пожалеть. Конечно, маркиз не мог жениться ни на одной их них вполне естественно, что он отдаст предпочтение титулу и состоянию.
После посещения леди Мелвин Пруденс погрузилась в глубокую печаль. Ничто не приносило успокоения, даже работа. В кабинете было пусто и слишком добропорядочно, не хватало проделок Дэмлера, его озорных реплик. Под любым предлогом она старалась не оставаться там подолгу. Спустя два дня Пруденс решила прогуляться по окрестностям города с матерью, наивно предположив, что сможет воспользоваться дядиным экипажем. Но и здесь ее ожидало разочарование. Уже девять дней в доме не появлялось ни одного знаменитого посетителя, кроме некой писательницы, о которой Кларенс не слыхал и которая не производила впечатления известной личности. Так что экипаж остался стоять в конюшне.
