Боль не отпускала его, когда он стоял перед высокородным собранием и произносил свои первые слова. Рис был уверен, что сумеет придать убедительность своим гневным речам, — так оно и вышло, едва он увидел, с каким виноватым видом Джулиана встретила его появление. Но тут же нахлынули воспоминания, от которых остро защемило в груди.
Неважно, что он сейчас думал о ней, все равно Джулиана была его женой, и эти нежные алые губы когда-то податливо раскрывались под его поцелуями. В восемнадцать лет она была хорошенькой, с лучистыми зелеными глазами и стройной фигурой. Но сейчас… сейчас она была прекрасна. Да, черт побери, прекрасна! Эти расцветшие формы, прелестное лицо… Прошедшие годы, исполненные мстительного желания заставить ее пережить хотя бы десятую долю выпавших ему страданий, стерли в памяти Риса ее образ: он уже позабыл, как отливают медью ее волосы в неярком свете свечей, как мило она жестикулирует, когда говорит.
Сегодня у него достало времени, чтобы увидеть ее все той же и вспомнить… Ругая себя за то, что опять чуть было не поддался ее чарам, Рис взглянул на свои руки. Изуродованные глубокими шрамами от пряжки, что безжалостно впивалась в его тело во время многочисленных порок на борту «Символа ночи», прозванного моряками «Кошмаром ночи», они напомнили Рису о цели его сегодняшнего визита.
— Я вижу, моя супруга наконец решила к нам присоединиться.
— Вы продолжаете называть ее своей супругой, — прервал его Нортклифф, — но у вас нет доказательств, что вы имеете на это право.
При других обстоятельствах Риса позабавила бы жалкая попытка Нортклиффа оправдаться перед лордом Девонширом. Но сейчас в этом не было ничего забавного.
— Я полагаю, брачное свидетельство будет достаточным доказательством?
В комнате повисла изумленная тишина. Лишь одна Джулиана сохранила присутствие духа.
— Брачное свидетельство? — Дарси повернулся к ней: — У него есть брачное свидетельство?
Холодно кивнув головой, она с высокомерием поглядела на Риса, протягивавшего ей злополучный документ.
— Это поможет тебе освежить в памяти то, о чем ты постаралась забыть.
Она отстранила его руку.
— Если бы я хотела забыть о нашем браке, я давно бы расторгла его!
— Трудно аннулировать брак, не имея на руках брачного свидетельства, — спокойно произнес Рис, опуская документ обратно в карман. — К тому же епископ, мой крестный отец, никогда бы не пошел на это. Да и зачем же ворошить прошлое, если и он, и его жена, единственные свидетели нашего брака, умерли? Ведь больше всего вам хотелось избежать публичного скандала.
Ее молчание подтвердило, что он попал в точку.
— Но мы обязаны аннулировать этот брак немедленно! — вмешался Нортклифф.
— И таким образом его признать? — язвительно спросил Рис и бросил многозначительный взгляд на лорда Девоншира. Несчастный жених смертельно побледнел.
— Да, — буркнул Нортклифф.
— Никакого аннулирования, однако, не будет, — во всеуслышанье заявил Рис.
— Почему же? — вырвалось у Джулианы.
Рис испытующе поглядел на нее. Она густо покраснела, но взгляда не отвела.
— Разве ты забыла, что наш брак — это свершившийся факт? Или ты решила притвориться, будто между нами ничего не было?
— Между вами что-то было? — Голос Девоншира был спокоен, но исполнен горечи. — Он говорит правду, Джулиана?
Рис с удовольствием заметил, как задрожали нежные лживые губы, как исчезла вся ее самоуверенность. Эти мелкие колкости, конечно, не могли возместить крушение всех его иллюзий, но некоторое удовлетворение они все же приносили.
— Ты имеешь право не отвечать, — предупредил Джулиану Нортклифф.
— Но, если ты не ответишь, — спокойно проговорил Рис, — я буду вынужден подробно описать твоему жениху нашу сладостную первую брачную ночь… Как ты выкрикивала мое имя, когда я…
— Довольно, Рис.
Джулиана смертельно побледнела, отчего ее прелестная шейка казалась особенно хрупкой. Ее нежная шейка… Воган выругался про себя. Ну почему он замечает такие вещи даже теперь, когда ему известно, какая лживая, холодная душа скрывается под этой прекрасной внешностью?
Не смея поднять глаз, Джулиана повернулась к Девонширу:
— Прости меня, Стивен. Я не ожидала, что такое может случиться. Я думала…
— Он говорит правду? — с нескрываемой болью в голосе произнес лорд Девоншир.
От смущения Джулиана закусила нижнюю губу.
— Наш брак… — На секунду она запнулась, потом решительно подняла голову, однако так и не решилась взглянуть в глаза жениху. — Да, он говорит правду.
— О Боже, дорогая, да ты сошла с ума! — воскликнула графиня-мать и в отчаянии рухнула на диван.
Девоншир, казалось, был совершенно уничтожен. «Бедняга, — подумал Рис, — еще не женат, но уже рогат». Но тут же вспомнил, что еще пара недель, и невинно пострадавший лорд стал бы полноправным владельцем Ллинвидда. Воган взглянул на Джулиану и жестко произнес:
— Ну, раз все согласны с тем, что наш брак абсолютно законен, не может быть и речи о его расторжении.
— Послушайте, ну что вам стоит обоим подтвердить, что между вами ничего серьезного не было? Тогда мы легко аннулируем этот брак, и Джулиана сможет выйти за его светлость, как и собиралась, — нерешительно предложил Нортклифф, бросая умоляющие взгляды на Девоншира.
Лицо Стивена стало пепельно-серым.
— Вы, безусловно, понимаете, что я не смогу… Я имею в виду… — Он повернулся к Джулиане: — Мне очень жаль, дорогая, но я должен… Я должен пересмотреть свое предложение. Я должен подумать об обязательствах перед моей семьей. И моя репутация… Ты понимаешь, не правда ли?
Джулиана кивнула, но Рис готов был поклясться, что она не понимает. На мгновение Воган поддался эмоциям: он был зол на Девоншира за его бездушие, зол на Джулиану за ее явную симпатию к этому проклятому маркизу, зол на себя за то, что вообще обращает внимание на ее чувства. Ведь именно этого он и хотел — разлучить ее с титулованным англичанином, заставить ее страдать и ответить за зло, совершенное ею шесть лет назад. Почему же тогда ее страдания не приносят ему радости? Но, когда Девоншир сжал ее руку в своих ладонях и она ответила ему полным раскаяния взглядом, Рис почувствовал, как в душе у него все переворачивается.
— Если бы ты сразу сказала мне правду, — произнес Девоншир, — если бы не лгала мне…
— Лгать вам было необходимо, глупец вы этакий, чтобы женить вас на себе. — Воган не мог дольше выносить эту сцену раскаяния.
— Не вмешивайся, Рис, — страдальчески прошептала Джулиана, — это не твое дело.
— Ну, разумеется, — огрызнулся Рис, — я и не сообразил, что жених главнее мужа.
