– О, Джек!
– Подожди, у меня есть для тебя еще кое-что.
Он приподнял ее над кроватью и переложил на середину с такой легкостью, словно Иден была не тяжелее кошки. Ее восхитили круглые бицепсы его рук. Она легонько стиснула их и удивилась тому, какие они твердые.
– Ты такой жесткий, – с улыбкой заметила она. – Ты сделаешь мне больно.
– Что ты, солнышко, никогда. – Джек накрыл ее своим телом. – Я хочу тебя.
Иден с тревогой вгляделась в его лицо. Кровь стучала в ушах, как барабаны индейцев.
Джек положил ее голову себе на левую руку, а правую протянул вниз и направил свой стержень в тот тайный проход, который давно был готов его принять.
Сердце Иден готово было вырваться из груди, но Джек проявил нечеловеческую выдержку и несколько секунд не продвигался вглубь, давая ей время привыкнуть к новому положению. Иден решила, что у пушки они делали почти то же самое, и немного успокоилась. Джек почувствовал, что она расслабилась, и двинулся вперед. С каждым рывком он проникал чуть глубже в этот раскрывавшийся ему навстречу цветок.
– О, Джек… – в который уже раз простонала Иден, обхватила его торс ногами, сцепила щиколотки у него на спине и, забыв обо всем, рванулась ему навстречу.
– Иден, любовь моя, не спеши. Ты меня мучаешь. – Он провел кончиком носа по изгибу ее плеча. – Ты так хорошо пахнешь, моя тропическая орхидея.
Мир кружился перед глазами Иден, как пейзаж, открывавшийся с вершины самого высокого дерева в джунглях. В ушах зазвучал голос отца: «Все животные, достигнув репродуктивного возраста, находят себе пару». Логичный совет казался несовместимым с той бурей, которая бушевала в ее крови, пока стержень Джека по крошечной доле дюйма продвигался в ее плоть. Она подалась ему навстречу.
– Ты готова, Иден?
– О…
Джек поцеловал ей ладонь и медленно проник в ее лоно. Вот он дошел до тонкой девственной плевы, зашептал в ухо, что будет почти не больно, и резким движением бедер прорвал ее.
Иден закусила губу, но сдержала крик. Что делать, в этих древних кровавых ритуалах боль необходима и неизбежна. Об этом Иден узнала от первобытного племени вароа. Такая церемония означает переход на новый этап жизни. Жизни с этим мужчиной и всеми его опасными тайнами.
Джек явно старался сделать боль минимальной. В первые мгновения он не двигался, давая ей время пережить травму. Сейчас он был глубоко внутри ее, они стали одним существом.
Жизнь, которую прежде вела Иден, приучила ее не слишком бояться боли, к тому же Джек прилагал все усилия, чтобы ее успокоить – целовал веки, губы, шею.
Он наполнял ее так естественно, что пустота внутри, которая, неведомо для нее самой, погнала Иден из джунглей, вдруг исчезла. Она ощутила целостность и единство с другим существом.
Джек почувствовал, что напряжение покинуло Иден, и, стараясь сдерживаться, двинулся вперед. Иден казалось, что каждый рывок его бедер оживляет ее. Она подалась к Джеку, повторяя ритм его тела. У виска слышалось его прерывистое дыхание.
Ритм древнего танца их тел нарастал. Иден слышала, как стучит его пульс в такт с ее собственным. Она обняла руками его узкие бедра, стараясь как можно глубже впустить в себя его пульсирующую мощь. Он застонал и тут же отрывистым шепотом приказал:
– Ну! Вместе!
И через мгновение Иден повиновалась. Она вцепилась в его огромные плечи и, не сдерживаясь, издала крик освобождения.
Джек тяжело застонал, тело его на мгновение одеревенело. Перед глазами Иден танцевали волшебные орхидеи и прыгали в волнах розовые дельфины.
Волшебный воин, колдун, чародей похитил ее и унес в свое подводное царство.
Буото. За ней пришел буото.
– О, Джек, – сдавшись окончательно и бесповоротно, шептала Иден. Ее голос звучал удовлетворенно, устало. Джека тоже покинули силы. Руки и ноги стали тяжелыми, как якоря.
– Как ты? – прошептал он.
– Видишь, не умерла.
– Я же говорил, что ты выживешь. – Джек взял ее за руку, перевернул ладонью к себе и поцеловал, потом собрался с силами и приподнялся на локтях, чтобы полюбоваться сияющей красотой ее тела. Сам он тоже чувствовал удовлетворение, ведь сегодня он первый раз в жизни лишил невинности девушку. – Иден, – зашептал он, согревая дыханием ее щеку, – я всегда буду о тебе заботиться, всегда буду рядом. – И вдруг резко закончил: – Выходи за меня замуж!
На лице Иден – очаровательная улыбка. Она поднесла руку к виску, шутливо отдавая ему салют:
– Есть, капитан!
Джек с облегчением рассмеялся.
– Не тревожьтесь, Виктор, ситуация под контролем, – успокаивал доктора Фарради Коннор, окидывая палубу фрегата угрожающим взглядом. – Эти люди не опасны. Теперь они подчиняются мне.
Очки доктора разбились во время мятежа, он почти ослеп, но слышал по-прежнему отлично – слышал, как треснул череп ныне покойного первого помощника, как тащили трупы по доскам палубы, а затем один за другим раздались четыре мощных всплеска за бортом – это отправились им дно два офицера, пьяница-капитан и его жестокий первый помощник.
Мятеж начался ночью, тогда же погибли офицеры. Чудо, что Коннору удалось справиться с разбушевавшейся матросней.
Утреннее солнце, казалось, вернуло мятежникам здравый смысл, но в воздухе висел стойкий запах пороха и крови. В преисподнюю отправился не только капитан, но и безмозглые заводилы бунта. Теперь на борту был один хозяин – Коннор. Он, как башня, стоял рядом, уперев окровавленные кулаки в бока, на лице играла непонятная улыбка.
За борт полетели еще пять тел. Коннор убил их всех. Началось, конечно, с самозащиты. Охваченные жаждой крови мятежники не могли остановиться после убийства офицеров и, решив развлечься с двумя пассажирами, вломились к ним в каюту. Похоже, Коннор с его животным чутьем ожидал нападения, и когда предводитель кинулся на него с ножом, успел уклониться, схватил негодяя за глотку и задушил. За вожаком последовали два его приспешника. Теперь у Коннора было ружье. С его помощью он сумел восстановить порядок на корабле, к тому же матросы, лишившись лидера, передрались между собой. Двоих Коннор застрелил, остальные быстро очухались.
Виктор радовался, что все так случилось, и пытался забыть страшные сцены расправы. В памяти невольно всплыла та давняя история с юным индейцем, которая нанесла такую душевную травму его дочери. Тогда Виктор заставил себя поверить, что вспышка ярости со стороны Коннора была единичным случаем, вызванным необходимостью защитить Иден. И вот сейчас зверь, столько лет дремавший в душе Коннора, вырвался на свободу.
Избавившись от мертвых тел, матросы сбились в кучу на палубе, наконец один из них дерзнул приблизиться к новому хозяину.
