Немного дурачась, Даниел взял первые аккорды «Голубого Дуная», и Белл с Джонатаном заскользили по кругу.
— Раз, два, три! Кейт, смотри мне на ноги! — командовала Белл. — Раз, два, три!..
Наблюдая за танцующей парой, Кейт завистливо вздохнула: как изящно и легко у них все получалось! Джонатан еще кружил свою партнершу, когда из-за двери послышались ребячьи голоса.
— Ну, Касси! — убеждал Леви. — С папой Коул и без нас может поговорить, а мы с тобой пока покатаемся верхом.
— Леви, но это же совсем недолго! И потом, Коул прав: если вы пойдете вместе, он скорее вас послушает.
Через несколько секунд все трое гурьбой ввалились в комнату, но тут же остановились на пороге, рядом с Кейт, ошеломленно глядя на танцующую пару.
— Я не знал, что наш папа умеет танцевать! — По тону Коула было ясно, что он вообще сомневается, можно ли такое умение считать достоинством.
— Ваш папа, возможно, умеет делать многое, о чем вы даже не подозреваете, — сказала Кейт.
Под завершающие аккорды Даниела Джонатан грациозно вывел свою даму из танцевального круга и глубоко поклонился.
— Мадам, вы доставили мне истинное наслаждение! — В его глазах мелькнули веселые огоньки. — Помнится, лишь однажды во время вальса с вами я получил еще большее удовольствие.
— И разумеется, в тот раз, когда ты сунул мне за шиворот живую лягушку! — Белл с притворной досадой замахнулась на него воображаемым веером. — За то, что ты до сих пор не раскаялся в своем злодеянии, вам с Даниелом придется на время отложить все ваши планы и помочь Кейт освоить вальс.
У Коула вытянулось лицо.
— Ну, па, ты же обещал сегодня купить нам стереоскоп!
— Я обещал только, что мы обсудим этот вопрос, а для этого у нас еще предостаточно времени. И кстати, вам обоим тоже не мешало бы поучиться танцевать.
— Зачем? — в один голос спросили мальчики.
— Уметь танцевать иногда бывает очень полезно. На балу можно познакомиться с нужными людьми.
— Это с какими же? — недоверчиво осведомился Леви.
— Ну, мало ли с какими! Скажем, с богачом, который захочет купить у вас часть скота. Или даже с самим начальником железной дороги, который для своих приятелей может устроить перевозку груза за полцены.
— Па, но нам не придется с ними танцевать — они ведь все мужчины!
— У них могут быть дочери. Потанцуете с дочерью — познакомитесь с отцом.
Мальчики обменялись скептическими взглядами, но тут неожиданно оживилась Касси.
— Ой, правда, давайте попробуем! Мама нам все покажет.
Коула и Леви пришлось, конечно, немного поуговаривать, но и они в конце концов сдались, и начался настоящий урок танцев. Когда основные движения были усвоены, Белл сочла, что все ее четверо учеников готовы приступить к танцам под музыку, и снова усадила Даниела за инструмент.
Кейт незаметно вытерла вспотевшие ладони о юбку.
— Не волнуйся, — прозвучал рядом чуть насмешливый голос. — Я не стану засовывать тебе за шиворот лягушек. Белл прошлый раз так визжала, что я поклялся никогда больше этого не делать.
— Ах, ты же знаешь, что меня беспокоит совсем другое!
— Стало быть, ноги, — понимающе кивнул он и обнял ее за талию. — На твоем месте я бы тоже волновался.
— Да нет, мои ноги в полной безопасности, — улыбнулась Кейт. — Зато твоим, боюсь, сейчас достанется.
— Обещаю ничего не замечать! — С этими словами Джонатан увлек ее за собой, и она забыла обо всем на свете.
Белл была права, вальс с мужчиной пробуждал совсем иные ощущения, но все же неловкость и неуверенность оставались. Смущенная тем, что Джонатану приходится танцевать с такой неловкой партнершей, Кейт слишком широко шагнула и наступила на подол собственной юбки, так что ему пришлось подхватить ее на лету и прижать к себе.
— Все в порядке?
Убеждая себя, что это из-за близости падения сердце ее заколотилось так сильно, Кейт кивнула.
— Д-да… Извини.
— Видишь, я ничего не заметил! — Он с улыбкой разжал руки и отступил на положенное расстояние. — Послушай, забудь ты о ногах! Расслабься, и твое тело само будет следовать за моим.
Вскоре твердая рука Джонатана на талии помогла Кейт почувствовать себя гораздо увереннее, и она закружилась легко, не спотыкаясь больше и не сбиваясь с шага, хотя и подозревала в глубине души, что дело тут скорее в опытности Джонатана, а вовсе не в ее выдающихся способностях.
Увы, урок танцев скоро закончился, и Белл объявила, что все ученики к предстоящему балу готовы. Покидая объятия своего партнера, Кейт испытала чувство, похожее на разочарование.
После обеда Леви с Коулом убедили наконец Джонатана отправиться с ними на поиски вожделенного стереоскопа. Даниел и Касси поехали с ними, Белл и Кейт остались завершать последние приготовления к празднику. Однако к середине дня даже неутомимая Белл, по-видимому, выдохлась.
— Элиза, мы в утренней комнате, если понадобимся, — сказала Белл и повела свою гостью куда-то в заднюю половину дома.
Войдя, Кейт поразилась обилию света в комнате: через французские двери, прикрытые кисейными занавесками, вовсю светило солнце.
— Это мое убежище, — пояснила Белл, падая в мягкое кресло и небрежно сбрасывая туфли. — Ума не приложу, почему все называют эту комнату утренней. Солнце появляется тут только во второй половине дня. Садись как тебе удобно, — добавила она, устало растирая свод стопы. — Не беспокойся, даже Даниел не посмеет войти ко мне сюда без приглашения.
Устраиваясь на уютном канапе, Кейт обвела взглядом личные владения Белл. Комната была наполнена множеством причудливых мелочей и безделушек, порой столь же неожиданных, как сама хозяйка. Внезапно внимание Кейт привлекла висящая у двери картина: портрет Джонатана и Мэри Кентрелл. На портрете оба были молоды и, если верить художнику, очень влюблены друг в друга.
— Это вскоре после их свадьбы, — сказала Белл, проследив за взглядом гостьи.
— Она была такая… маленькая.
— В тринадцать лет Мэри переболела ревматизмом и после этого перестала расти. Болезнь дала тяжелое осложнение на сердце, и потом она уже так и не выправилась. — Белл грустно улыбнулась. — Когда она умерла, Джонатан оставил портрет мне.
— Они, наверное, очень любили друг друга.
— Да, очень, но, по-моему, они все же были не самой удачной парой, — вздохнула Белл. — Видишь ли, Мэри была совершенно довольна тем, что ее муж — профессор колледжа, а Джонатану всегда хотелось чего-то большего, он жаждал перемен… Но при жизни жены он и думать не смел о Западе: Мэри, с ее хрупким здоровьем, вряд ли бы выдержала такую дорогу, не говоря уже о том, чтобы обустраиваться на голом месте. И, если бы не ее смерть, он наверняка бы уже превратился в скучного, стареющего профессора математики.
