— Ну, мне было бы приятно думать, что ты будешь по мне скучать.
— Я буду скучать. — Кейл почувствовал, как сжалось сердце от одной мысли о том, что больше никогда не займется с ней любовью. — Береги себя, Магнолия.
— И ты, Кейл. — Из прекрасных фиалковых глаз потеки слезы. — Если надумаешь жениться, свяжись с моим адвокатом в Новом Орлеане Бенджамином Колдвелом.
— Ты тоже сообщи в Форт-Смит судье Паркеру. — Кейл протянул руку. — Вот, возьми свой медальон.
Ханна покачала головой:
— Ты спас меня, Кейл. Оставь его себе на память.
Она вышла из комнаты. По коридору послышался стук каблучков.
Кейл открыл медальон. Господи! Какой восхитительный портрет. Он застонал и перевернулся удобнее.
Через пять минут Кейл открыл глаза и точно знал, что делать. Опираясь на здоровую руку, он встал. Рядом с кроватью лежал Скит, выглядевший очень плохо.
— Джулиус? Пирс?
Через минуту в дверном проеме показался Эрлис.
— Джулиус и Пирс повезли арестованных в город. Я остался на случай, если понадобиться помощь.
— Мне нужна лошадь. А лучше с каретой.
— Вы серьезно? — Эрлис растерянно заморгал.
— Черт, вполне.
— Но вам надо лежать.
— Отдохну на том свете!
— И скоро там окажетесь, если куда-то поедите.
Кейл стойко выдержал пристальный и требовательный взгляд молодого человека.
— Даже если ты не поможешь мне, я выберусь сам.
Он попытался подняться. Эрлис охнул и бросился на помощь. Через некоторое время им удалось спуститься вниз по лестнице, преодолев, как показалось, тысячу ступеней, и глотнуть свежего воздуха. Кейл сел в повозку и подождал, пока Скит устроится рядом. Будь он проклят, если не успеет поговорить с Ханной на рассвете, пока поезд не отошел от перрона.
Уолтер Мэллой носился, как загнанный зверь, в своем номере в отеле, когда дверь неожиданно с грохотом отворилась и появился человек, заслонявший собой весь дверной проем.
— Нам надо поговорить, Мэллой, — резко сказал он.
Должно быть, это и есть тот самый охотник за головами. Его же, кажется, подстрелили и здорово избили. Как он смог доехать? Несмотря на неодобрение брака между Ханной и Кейлом Элиотом, он не мог не восхищаться его мужеством и силой духа. Кроме того, этот человек спас жизнь его дочери, защитив своим телом от пуль.
Уолтер подошел к Кейлу:
— Десять тысяч за развод с моей дочерью. Оформление беру на себя.
— А вы не так просты, Мэллой, — усмехнулся Кейл.
— Да и ты крепкий орешек, Элиот. — Уолтер прошелся по комнате и выдвинул стул, предлагая Кейлу присесть. — Что тебе надо? Я устал и хочу отдохнуть. Если бы у тебя осталась хоть кап ля разума после той драки, ты бы был сейчас в постели.
— Я пришел сказать вам — и я не буду повторять дважды, — что, если вы станете препятствовать отъезду Ханны на Запад, будите иметь дело со мной, а я не привык шутить. Если ей будет плохо, я почувствую это. Запомните.
— Двадцать тысяч, — сказал Уолтер, не отводя взгляда.
— Идите вы к черту со своими деньгами.
В этот момент в комнату вошла Ханна в скромном ситцевом платье. Она, несомненно, плакала, глаза припухли и покраснели. Ей пришлось многое пережить за последнее время.
— Что здесь происходит? — Она перевела удивленный взгляд с отца на Кейла.
— Тут появилась одна проблема, Маг, ее надо решить до твоего отъезда из города. — Кейл вытащил из кармана медальон Ханны и протянул Мэллою. — Откройте. — Мэллой сердито сверкнул глазами. — Я сказал, откройте.
Лицо Уолтера дернулось, но выражение стало мягче. Он открыл медальон.
Пристально глядя на него, Кейл удовлетворенно кивнул. Его подозрения подтвердились.
— Пришло время рассказать Ханне, почему вы отталкивали ее все эти годы. Пора рассказать ей, почему один взгляд на нее доставляет вам боль. Говорите, Мэллой, или я сделаю это за вас.
— Кейл, прошу тебя, — запротестовала Ханна, но он остановил ее одним движением руки, требуя замолчать.
Ханна посмотрела на отца. Краски сошли с лица, плечи поникли, но он молчал, отказываясь назвать истинную причину нежелания общаться с дочерью.
Что ж, отлично, Кейл сделает это за него.
— Маг, помнишь, я рассказывал тебе, что моя мать отправила меня жить в другую семью, потому что я был напоминанием того ночного происшествия? Она смотрела на меня и видела того мужчину, который доставил ей столько горя.
— Помню, — кивнула Ханна, — но я не…
— У нас даже больше общего, чем я предполагал. Только в твоем случае, я думаю, причины были противоположными. Верно, Мэллой?
Эта мысли озарила Кейла, когда он открыл медальон ее матери и увидел, как женщины похожи. Он смотрел на незнакомую белокурую женщину и видел лицо Ханны.
Мэллой опустил голову, сжал медальон в руке и кивнул:
— Кларисса была для меня всем. С каждым годом Ханна все больше походила на мать. Те же тонкие черты, улыбка, выражение глаз. Ты превратилась в молодую красивую женщину, какой когда-то была Кларисса. Смотреть на тебя было невыносимо больно. С ее уходом я лишился части себя. Без нее…
Голос срывался, Уолтер поднял на дочь полные слез глаза.
— Прости меня, девочка моя. Когда сегодня я увидел тебя, понял, что ты смелая, отважная женщина, которую я в тебе не хотел разглядеть. Ты совсем не такая, как твоя мать.
— О, папа. — Ханна бросилась отцу на грудь. — Если бы ты рассказал мне раньше, я бы поняла. Все было бы совсем по-другому.
Кейл вздохнул, но вовремя напомнил себе, что сантиментам нет места в этом чертовом мире, где он живет. Он встал и собрался уходить. Ему лучше не быть сейчас в этой комнате. Отец и дочь должны побыть вдвоем, а ему и правда лучше лечь. Когда он, шатаясь, вышел в коридор, его подхватил Эрлис.
— Вы сделали хорошее дело, мистер Элиот. Я взял на себя смелость заказать номер. Сейчас вам лучше отдохнуть.
С этим Кейл не спорил. Он был совершенно без сил. Даже хуже, внутри появилась неожиданная пустота. Он, как и Мэллой, любил Ханну и старался скрыть свои чувства. Он бы не только закрыл ее от пули, он бы умер за нее, если надо.
С помощью Эрлиса Кейл лег в постель и уснул через несколько секунд. В течение ночи он ощущал влагу на губах и инстинктивно сглатывал ее. Ему казалось, он ощущает ее запах и чувствует лбом прикосновение ее губ. Кейл знал, что это не так, но этот сон еще долго будет ему сниться.
— Ну, папа? Что ты думаешь? — Ханна с восхищением смотрела на ранчо, которое стало ее новым домом.
— Ты уверена, что это именно то, что ты хотела? — спросил Уолтер. Он критически оглядел долину. — Это, безусловно, не Новый Орлеан, а какая-то глушь.
