— Я скажу людям. А потом я хочу, чтобы ты пошел со мной на пруд.
Вода была божественной. Стив принес спальники и разложил их в тени ивы. Когда она вышла из воды, он ждал ее с чистым полотенцем и банкой мази от ожогов. Слишком усталая, чтобы возражать, она позволила ему вытереть себя.
— Должно быть, это единственное несгоревшее льняное изделие во всем обозе, — пробормотала она, когда его сильные руки заворачивали се в белоснежное полотенце и слегка массировали ноющие мышцы. Потом он усадил ее в тень и осмотрел ожоги. Нанося мазь на обнаженное тело, он понял, что ее могли изуродовать и даже убить.
— Я убью Беннета Эймза, — пробормотал он. Вспомнив, как он, рискуя жизнью, прыгнул в огонь, чтобы спасти ее, Кэсс нежно дотронулась до его лица.
— Спасибо, Стив, за то, что ты сделал сегодня утром… за все.
Молча кивнув, он уложил ее и прикрыл тонкой простыней. Она заснула прежде, чем коснулась головой земли.
Холодные руки ночи разбудили Кэсс, она открыла глаза и смотрела на звезды. Воздух был прохладным, но Стив согревал се, по привычке положив ей руку на грудь, а ногу — на бедро. Она осторожно сняла его руку и села, глядя на его лицо, слабо освещенное сиянием звезд.
Во сне он выглядел более молодым и казался легко ранимым, совсем не похожим на злого американца, которого она силой заставила жениться. Вспомнив его нежные прикосновения, Кэсс вздохнула. Простит ли он то, что произошло раньше? Захочет ли быть с нею, захочет ли с нею остаться?
Она одернула себя. Он захватывал ее место, отдавал приказы ее людям, жестоко насмехался над ее желаниями после того, как разбудил ее тело. Она не может себе позволить любить его.
Любить его! Кэсс вздрогнула от страха. Стив беспокойно зашевелился. Стараясь не разбудить его, она осторожно высвободилась и выскользнула из-под простыни.
Чистая одежда лежала рядом с ее спальником. Он подумал обо всем. Она быстро набросила блузку, надела брюки и потом мягкие мокасины из оленьей кожи, которые она носила по вечерам у костра.
Стив, приоткрыв глаза, видел, как она встала, и гадал, вернется она или останется у большого костра.
Он чувствовал запах еды и кофе. После суточной голодовки даже стряпня Кислого Пойла покажется пищей богов.
Когда он уже надел брюки и искал чистые носки, вернулась Кэсс с двумя тарелками, в которых лежало тушеное мясо. Она поставила их на одеяло и снова собралась уходить.
— Я сейчас принесу кофе.
— Подожди, — окликнул он ее. — В моей фляжке есть вода.
Она нехотя села и протянула руку к тарелке. Они молча ели, не зная, о чем говорить. Когда тарелки опустели, Кэсс собрала посуду и пошла к пруду.
— Ты выглядишь почти по-домашнему, Кэсс, — ласково сказал он и вдруг услышал как в ее дрожащих руках задребезжали вымытые тарелки. Потом она успокоилась и гордо поднялась. Спутанные волосы спадали волной ей на плечи, прозрачная белая блузка не скрывала красоты ее тела. Он почувствовал, что она дрожит. От страха? От желания?
— Иди сюда, Кэсс. Пожалуйста, — добавил он нежно, тоже вставая и протягивая к ней руки.
— Я не домашняя, Стив, никогда такой не была и не хочу быть. Я — такая, какая есть, а ты — такой, как ты есть .. — Она замолчала, все слова и вопросы застряли у нее в горле. Он чувствовал в ее голосе извинение и вызов.
— Хорошо, Кэсс, — сказал он, раскрывая ей объятия.
— Не знаю, Стив, — горько прошептала она. Он стоял обнаженный до пояса на прохладном ночном воздухе, но, когда она дотронулась до него, его тело показалось ей таким же обжигающим, как огонь предыдущей ночью. Она погладила густые волосы на его груди и почувствовала, как сильно бьется у него сердце.
Его руки гладили ее спутанные волосы, опускались по спине до ягодиц, осторожно поднимали ее. Когда его губы начали ласкать обнаженную кожу в вырезе расстегнутой рубашки, она обхватила его за шею, и они слились в ищущем, изучающем поцелуе, становившемся вес более страстным. Они, не прерывая поцелуя, медленно опустились на колени, их руки искали, ласкали, обнимали.
Он до конца расстегнул рубашку, освободил ее грудь и, не переставая, целовал сначала одну, потом другую. Наконец он откинулся на спину и притянул к себе жену. Лежа рядом с ним. Касс ощутила твердую плоть, стремящуюся на свободу.
Она отодвинулась в сторону и непослушными пальцами стала расстегивать ему брюки. Когда его нетерпеливый член буквально выпрыгнул ей в руки, Стив выдохнул какие-то нежные слова, позволяя гладить и исследовать свою восставшую плоть, но вдруг понял, что готов потерять контроль над собой. Эта неискушенная женщина волновала его так, как никогда не могли взволновать самые опытные европейские куртизанки.
Он начал стягивать с нее рубашку, чтобы хоть немного прийти в себя. Потом перевернул ее на спину, осыпая поцелуями грудь и медленно спускаясь вниз. Он осторожно, стараясь не задеть обожженное бедро, стянул с нее брюки, отбросил в сторону мокасины и, стоя на коленях, любовался ее прекрасным телом, таким стройным и бледным в лунном свете.
Кэсс была так занята своими ощущениями, что не замечала ночной прохлады. Она смотрела, как он снимает брюки, и когда он снова опустился рядом с ней на колени ее руки поднялись ему навстречу, словно это было для нес самым естественным движением.
Он осторожно раздвинул ее бедра, а его губы прижались к ее рту. Когда его член легко скользнул во влажное тепло влагалища, Кэсс положила ноги на бедра мужа, вся отдаваясь неистовому ритму, и заглушала свои крики поцелуями.
Стив напрочь забыл о своем намерении наказать жену, не доводить дело до конца, которого она так страстно желала. Он замедлил ритм, дожидаясь, пока она достигнет кульминации, ласкал ее грудь, бормоча Любовные слова в ее благоухающие волосы. Когда он ввел свой язык в ее ухо и нежно прикусил мочку, то почувствовал, как се ногти вонзились ему в спину. Она тяжело вздохнула, с радостным криком изогнулась в последнем пароксизме страсти и почувствовала, как в нее устремилась густая обжигающая струя. Стив прижался к ней, слегка покачивая ее из стороны в сторону.
Касс приникла головой к его груди, слыша, как бешено бьется у неге сердце в унисон с ее собственным.
— Первый раз, — когда мы оба…
Она умолкла, поразившись, что произнесла это вслух.
— Да, наконец-то вместе, Кэсси. Так и должно быть…так будет и впредь, — пробормотал он, крепко обняв ее.
Когда холодный ночной воздух осушил их потные тела, дьявол, сидящий в Кэсс, насмешливо спросил:
— И как долго будет продолжаться это «впредь»?
Денвер
— Я так рад, что ты решил присоединиться к нашей группе, Абель. Твое участие будет щедро вознаграждено. Будущее за вашим прекрасным Колорадо, а кому выгодно его благополучие, как не одному из его коренных жителей?
