Джеффри хлестнул по крупу ее коня и сам тронулся вслед. До самых ворот Элизабет так ни разу и не обернулась. «Что-то же можно сделать, – мучительно размышляла она. – Попробовать. Предпринять… Изменить… К кому-нибудь обратиться…»
«Все норовят вмешаться. Даже слуги», – с раздражением подумал Джеффри.
Их неповиновение должно было привести барона в ярость. Но этого, как ни странно, не произошло. Миновали две невеселые недели, и он уже готов был просить о перемирии – да-да, и размышлял об этом без стыда, – даже признать поражение. Только бы хоть на секунду увидеть мимолетную улыбку жены.
Джеффри постоянно возвращался мыслями к Элизабет. Вот и сейчас, открывая двери в большой зал, он думал о ней. Несколько слуг убирали помещение, и два его верных рыцаря сидели за столом и пили из чаш. Барон расположился у очага и стал ждать. Он заранее знал, что произойдет, и поэтому на его лице не дрогнул ни один мускул, когда люди, неожиданно вспомнив о неотложных делах, один за другим покинули зал.
«Ну вот, даже верные рыцари оставили меня», – подумал Джеффри и ухмыльнулся: барон знал, почему они так поспешно удалились, – его боялись. Нельзя сказать, что Джеффри это так уж не нравилось. Впрочем, в последнее время он сделался несколько вспыльчивым. А кто бы вел себя иначе, когда долготерпению вот-вот наступит конец?
«Плевать», – твердил он себе. К одиночеству ему не привыкать. Оно стало частью его самого. В детстве он рос среди огрубевших в сражениях воинов, а теперь сам стал полновластным правителем под рукой одного Вильгельма.
Но Джеффри ошибался – он уже не был одинок. Рядом была его жена. «Преследует меня», – с негодованием думал барон.
Он не мог понять своего состояния, переживал, что жена полностью завладела его помыслами. С детства Джеффри крепил волю, научившись ограничивать себя в еде и питье, а оруженосцем терпеливо сносил холодные зимние ночи – недолго, но достаточно, чтобы подчинить разуму тело. Но как подчинить себе самого себя и перестать думать об Элизабет? Какие необходимы для этого упражнения?
Джеффри потер лоб и закрыл глаза. Он устал от этой битвы с женой, хотя со времени последней ссоры в лесу они вряд ли обменялись и словом.
Говорили только ночью, тогда, когда их тела сближались. Самую первую ночь после размолвки барон вспоминал с самодовольством, но и с оттенком стыда. Он не принуждал жену – никогда бы сделать этого не смог, – но и ласков с ней не был.
Когда Джеффри наконец добрался до постели, вид Элизабет воспламенил его. Вероятно, последний кубок эля оказался лишним, хотя голова оставалась ясной. Правда, Элизабет решила, что муж пьян, и барон ее не переубеждал. Когда он вошел, жена стояла посередине комнаты, но, различив в его глазах желание, стала пятиться, пока не уперлась в стену.
– Ты крадешься ко мне, точно леопард. Мне это не нравится.
– Ну вот, я уже и леопард. А только сегодня утром ты называла меня львом. – Не сводя глаз с ее рта, Джеффри начал раздеваться, – У тебя, миледи, явное пристрастие к диким зверям. – Боже, он чувствовал, что недовольно надутые губы жены сводят его с ума, напоминая о волшебстве поцелуя.
Нервничая, Элизабет облизала верхнюю губу. Рука судорожно комкала рубашку, которой она, словно щитом, загораживалась от взглядов мужа.
– Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. – Она старалась, чтобы ее голос звучал решительно, но поняла, что это безнадежно: каждая клеточка тела дрожала от предвкушения его прикосновения. Но муж ведь не мог об этом знать. – Не хочу…
– Мне не важно, чего ты хочешь и чего не хочешь. Главное, я тебя хочу. – Джеффри, абсолютно голый, уперев руки в бока, стоял всего в нескольких дюймах от Элизабет. – Раздевайся! Иначе я сам сорву с тебя рубашку!
Первым побуждением Элизабет было дать мужу отпор, но, посмотрев в его мрачные глаза и прочитав в них решимость, девушка сдалась. «В конце концов Джеффри – мой супруг», – решила она и принялась снимать рубашку. Таков был ее долг. Только долг, повторила про себя Элизабет. Не много же удовольствия это ему доставит.
Рубашка упала на пол. Элизабет встала перед Джеффри, так же уперла в бедра кулаки и непокорно откинула голову.
– Ты взбалмошный, самодовольный грубиян. Однако ты мой муж, и я не имею права тебе отказать. И учти, Джеффри, эта ночь доставит тебе не много радости, потому что обещаю, что ты меня не разожжешь. Тебе понятно? – Элизабет говорила так взволнованно, что судорожно вздымалась грудь.
К ее изумлению, Джеффри не разразился бранью, а так расхохотался, что из глаз выступили слезы. «Пьян, – с отвращением решила Элизабет. – А пьяного даже не проучишь – ему на все наплевать».
– Что ж, радости будет действительно немного. «Немного» еще слабое слово, чтобы описать наши чувства. – И, не дав жене опомниться, барон прижал ее к груди. Ощутив всей кожей его тело, Элизабет судорожно вздохнула.
– Значит, говоришь, не разожгу? – с вызовом спросил Джеффри.
– Не разожжешь, – прерывисто прошептала она, в то время как муж раз за разом страстно целовал ее шею, все ближе спускаясь к плечу.
Чтобы устоять на ногах, Элизабет пришлось вцепиться в сильные, мускулистые руки Джеффри. Его язык ласкал чувствительную ямку на ее шее, и помимо своей воли Элизабет застонала. Ей удалось остаться холодной лишь до тех пор, пока ладони возлюбленного не скользнули по спине к ягодицам. Тогда от жара Джеффри Элизабет растаяла, как масло. Он грубо стиснул ее и прижал к своей напрягшейся плоти.
– Ты еще станешь умолять, чтобы я тебя взял. – Барон вздернул голову жены за подбородок, и поцелуй заглушил ее протесты.
Она машинально начала втягивать его язык в себя и тут с удовольствием услышала, что Джеффри застонал сам.
Он схватил ее на руки, отнес на кровать, положил на живот и сам навалился сверху. Элизабет подумала, что задохнется, но муж приподнялся и принялся от плеч до поясницы покрывать поцелуями ее спину. Когда он дошел до ягодиц, Элизабет обеими руками комкала простыню и громкими стонами заявляла о своем желании. Джеффри запустил одну ладонь между ее ног и легкими движениями начал высекать искры в чреве Элизабет.
– Ну, скажи, что ты меня хочешь! – потребовал он.
Пальцы неустанно делали свое дело, и, чтобы прервать сладостную пытку, жена согласна была сказать все что угодно.
– Да, Джеффри, – выдохнула она, когда пальцы проникли в теплое лоно. – Хочу!
Элизабет попыталась перевернуться, обнять мужа и принять в свое тело. Но он не позволил ей двинуться. Сам встал на колени меж ее бедер и приподнял ягодицы.
– Скажи еще раз!
– Хочу! – выкрикнула жена. – Ну пожалуйста! – Она уже не соображала, что просит его по-настоящему.
